— Логично, — сказал я. — Теперь вы знаете, что я не вампир.
— Вы демон, — сказал он. — Раньше я не верил в демонов.
— Многие люди не верят в вампиров до сих пор, — сказал я.
Он кивнул.
— Вы знаете, — сказал он, — когда я в первый раз услышал от вас о том, что вы демон, я подумал, вы пришли за мной. Мне кажется, что я превысил свой лимит, перешел грань. Я убил слишком много людей за последнее время. Я думал, что вы — мое наказание.
— Я здесь не из-за вас, — сказал я. — Позволите мне сделать одно наблюдение?
— Конечно, — сказал он.
— У вас очень нетипичный для истинного вампира взгляд на вещи. В частности, на проблему еды. Вы принимаете на себя чужую и абсолютно чуждую вашему племени систему ценностей. Вас, простите за подобное предположение, мучает совесть, а это неправильно. Почему вы испытываете комплекс вины перед теми, кто является для вас просто пищей?
— Не знаю, — сказал он. — Наверное, я слишком много времени провел в человеческом социуме. Но, раз вы здесь, это означает, что есть Бог (я поморщился) и есть дьявол. И, значит, я на самом деле проклят.
— Чушь, — сказал я. — Быть вампиром от рождения и быть проклятым — это две большие разницы, как говорят в этом мире.
— Разве?
— Конечно, — сказал я. — Вы знаете, пока я слушал ваш рассказ, у меня появилась одна мысль. Не хотите заключить со мной сделку?
— У меня же нет души.
— Вы меня неверно поняли, — сказал я. — Я не предлагаю вам нашу фирменную сделку, ибо, как вы правильно заметили, у вас нет души. Впрочем, у меня ее тоже нет. Я готов заключить с вами небольшое деловое соглашение. Мне нужна некоторая помощь.
— И как это будет выглядеть? — спросил он. — Меньшее зло помогает большему злу, чтобы воцарилось Зло абсолютное?
Тогда я еще подумал, хорошо, что у него хватило благоразумия понять, кто тут меньшее зло. Даже с его многовековым опытом истребления смертных по сравнению со мной он был просто ребенком. Его жертвы исчислялись сотнями, мои — десятками тысяч.
— Нет, — сказал я. — Это будет выглядеть так: меньшее зло помогает большему злу для того, чтобы абсолютное Зло и абсолютное Добро имели шансы на завтрашний день.
— Неужели все так серьезно? — спросил он.
— Более чем просто серьезно, — сказал я.
— А что я получаю в обмен на оказанную помощь?
— Информацию, — сказал я. — Достоверные и аргументированные ответы на те вопросы, которые вас так долго интересовали.
— То есть?
— Кто вы такой, откуда вы взялись и почему вы именно такой и не можете быть ни кем другим. Знание ответов на эти вопросы может убрать с вас комплекс вины.
[32]
— Какого рода помощь вам требуется? — спросил он.
Осторожный малый. Только очень осторожные малые могут прожить на планете Земля почти тысячу лет, не имея возможности выйти в другое измерение.
— Вы здесь давно, — сказал я. — И в мире вообще, и в Москве в частности, а я прибыл только пару недель назад и еще не до конца разобрался в местной обстановке. Из вашего рассказа я понял, что вы неплохо ориентируетесь в местном криминальном сообществе, а у меня есть одно небольшое дело, касающееся местного криминального сообщества самым непосредственным образом. Я хотел бы, чтобы вы вошли в контакт с несколькими конкретными личностями и постарались выяснить о них то, чего мы еще не знаем. Это в общих чертах. Если вы согласитесь, я посвящу вас во все подробности.
— Это вербовка? — спросил он.
— Можете назвать и так.
— Что получите лично вы в случае успеха вашей миссии?
— Ничего, — сказал я. — Если считать ничем сохранение статус-кво.
— А что вы потеряете в случае провала?
— Все, — сказал я. — И не только я, но и весь этот мир. Возможно, не только этот.
— Крутые дела, как говорят в этом мире.
— Так каков будет ваш ответ?
— У меня много свободного времени, — сказал он. — Пришлось завершить карьеру антиквара, а новой я себе еще не подобрал.
— Мне следует расценивать это как согласие?
— Наверное. А теперь я хочу услышать хотя бы часть обещанных ответов.
— Извольте, — сказал я. — Но сначала я задам вам один вопрос. Почему вы не уехали?
— Что? — спросил он.
— Почему вы не уехали? Хесус, хоть и был вампиром, работал на Ватикан, значит, Ватикан знает, что вы здесь, и в любой момент может послать следующую группу. Почему вы не уехали из страны и остались под ударом?
— Сначала я хотел уехать, — сказал он. — Но потом передумал. Я здесь привык, наверное. И я не хочу бегать. Бегать от собственной еды, как вы изволили заметить, это унизительно. Таким ответом вы удовлетворены?
— Вполне, — сказал я. — Теперь моя очередь. Касательно истинных вампиров мне известно следующее: родоначальник линии истинных вампиров появляется в результате союза смертной женщины и демона. У демонов нет души, поэтому ее нет и у истинного вампира. В жилах истинного вампира течет смешанная кровь, но кровь демона сильнее, и постепенно она вытесняет из организма кровь человеческую, что может привести к его гибели. Поэтому для поддержания жизнедеятельности время от времени вампиру приходится утолять свою жажду.
— Значит, мой отец был демоном?
— Не обязательно. Демоном мог быть ваш дед или прадед. От брачного союза истинных вампиров на свет появляются дети, тоже истинные вампиры. Теперь что касается проклятия. Проклятыми являются только сотворенные вампиры, которых делаете вы, рожденные вампирами, поскольку на этот свет они приходят людьми и у них есть душа. После перерождения в качестве нежити их душа уже не имеет никаких шансов избежать объятий ада.
— Значит, в утверждении, что моим отцом является Сатана, есть доля правды?
— Есть, — сказал я. — Но лично Князь такими делами никогда не занимался. Вы не прокляты, Мигель, ибо у вас нет души. Вы — вампир, и после того, как вы умрете, никакого наказания не последует, для вас просто все закончится. Так происходит со всеми существами, у которых нет бессмертной души, поэтому нам стоит дорожить своей жизнью.
— Вы правы, наверное.
— Извините, — сказал я, — но, когда я о вас думаю, мне становится смешно. Истинный вампир всегда представлялся смертным существом мудрым, вечным, холодным, обладающим иной, нежели человек, системой ценностей. Вы по определению должны повергать человека в трепет и ужас. Вы живете в человеческом мире, вы неразрывно с ним связаны, но вы ничем не связаны с человеческими законами и человеческой моралью. А вы напоминаете мне человека, попавшего, допустим, в курятник. И, вместо того чтобы делать там все, что посчитаете нужным, вы пытаетесь вписаться в куриное общество, удираете от кур, которые хотят вас порешить, мстите им за все зло, что они вам причинили, живете с симпатичной курочкой и иногда, не чаще раза в месяц, позволяете себе съесть куриное яйцо, и лишь для того, чтобы потом, соблюдая секретность и находясь в смертельной опасности, похоронить скорлупу. А потом еще начинаете мучиться вопросами моральной стороны своего облика: ах, говорите вы, какое же я все-таки чудовище, яйцеубийца, навеки проклятый куриными богами! Простите, если я вас обидел этим сравнением.
