Они взбирались по плавному склону, и теперь вокруг зеленели деревья и поля, а по дороге брели белые быки, которых подгонял маленький мальчик. Он ехал верхом на осле, навьюченном сеном и травой, так что казалось невероятным, что он вообще способен передвигаться. Однако же он как ни в чем не бывало бодро перебирал копытцами.
— Это дорога к дому Мулая Ибрагима? — поинтересовалась Мелина.
— Окольная, — пояснил Бинг. — Я хочу взглянуть на виллу с более высокого места.
Километра через полтора они свернули с дороги на проселок, представлявший собой колею, которая вилась между огромных валунов, словно набросанных тут рукой великана; вокруг росли огромные приземистые деревья со странными, низко и широко раскинутыми ветвями.
Они снова поехали вверх по склону, пока наконец Бинг не остановил машину под каким-то деревом. Он открыл Мелине дверь, а потом извлек откуда-то две фотокамеры.
— Это тебе и мне, — сказал он. — Пусть все будет достоверно.
— Откуда ты их взял? — удивилась Мелина.
— Расмин передал вместе с другими вещами, — пояснил Бинг. — Они чертовски дорогие, так что не забыть бы их вернуть.
— Расскажи мне про Расмина, — попросила Мелина. — А еще ты так и не закончил историю Мулая Ибрагима.
— Глупо было даже начинать ее, — нахмурился Бинг.
— Ты думаешь, официант что-то услышал?
— Я не знаю. Но очевидно одно — он пытался. Может, тут и нет ничего особенного, потому что все слуги на кого-то шпионят. Если не на правительство, оппозицию, полицию или хозяев гостиницы, то на владельцев магазинов, которые хотят выяснить, сколько денег можно стрясти с того или иного туриста. — Он вздохнул. — Ни один местный мальчишка не в силах устоять перед искушением узнать чуть больше, чем его друзья, или раздобыть сведения, которые нужны кому-то еще.
— Похоже на игру, — заметила Мелина.
— И, к сожалению, этот народ в ней искусен, в отличие от нас, чопорных британцев, — констатировал Бинг.
Он взял Мелину под руку и повел ее между деревьями вверх по крутому склону. Девушка оскальзывалась на песке, он мгновенно набился в ее сандалии, мешая идти, но в конце концов они оказались на вершине холма.
И тут Мелина не сдержала восхищенного вздоха.
Перед ними расстилался изумительный пейзаж. Казалось, он уходит вдаль к тому месту, где горизонт сливается с небом. Немного слева раскинулся Фес с его высокими стенами, шпилями и минаретами, с пальмами и белыми современными зданиями французского квартала.
А прямо под ними в ярких солнечных лучах, сияющая, сверкающая, подобно драгоценному камню, лежала вилла, которую они искали.
Она была окружена стеной, хотя Мелина заметила ее не сразу, в первые несколько секунд выхватив из общей картины только проблеск фонтанов, темные силуэты кипарисов и другие цветовые пятна, такие яркие, такие захватывающие, словно набросанные рукой художника-импрессиониста, который использовал для своей работы все цвета палитры.
Вилла сама по себе была огромной. Мелина видела длинные низкие парапеты, многочисленные окна, отливающие радугой в свете солнца, дворы и сады. Но, несмотря на свои размеры, все сооружение поражало своей пропорциональностью, словно возведенное рукой не современного архитектора, а древнего эллина.
Мелина разглядела бассейн, голубой, как Средиземное море, отражающий небо. И только после того, как ее взгляд насытился роскошью и красотой виллы, девушка заметила то, что привлекло внимание Бинга, — стену вокруг здания.
Строители былых времен, которые возвели бастионы вокруг Феса, хотели защитить город от врагов. Мулай Ибрагим преследовал те же цели. Стена была не особенно высокой, но такой же неприступной. Она окружала виллу со всех сторон, и только на дальней стороне виднелось двое огромных железных ворот, у которых стояла неусыпная стража. По самому верху стена была усажена зубцами, расположенными под самыми странными углами, — они служили еще одним препятствием для любого, кто попытался бы проникнуть внутрь.
Внезапно прекрасная яркая картина перед глазами Мелины окрасилась в зловещие тона.
— Это… это же настоящая тюрьма, — прошептала она еле слышно.
— У отца Мулая Ибрагима, который построил стену вокруг дворца, было, по слухам, двести жен, — пояснил Бинг. — Говорят, они были так прекрасны, что любой юноша в Фесе мечтал увидеть хотя бы одну из них. Так что старый шейх постарался предотвратить романтические безрассудства.
— Если ребенок там, — вслух подумала Мелина, — то как мы его оттуда выведем?
— Я сам ломаю голову, — ответил Бинг, потом опустился на землю и вытащил из-за пазухи бинокль. Он был невелик, но Мелина смутно слышала о немецкой фирме, которая производит бинокли такие мощные, что можно разглядеть за несколько километров муху, сидящую на стене.
— Будь хорошей девочкой, проследи, чтобы за нами никто не подглядывал, — велел Бинг. Мелина готова была возмутиться его тоном, властным и снисходительным, но потом она напомнила себе, что он — ее наниматель, так что имеет полное право отдавать приказы. Но ей все равно стало досадно, что из приятного спутника он превратился в отстраненного командира.
Одновременно она поняла, что ей еще не доводилось видеть такого Бинга — Бинга за работой, сосредоточенного на одной цели и отбрасывающего все второстепенные заботы.
Мелина огляделась. Никого не было видно, кроме длинноухих коз, щиплющих траву, да ястреба высоко в небе, парящего на раскинутых крыльях. Она смотрела, как Бинг обшаривает взглядом каждый дюйм виллы, окно за окном, дверь за дверью. Наконец девушка не удержалась от вопроса:
— Ты что-то видишь?
— Нет, ничего.
Он поднялся и перешел в тень деревьев. Там возвышалась горка камней, и Бинг спрятался за ней, предварительно оглядевшись по сторонам, и снова поднес бинокль к глазам.
Мелина последовала за ним и, пока он осматривал окно за окном, вдруг коротко вздохнула.
— Там человек… мужчина, в саду, — прошептала она.
Бинг моментально перевел бинокль налево.
Пока Мелина говорила, к первому мужчине присоединился второй. Она были одеты в белые брюки и рубашки с открытым воротом. Издали они походили на европейцев, но Мелине трудно было судить об этом.
Зато Бинг все уловил мгновенно.
— Ты их хорошо видишь? — спросила девушка. — Кто они?
Бинг в ответ просто молча передал ей бинокль, и Мелина, прижавшись к камням, приложила окуляры к глазам и чуть не вскрикнула: бинокль был таким мощным, что, казалось, мужчины находятся на расстоянии вытянутой руки.
Один из них стоял, глядя на бассейн. Смуглый, он, вероятно, был марокканцем по крови, хотя Мелина не была в этом уверена. У второго кожа была светлой, но и его национальность она не смогла бы определить.
— Если ты смотришь на того, что справа, — тихо сказал Бинг, — не замечаешь ли ты в нем ничего необычного?
