Глебов опасливо покосился на кусты, ему показалось, что там все еще возвышается белая фигура и ему в спину продолжают смотреть черные глаза.
– Идите в корпус, – кивнул Сергей Сергеевич озадаченным вожатым. – Я их провожу.
Окно захлопнулось, свет погас. Петухов схватил обоих приятелей за шиворот и повлек по дорожке. Ребята безмолвно тащились под его руками. Поставив беглецов на крыльцо четвертого корпуса, он собрался постучать. Глебов обернулся. За спиной начальника стояла побитая статуя и тянула к его плечу целую руку. На мгновение изваяние замерло и качнуло головой в сторону ребят. Ваське показалось, что ему подмигнули. Начальник вздрогнул и, так и не постучав, стал оседать на ступеньки крыльца.
– Сергей Сергеевич! – ахнул Щукин. – Что с вами?
Статуя, бесшумно ступая по гравию дорожки, исчезла в темноте. Только тогда Глебов смог моргнуть, прогоняя непонятное видение.
– Глебов, да проснись ты! – толкнул его Серега.
В коридоре раздались шаги, вспыхнул свет, кто-то забормотал.
Когда шум на улице стих, когда отбегали шаги и отзвучали голоса, а корпуса опять погрузились в темноту, в палату девочек вновь вползла ночь.
Лена шевельнулась на кровати, но скрип пружины вызвал в ней еще больший страх. Кузнечики смолкли. Даже ветер перестал шуметь листвой. Лена повернула голову и посмотрела на мирно сопящую на соседней кровати Катю Павлову.
Везет же некоторым – спят!
Страх все еще сидел внутри, и она решила разбудить соседку. Лена потянулась к Катиному одеялу. За окном послышались шорохи.
По стене кто-то полз, медленно, неуверенно, шурша и соскальзывая. На подоконник с грохотом опустился белый круглый предмет, рядом упали две белые палочки. По деревянной раме застучала ржавая железка.
Лена в ужасе смотрела на поднимающуюся из темноты громадную фигуру. Когда та почти перегнулась через подоконник, девочка упала на кровать, зажмурилась, свернулась калачиком, забравшись под одеяло. Руками она изо всех сил сжимала уши, чтобы не слышать леденящего душу скрежещущего звука.
«Все неправда, все неправда, – сама себя убеждала Лена. – Ничего нет. И быть не может. Я сплю. Давно сплю. Мамочки… Как страшно!»
Под собственное бормотание, так и не выбравшись из-под одеяла, Лена уснула.
В раскрытое окно весело защелкал соловей.
Глава II
Подготовка к празднику
Когда соловья сменили зяблики, над лагерем разнеслась бодрая песня горна.
– Подъем! – На пороге палаты девочек стояла улыбающаяся Наташа. – Поздравляю с первым утром первой смены.
Лена дернулась, высовывая нос из-под одеяла.
– Ну как, барабанщица крепко охраняла ваш сон? – все так же лучезарно улыбаясь, поинтересовалась вожатая.
– Какая барабанщица? – потянулась Катя Павлова.
– Я вчера рассказывала, – удивилась Наташа.
– Не помню, – во весь рот зевнула Павлова.
«Везет, – с завистью подумала Лена. – Мне бы все забыть. Вот классно было бы».
Ночное наваждение вновь встало перед ее глазами. Она осторожно поднялась на скрипучей кровати, подтягиваясь к подоконнику. На самом краю, у рамы, валялись каменные белые крошки. Налетевший ветерок смахнул их на улицу.
– А чего вчера шумели? Спать не давали, – не открывая глаза, спросила Гусева.
– Начальнику плохо стало, врача вызывали.
– Помер?! – ахнула Марина.
– Что ты, – рассмеялась Наташа. – Жив, конечно.
– Почему не встаем? – В дверном проеме возник Максим, второй вожатый их отряда. – Быстренько встали и отправились знакомиться с территорией.
– А завтрак? – удивилась вечно голодная Павлова.
– Завтрак проспавшим не полагается, – уходя, бросил Максим.
Все тут же вскочили, началось встряхивание одеял, взбивание подушек, суматошное одевание и уборка кроватей.
После завтрака отряд собрался в беседке.
– Значит, так. – Наташа еле добилась тишины. – Сейчас мы идем осматривать территорию, а потом готовим номер для вечернего концерта в честь начала смены.
– А кто уже знает лагерь? – лениво спросила Гусева.
– Тот помогает мне показывать его новичкам, – тоном, не терпящим возражений, отрезала Наташа.
– За мной! – крикнул Максим, спрыгивая с бортика беседки и исчезая в кустах. Ребята, кто перепрыгивая через перила, кто скатываясь по ступенькам, вывалились на улицу и затрещали кустами. Последними уныло шагали Глебов и Щукин.
– Быстрее, – торопила их Наташа.
Друзья побрели еще медленнее.
Отряд растянувшейся толпой выполз на центральную дорожку и побрел к линейке. Когда приятели догнали их, Максим уже закончил что-то рассказывать и бодро зашагал к сцене. Здесь он свернул в сторону и полез через кусты. Отряд сгрудился у обрыва, с интересом рассматривая заросшее осокой болотце.
– Что это? – спросил кто-то.
– Это старица, – бросил Максим. – Лагерь построили так близко к реке, что вода стала подмывать территорию. Тогда русло реки отвели в сторону, сделав петлю. Здесь у нее старое русло, старица. А посередине остров.
При этих словах Глебов толкнул Щукина. Тот, не поднимая головы, слабо кивнул.
– Ух ты! – вздохнули в голове колонны. – Что это?
Ребята качнулись вперед. Под лучами солнца, раскинув перекладины, показался крест.
– Строители оставили, – мимоходом сообщила Наташа, увлекая всех дальше.
Внизу брызгами света их встретила река.
– Купаться можно? – вырвались вперед мальчишки.
– Завтра, завтра! Все будет завтра! – захлопала в ладоши Наташа, чтобы привлечь к себе внимание.
– А там что? – закричали добежавшие до берега первыми.
На противоположном берегу среди яркой зелени виднелись темные стены недостроенных домов.
Наташа прищурилась, вглядываясь.
– Там тоже лагерь строили. Но когда русло реки изменилось, вода разрушила берег и недостроенные здания стали оседать. Так все и бросили.
– Ничего подобного, – гордо выпятив подбородок, заявила Гусева. – Не так все было. – Заметив, что вокруг нее собрался кружок жаждущих услышать правду, она начала рассказывать: – Когда начали строить новый лагерь, то на этом месте сначала убили беспризорную девочку.
– Зачем? – удивилась Павлова.
Услышав про убийство, Лена шарахнулась прочь от Гусевой, но любопытство заставило ее остановиться – все-таки интересно было узнать, почему не достроили лагерь. Она шагнула обратно, налетев на замершего Ваську. Тот зло посмотрел на нее и исчез в толпе девчонок.
