Наконец мне удалось выдавить из себя коротенькую фразу:
– Ты что-то хотел? Или просто проходил мимо?
Кристер поднялся и, глядя на меня с высоты своего немалого роста, пояснил:
– Эрида попросила подобрать тебе платье для вечернего маскарада. Пойдем, времени осталось немного.
Смотрите-ка! Она уже для него просто Эрида.
Тьфу ты! Снова ревную! Ну что за ерунда?! Он ведь не моя собственность.
– И для примерки платьев ее высочество выбрала тебя? – изогнула я в насмешливом удивлении брови.
Кристер тяжко вздохнул:
– Сказала, раз я тебя сюда привел, значит, мне с тобой и нянчиться.
Понятно. Мы в ответе за тех, кого приручили…
Меня не особо заботило, в чем идти на местную тусовку, настроение было не праздничным. Но оставаться в комнате одной наедине со своими бредовыми мыслями хотелось еще меньше.
Поэтому я охотно приняла приглашение сиреневолосого прошвырнуться в ближайший магазин. Может, и на аксессуары раскошелю красавчика.
Далеко идти не пришлось. Магазин, а вернее, склад оказался в самом замке. Бесчисленные залежи платьев и всевозможных женских побрякушек, для которых были отведены целых три комнаты. Каждая размером с первый этаж особняка Шейлисов. А когда-то я считала наш дом настоящим замком.
Оказавшись в первом из залов, Крист растянулся в кресле и, лениво махнув рукой, по-хозяйски заявил:
– Выбирай что душе угодно!
Обведя взглядом многочисленные сундуки и лари, я присвистнула.
– У ее высочества синдром барахольщика?
Кристер чуть заметно улыбнулся.
– Покойная королева Адриана, мать Эриды, была помешана на платьях, шляпках и прочих глупостях. Во времена ее правления при дворе служили более ста портных и ни один не сидел без работы, стараясь талантом и выдумкой перещеголять собратьев по ремеслу. Принцессе безразличны наряды, но они дороги ей как память о матери.
Мелькнула было мысль, что ее высочество собралась обрядить меня в допотопные лохмотья придворным на смех, но она тут же растворилась во взрыве детского восторга.
Какие это были платья! Каждое – настоящее произведение искусства, совершенно не похожее на предыдущее. Такие вещи не выходят из моды. Они вечны, как полотна великих художников, и, как выдержанное вино, со временем становятся только ценнее. Даже через тысячу лет примерить один из этих шедевров будет великой честью.
Во мне боролись смешанные чувства. Искренняя симпатия к принцессе, отравленная ядом ревности. Криста можно было понять. Такую, как Эрида, не полюбить невозможно. А Морант – идиот! Сам не понимает, от какого сокровища отказался.
– Выбирай, что нравится, а я пока подремлю. – Кристер скрестил руки на груди и блаженно зажмурился. – Чувствую, мы здесь надолго.
– Правильно чувствуешь! – Закатав рукава, я ринулась на штурм самого огромного сундука.
Поспать Кристу не довелось. Так как мне было нужно беспристрастное мнение, я, всякий раз облачившись в очередной эксклюзив, являлась пред сонные очи драгара.
Лично мне нравились все платья, которые уже успела примерить. Но сиренеглазый забраковывал одно за другим. Видите ли, ему они показались чересчур откровенно-вызывающими и вычурными.
Это он еще не видел, как наряжаются на бал илисские дамы. Тогда скромника точно хватила бы кондрашка. Там не только спину и плечи можно разглядеть. Проще перечислить, чего там нельзя увидеть.
– Я бы не стал это надевать, – вынес Крист вердикт очередному шедевру портновского искусства.
– И правильно! Ты ведь мужчина. А вот мне оно нравится.
– Ну и выбирай сама. Чего тогда меня дергаешь?
Обиделся.
– А больше некого! – показала ему язык и снова скрылась за цветастой ширмой.
Почему-то всякий раз, когда я из-за нее выпархивала, у парня был какой-то затуманенный взор. Это уже потом, покидая зал и оглянувшись в последний раз на сокровищницу принцессы, я поняла, что ширма мало что скрывала от любопытного взгляда. Благодаря лучам солнца, проникавшим через широкие окна, плотная ткань становилась полупрозрачной, что позволяло сиренеглазому вдоволь налюбоваться моим силуэтом и соблазнительными очертаниями.
Хотя насчет соблазнительных это я немного погорячилась. После гастрономических запретов Ли округлостей там не наблюдалось.
Мы все-таки пришли к консенсусу в выборе бального наряда. В одном из сундуков мой взор приковал шелковый муслин необычного амарантового цвета, настолько великолепного, что некоторое время я была не в силах оторваться от его созерцания.
Бережно достав платье из-под вороха тканей и приложив к себе, залюбовалась собственным отражением. Сама на себя не похожа. Фасон был довольно простеньким; не слишком пышное, драпированное на спине, оно оканчивалось коротким шлейфом. Не было на платье ни ниток жемчуга, ни россыпей бриллиантов. Только полоска черного ажурного кружева на треугольном вырезе и приспущенных плечах.
Цвет мне был настолько к лицу, что, казалось, в моих зеленых глазах загорались лиловые всполохи, делая их манящими и колдовскими.
Это платье, как и перемеренные до него, пришлось мне впору. Видимо, покойная королева, как и я, была худощавой и невысокой.
Вот только крючки оказались слишком тугими, и мне никак не удавалось с ними справиться.
– Нужна помощь.
Крист что-то проворчал себе под нос, но все же поднялся. Не спеша приблизился. Так близко, что я почувствовала его дыхание, будто легкий ветерок пронесся по моим открытым плечам, заставляя сердце учащенно забиться.
Повернувшись к нему спиной, тихо попросила:
– Застегни, пожалуйста, – и собрала в хвост свою золотистую гриву.
Почему-то солдат не спешил выполнять мою просьбу. Долго молчал, а потом я почувствовала, как его пальцы коснулись кожи в том месте, где распростерла крылья дикая орлица. От легкого прикосновения тело охватила непривычная дрожь. Новое, неизведанное ощущение. И стоило признать, весьма приятное.
– Раньше я ее не замечал…
Интересно, когда это он уже успел поглазеть на мою обнаженную спину?
– А раньше и не было. Закель постаралась.
Вспомнив, зачем его позвали, Кристер принялся бороться с тугими крючками.
– Прости, что сразу не признался, кто я, и заставил мучиться в неведенье.
– Что ж, и я должна перед тобой извиниться. За то, что сомневалась в тебе. Очень рада, что ошибалась. – Покружившись перед зеркалом, я повернулась к своему провожатому. – Ну, что скажешь? Пойдет?
Сиреневые глаза сейчас напоминали черный омут. Лицо напряженное, словно перед решающей схваткой.
Удовлетворенная произведенным эффектом, с кокетливой улыбкой проронила:
