Вода в железной миске закипела. Себастьян поспешно снял ее с огня, смочил чистую тряпочку и осторожно протер собаке морду и губы. С некоторых пор у Белль даже не было сил в знак благодарности повилять хвостом.
— Ты вся горишь! Тебе жарко? А если я затушу огонь, как думаешь, ты поправишься?
Она лежала, не двигаясь, но Себастьян продолжал так, словно получил от нее ответ.
— Да, я тоже думаю, что лучше не надо. Видишь ту кучу поленьев? Хватит на целую неделю! Все будет хорошо, честное слово! Сезар, он, может, и предатель, но прошел через большую войну и не умер. Вот и ты тоже не умрешь.
Мальчик подумал, что еще сказать, чтобы отдалить момент, которого боялся больше всего. Но в голове не осталось ничего, кроме пустоты и страха.
Склонившись над раной, мальчик попытался приподнять бинт, но он приклеился так сильно, что пришлось дернуть. Как только рана открылась, запах гноя ударил в нос, а Белль застонала. Края раны вспухли сильнее прежнего, и цвета они были отвратительного — ни черного, ни красного, ни зеленого, а все это вместе. Себастьян, хоть и испугался, все-таки понял, что выбора у него нет. Если он ничего не предпримет или же будет действовать наугад, Белль умрет. Она была на шаг от смерти, ему пришлось это признать. Себастьян прислонился к стене, чтобы не упасть. Даже если он поторопится, уверенности, что ее успеют спасти, у него не было. Слишком долго он тянул время, думая, будто справится своими силами. В этом была его ошибка. И все только потому, что он боялся! Боялся Сезара, боялся, что кто-то найдет его укрытие и откроются все его враки… Внезапно в голову пришла идея. Себастьян даже удивился, почему не подумал об этом раньше. Это был его последний шанс.
Он вскочил на ноги, натянул курточку и быстрым шагом вышел из хижины.
5
— Ты что тут, вонючка, делаешь? Проваливай обратно в свою пещеру!
Себастьян так глубоко задумался, что почти натолкнулся на другого мальчика. Куанар-младший смотрел на него с презрительной усмешкой. У него были пухлые круглые щеки, такие же, как у овец, когда они жуют траву, толстые брови и лоб настолько узкий, что со стороны казалось, будто волосы растут едва ли не от надбровных дуг, и это усиливало его схожесть с бараном. Ну и плевать, что не красавец! Зато он, Жан-Жан Куанар, здесь главный! За спиной некоторые звали его Куан-Куан,
[20]
но попробовал бы кто-то сказать это вслух!
Рядом с ним стоял Гаспар Шапюи, его вечный спутник и подручный. Худой, черноволосый и, как любила пошутить Лина, «уважительный, словно таракан». Он был сыном мясника Этьена. За спиной у двух товарищей хихикали близнецы Тиссо. У каждого спереди не доставало по зубу, причем самое забавное, что у одного — с правой стороны, а у другого — с левой.
— Ты что, вонючка, даже разговаривать не умеешь?
— Дайте пройти!
— «Дайте пройти…» А где «пажа-а-алуста»?
И Гаспар сложил руки в молитвенном жесте.
— Что-то тут козлятиной запахло, вам не кажется, парни? — потянул носом Куанар.
— Козлятиной? Я бы сказал, коровой…
— Не коровой, а коровьим навозом!
Близнецы расхохотались над шуткой своего предводителя Куанара, он был самый сильный из всех и быстро ставил на место любого!
— Ты что, упал в кучу коровьего дерьма? — подхватил Гаспар. — Или наелся овечьих какашек?
— Зато от меня не воняет дурью, как от тебя!
Гаспар от удивления не нашел, что ответить. Это уже был чистейшей воды вызов. Даже больше — мятеж! Презрительный выпад! Кто бы мог подумать, что он на такое способен? Обычно эта маленькая вонючка убегает, едва их завидит. Хотя нет, бывает, улыбается им как девчонка. Мечтает, наверное, слабак несчастный, чтобы они взяли его в компанию! Наверное, совсем спятил там, у себя в горах. Но даже дураку такое оскорбление не сойдет с рук! Куанар не мог этого допустить, хотя бранные слова были обращены не к нему, а к Гаспару. Гаспар ведь его правая рука! И Куанар двинулся вперед, раскачиваясь на ходу для пущего устрашения и чувствуя себя непоколебимым словно дуб. Лба его почти не было видно под волосами.
— Ты сказал что-то про дурь? Можешь повторить?
— Если ты не глухой как пень и не тупой как осел, ты и так слышал.
Себастьяну пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отступить. На этот раз война была объявлена. Изумление сменилось злостью, и вся банда стеной двинулась ему навстречу, сжимая кулаки. Пусть бьют, он не боится! Отступать не собирается. Это должно было когда-то кончиться. Или взорваться…
Спас его голос Гийома, прозвучавший буквально в шаге от них.
— Эй, ребята! Вам помочь? Чем это вы таким интересным заняты?
Куанар прошипел себе под нос, но так, чтобы Себастьян услышал:
— Мы еще встретимся, коровья лепешка, и мало тебе не покажется! Посмотрим, будешь ты потом вякать или нет, цыган!
Мальчишки пустились наутек, и Гийом с тревогой посмотрел им вслед. То, чему он стал свидетелем, совсем не походило на детскую ссору, а он лучше, чем многие, знал, насколько упорными бывают местные в своем недоброжелательстве. И неважно, по отношению к взрослому или к ребенку…
— Они тебя обижают?
— Нет.
— Разве я не это видел?
— Я сам справлюсь, спасибо.
— Ладно. Тогда хорошего тебе дня, мне после обеда еще к пациентам.
— Нет!
— Что значит «нет»? Они все-таки тебя обижают? Если хочешь, я провожу тебя до булочной.
— Нет. Я как раз шел к тебе. Мне нужен совет. Только у меня нет денег тебе заплатить. Это очень плохо?
Лицо у мальчика было серьезным, даже тревожным. Гийом задумался, не зная, что ответить. Наконец сказал притворно торжественным тоном:
— Думаю, мы с тобой все уладим и без денег. Пойдем ко мне в кабинет?
— Нет. А зачем?
— Ну ты же хочешь, чтобы я тебя осмотрел?
— Я просто хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос. Если у больного жар, как его лечат?
— Сначала идут в школу, потом сдают целую кучу экзаменов и становятся медиком!
— Гийом, я не шучу!
— Ладно. Все зависит от болезни. Чаще всего жар означает, что тело знает: внутри него болезнь, и пытается ее побороть.
— А если жар слишком сильный? Такой… ну, как будто внутри все горит?
— Это хуже. Иногда это из-за болезни, иногда — из-за инфекции. Например, ты упал и у тебя открытая рана. Если ее плохо обработать, в ней поселится инфекция.
— И что тогда делать, если она уже есть?
