— Ну, допустим, это уже ненадолго.
— В смысле?
— Решение об увольнении Игоря фактически уже принято. Осталось уладить лишь кое-какие формальности.
— Шустрые вы ребята. Впрочем, строговские проблемы в этой плоскости меня не волнуют. Одним словом, мне потребно, чтобы ты вызвал Игоря к себе и гарантированно продержал его минут тридцать.
— Обратно, нет ничего проще. У нас сейчас как раз начнется совещание, которое продлится никак не меньше получаса. А нужно будет — растяну на час.
— Замечательно. Кроме этого нужно, чтобы ты убрал на это же время свою очаровательную Аллочку из приемной. Не то она, по доброте душевной, может ненароком проболтаться Строгову о моем приватном заходе в его служебное обиталище.
— Говно вопрос, — понимающе усмехнулся Брюнет и, сняв телефонную трубку, зычно ухнул в нее:
— Алла! Два кофе.
Спустя полторы минуты в кабинет вошли уже давно по достоинству оцененные Петрухиным ноги, улыбка на смазливой мордашке и поднос с двумя чашечками. Кофе распространял благородный запах и даже не-гурман сказал бы сейчас, что кофе хорош. А Брюнет был гурман. Еще с ларечных времен он разбирался в качественных напитках и запросто отличал по запаху сорта виски, а на вкус греческие оливки от испанских.
Кофе был несомненно хорош.
— Что за бурду ты нам принесла?! — кинул недовольное в спину секретарше босс.
Алла остановилась в дверях, удивленно обернулась:
— Виктор Альбертович, но это же…
— Это — бурда! Это пойло из вокзального буфета.
— Да нет же, Виктор Альбертыч, это…
— А я сказал: пойло для бомжей! Такое говно ты можешь подавать своему бойфренду. А ко мне приходят солидные приличные люди… Тебе надоело у меня работать, золотце?
— Я…
— Я спрашиваю: тебе надоело? Ты хочешь, чтобы я перевел тебя в универсам? Секретаршей к Комарову? — с напором говорил Брюнет. Лицо секретарши (английский, знание ПК, отпуск в Анталии, мечта об удачном замужестве, шейпинг, белье из магазина «Синьора») потихоньку наливалось краской. — Бегом в «Европу». Найдешь Лелика или Зураба. Пачку «Saeco». Скажешь: для меня. Поняла?
— Поняла, Виктор Альбертович, — ответила, глядя в пол, Алла.
Ответила так, что Петрухину даже сделалось немного стыдно и неловко. Ведь это именно он стал невольным инициатором столь безобразной сцены.
Секретарша вышла. Брюнет сделал глоток кофе, улыбнулся и сказал:
— Я же тебе говорил, Борисыч, — говно вопрос!.. Иди, потусуйся минут пять в курилке. Сейчас я вызову к себе народ, и ты сможешь начать работать. Как минимум сорок минут у тебя будет.
* * *
Надо сказать, обыск — процедура довольно утомительная.
В кабинете Строгова площадью около двадцати квадратных метров стояли стол, диван, журнальный столик и два кресла в углу, большой трехстворчатый шкаф-купе, наполовину набитый бумагами. Кроме этого был сейф, а на столе светился экран компьютера. Эти два последних хранилища информации были вообще недоступны. Провести сколь-либо качественный обыск за полчаса в кабинете оказывалось абсолютно нереально. Тут либо повезет, либо нет.
Петрухину повезло. Сразу от двери он увидел на столе раскрытый дипломат и лежащую в нем записную книжку. Записная книжка делового человека по толщине и формату зачастую отличается от книжечки карманной. Потому и носят ее, как правило, в дипломате. Но для начала Дмитрий уселся за стол и принялся листать перекидной календарь на столе. Он открыл его на странице «28 февраля» и двинулся «к двадцать третьему апреля». Записей и пометок, часто сокращенных, было довольно много. Довольно часто встречались номера телефонов или словечко «тр.» — видимо, сокращение от слова «труба», «трубы». Все, что так или иначе вызывало сомнение, Петрухин быстро переписывал на лист бумаги.
Завершив с календарем, Дмитрий взялся за записную книжку. Здесь в первую очередь его интересовали телефоны, помеченные инициалами. А среди инициалов — те, которые включали буквы «А», «С», «М» или «Т». Довольно быстро он обнаружил номер, принадлежащий «Саше Т.». Но это был номер телефона из коммунальной квартиры на Ваське, в которой «Саша Т.» больше не проживает…
Петрухин работал быстро, но время все равно бежало еще быстрей. В приемной его страховал охранник Брюнета, посаженный вместо Аллочки… После изучения записной книжки и настольного календаря пришел черед ящичков письменного стола. Их Дмитрий просмотрел бегло, формально: в ящиках уже наверняка шуровали сотрудники полиции, и рассчитывать на что-то интересное не приходилось… Так оно в итоге и вышло.
Время бежало, а незаконный обыск пока не дал никаких ощутимых результатов. Листок бумажки с координатами новенькой трубки или нового адреса «Саши Т.» (если он вообще существует) мог быть спрятан в одной из папок внутри шкафа. Он мог лежать где-нибудь за плинтусом, быть записан вразбивку, по одной циферке на разных страницах календаря. Он мог лежать под ковриком «БМВ». Или храниться дома у Строгова. Или на той квартире, что он купил для встреч с любовницей. Он мог быть в памяти компьютера. Или в памяти самого Строгова. Или… есть еще тысяча мест, где можно разместить несколько цифр телефонного номера.
Петрухин с кислым видом задвинул створку шкафа и откатил в сторону другую. Внутри висел на плечиках плащ Игоря Васильевича. Неожиданно в кармане зазвонил телефон. Дмитрий быстро вытащил его, поднес его к уху:
— Але.
— Наталья Николаевна, — раздался голос Брюнета. — Прошу прощения, что опоздал, но у меня совещание подзатянулось. Однако минут через пять закончим.
— Спасибо, Варвара Пантелеевна, — буркнул Петрухин. — Понял тебя.
В наружных карманах строговского плаща обнаружились ключи от машины с брелком сигнализации, носовой платок, немного мелочи — российской и в евриках. Во внутренних нашлась пластмассовая расческа со следами перхоти, пластиковая гильзочка с таблетками и… собственно, всё.
Петрухин еще раз обвел внимательным взглядом кабинет. Подошел к подоконнику, на котором лежал распухший от газет файловый «уголок». Пресса оказалась отнюдь не свежей. Более того, все пять аккуратно сохраненных газет оказались датированы одним числом — тринадцатым апреля. Дмитрия так и подмывало умыкнуть всю пачечку, дабы на досуге спокойненько проанализировать, чем же таким памятным запомнился Строгову этот день в истории. Однако в конечном итоге он ограничился лишь тем, что переписал в блокнотик названия газет. Резонно рассудив, что продвинутый пользователь Купцов наверняка сумеет сыскать в Сети интернет-версии всех пяти изданий…
…Когда закончилось совещание у Брюнета, и Строгов в стайке нескольких сотрудников вышел из кабинета, Дмитрий сидел в приемной и мирно беседовал с охранником. А спустя еще две минуты появилась несчастная, порядком запыхавшаяся Алла. Которая привезла «хороший» кофе вместо «плохого».
