Получив последние наставления, Яна Викторовна, по-прежнему вооруженная (здесь — в обоих смыслах) тростью, выбралась из микроавтобуса, проковыляла к подъезду и нажала кнопку вызова на домофоне.
— Кто?
— Добрый вечер. Это Асеева. Мне назначено на девятнадцать тридцать.
— Вы одна?
— Разумеется.
— Проходите…
Не секрет, что для работника сферы магических услуг визуальная образность является немаловажным инструментом в части вызывания эмоциональной реакции посетителя.
Между тем, ничего «сверхъестественного» во внешности Серафима не наблюдалось. Скорее даже наоборот. То был невысокий, плотненький (и не более), весьма заурядной внешности мужчинка лет сорока пяти, с проплешинами залысин на голове, что вступали в определенный диссонанс с густым волосяным покровом на кистях и тыльных сторонах ладоней. Цивильный строгий костюм-двойка, в котором Серафим принял Яну Викторовну, даже при самом богатом воображении на одеяние мага также не тянул.
Следуя приглашению хозяина, Асеева проследовала в кабинет, от лицезрения коего изначальное ее разочарование лишь усилилось. Здесь также не было ну совершенно ничего магического! Сама комната скорее напоминала кабинет психоаналитика, каким его обычно показывают в американских фильмах: стол, два стула, кушетка, полки с книгами, стереосистема на подоконнике. На одной из стен помещался гобелен с абсурдистским рисунком, да и тот — явно недавне-китайского происхождения.
— Вы, наверное, ожидали увидеть нечто иное? — улыбнувшись, «считал» асеевские эмоции Серафим.
— Если честно — да.
— В отличие от моих многочисленных… э-э-э… коллег, я не завлекаю клиентов дешевым антуражем, почерпнутым из голливудских ужастиков категории «В». Впрочем, если для вас это столь принципиально, готов соответствовать… Вот, извольте взглянуть.
С этим словами Серафим сдвинул в сторону гобелен, исполнявший, как выяснилось, функцию шторы, что скрывала проход в невеликое помещение «кладовочного типа». И вот в нем-то и обнаружился не поддающийся исчислению разнообразный магический скарб, бессистемно распиханный по грубо сколоченным полкам, а то и вовсе небрежными кучками сваленный на пол.
М-да… От подобного радующего ворожейный глаз ассортиментного изобилия та же преподобная мадам Александра, которая Маргарита, всяко бы изошла — сперва на слюну, а затем — на зависть черную. Один только человеческий череп чего стоил!
— Я даже могу переодеться в расшитый звездными пентаграммами халат и нахлобучить колпак, — любуясь произведенным эффектом, предложил Серафим. — Как у Мерлина в диснеевском мультике. Знаете?
— Конечно, у меня сын его просто обожает, — подтвердила Яна. — Спасибо за предложение. Но, думаю, что вполне обойдусь и без колпака.
— Прекрасно. Тогда завершим с мини-экскурсией и займемся делом. Прошу. Хотите — присаживайтесь на стул, хотите — ложитесь сюда, на кушетку. Обувь можно не снимать.
— Нет-нет, я лучше на стул.
— Как вам будет угодно… Нуте-с, какая же беда привела вас ко мне, любезная Яна Викторовна?
— А почему сразу «беда»?
— Да потому что с радостью ко мне, увы, не приходят… Впрочем, дайте-ка я попробую угадать сам…
Серафим заступил за спину к Яне, бесцеремонно наложил волосатые руки ей на голову и принялся совершать круговые поглаживающие движения, постепенно увеличивая «силу нажима».
Какое-то время он молчал, а затем принялся озвучивать оргвыводы:
— Совсем недавно — с месяц назад, может, чуть больше, — вы перенесли очень серьезную травму…
— Ну, это можно было сообразить и без магических пассов, — не удержалась от сарказма Яна, намекая на оставленную в прихожей трость.
— То была не бытовая травма… — не реагируя на ремарку клиентки, продолжил Серафим. — Не падение… Не… Да, вот теперь отчетливо вижу — это было дорожное происшествие… Вас сбила машина…
После таких слов Асеева резко посерьезнела лицом, поскольку озвученная подробность была уже достаточно существенной.
Между тем Серафим продолжает «колдовать»:
— Но это — не сама БЕДА, а лишь ее следствие. Первопричина скрывается в вашем прошлом… Пожалуйста, держите голову прямо и не шевелитесь… Я пытаюсь сканировать вашу ауру… Да, вот сейчас я со всей отчетливостью вижу… Ваш муж…
— Что муж?!!
— Сидите спокойно! Вы мне мешаете!.. Итак, ваш муж… Он… он умер… Пять, быть может, шесть лет назад… Нет, это была не болезнь… Что-то другое… Он умер… умер насильственной смертью… Его… Его убили. Ведь так?..
Близкую к полуобмороку Яну неожиданно повело в сторону, и, кабы Серафим не успел заботливо подхватить ее, все могло закончиться падением на пол.
— Что с вами? Вам плохо? Может быть, стакан воды?
— Да. Если не трудно…
— Секундочку. Посидите — я сейчас. Только не вставайте. Слышите?..
* * *
Дожидаясь возвращения Асеевой, решальщики краем глаза вели наблюдение за подъездом и продолжали обмениваться результатами оперативно-поисковых мероприятий последних двух дней. Где каждый из них отработал по сугубо индивидуальным направлениям/программам.
— Короче, выяснил я, как он это делает.
— И как же? — заинтригованно спросил Купцов.
— У этого Серафима, который в миру — Востриков Евгений Владимирович, есть друг — некий Андрей Лебедев. Они с ним в одном отделе служили. Так вот сейчас Лебедев на пенсии и руководит небольшим детективным агентством. Суть улавливаешь?
— Хочешь сказать, что, перед тем как принять в обработку очередную клиентку, маг заказывал другу подробное досье?
— Именно! — Дмитрий эмоционально шлепнул ладонью по приборной панели. — Соответственно, гонорары опосля делятся пополам.
— Да что ж это на белом свете деется-то? Куда ни плюнь — всё едино попадешь в бывшего мента?
— Издержки полицейской реформы, с ее двадцатипроцентным сокращением личного состава. Куды податься бедному крестьянину? Вот служивый люд и подается — кто в маги, кто в детективные, не побоюсь этого слово, áгенты.
— А некоторые — в «шестерки», — вполголоса добавил за наболевшее Леонид.
— Это ты о чем, дружище?
— Да так… О! А вот и Яна!.. Не понял? Чего это с ней?
Вышедшая из подъезда юрисконсульт «Магистрали» была мертвецки бледна и двигалась в направлении микроавтобуса, пошатываясь, словно бы в полусне.
Взволнованный Купцов остервенело рванул дверь и бросился навстречу.
— Яна! Что?! Что случилось?
— Он… Он… — В широко раскрытых, невидящих глазах проступили слезы. — Там всё по-настоящему… Он на самом деле, понимаешь?..
— Что на самом деле?
