– Да! У меня есть идеи! – прокричал Минц. – Мои идеи – очистить мир от скверны демократии!
– И дальше? – спросил Эдуард.
– А дальше все будут счастливы.
Пока присутствующие, к негодованию профессора Минца, предавали осмеянию его идеи, вошла привлекательная женщина-врач по имени Ольга.
– Лев Христофорович, – сказала она, – войска построены. История ждет у порога.
– Вот видите! – обрадовался подмоге Минц. – А вы говорили!
И тут, когда все, включая автора, поняли, что битва за Минца проиграна, Удалова посетила мысль.
– Простите, доктор Ольга, – произнес он, – но мне кажется, что вы еще не добрались до истинной сущности Льва Христофоровича. Вижу я в нем некоторую неуверенность и даже внутреннюю слабость…
– Да как ты смеешь! – взревел будущий диктатор.
– А так смею, что ты сюда пришел, на свое моральное пепелище. В свой дом. Значит, осталось в тебе что-то человеческое. И я уверен, что для завершения образа придется тебя еще поглубже копнуть, до самого дна.
Доктор Ольга была человеком строгих логических правил.
– И что вы предлагаете, товарищ Удалов? – спросила она.
– Еще одну капсулу, – ответил Удалов. – И тогда мы посмотрим.
– Ни в коем случае! – закричал Кир Булычев. – Вы нам тогда такого монстра сделаете, что у меня рука не поднимется его описать.
– Ты прав, но истина дороже, – ответил Удалов.
– Истина дороже! – поддержал его Минц. – Хочу быть завершенным, как гранитная плита.
– Что ж, попробуем, – согласилась доктор Ольга и приложила к уху профессора небольшую розовую капсулу.
– Дорогие друзья, – сказал главный редактор. – Я попрошу всех женщин покинуть помещение. Мы не знаем, кто вылупится из бывшего профессора. Даже в людях, нам известных и на вид достойных, таятся порой настоящие монстры. Но кто таится в монстре… Уйдите, женщины!
И женщины покорно, но с внутренним трепетом, покинули комнату.
Минц заметно волновался. Он подхватил со стола разряженный пистолет и стал почесывать им за ухом. Кир Булычев взял том энциклопедии и как бы невзначай прикрылся от возможной пули. Даже доктор Ольга отступила к двери.
Минц положил пистолет на место.
Затем обвел странным, почти детским взглядом комнату и шмыгнул носом.
Далеко-далеко прогревали моторы танки и доносились резкие звуки строевых команд. Наступал рассвет.
– Неловко вышло, – произнес Минц. – Людей побеспокоили, шумим, моторы греем. Нехорошо.
– Неужели получилось! – воскликнул Удалов. – Неужели ты к нам вернулся?
Минц сел на свободный стул.
– Твоя идея была верной, – сказал он Удалову. – И в самом деле, душа неординарного человека бездонна. Диктаторские замашки были свойственны мне лишь на определенном этапе душевной организации. Теперь я докопался, спасибо тебе, доктор Ольга, до моей истинной сути.
И Минц задумался, как бы прислушиваясь к себе.
Затем в тишине прозвучал его твердый и уверенный голос:
– Никакого насилия. Никаких танков на улицах. Я выставляю свою кандидатуру на пост губернатора, а затем и президента России демократическим путем, в рамках конституции. Мы с вами, друзья, будем строить правовое, дисциплинированное, патриотическое общество. Всё для человека, всё ради человека! Гражданин писатель Кир Булычев, а также остальные мужчины, прошу вас, останьтесь. Вы мне пригодитесь в предвыборном штабе. А ты, Удалов, беги, отпусти танки, пусть возвращаются по полигонам, а охрану вызови сюда. Береженого бог бережет…
Инструмент для вундеркинда
Я никогда не ставлю подзаголовка – «фантастический рассказ».
Дело читателя решать, фантастичен ли рассказ или только притворяется. Но сейчас я сделал бы это совершенно сознательно. Потому что в рассказе, в сущности, нет ничего фантастического, кроме поведения героев.
Не исключено, что изобретение, кажущееся маловероятным, на самом деле уже выпускается в серии фабрикой в Осаке или Тайбее. Не говоря уж о планете Марс.
Виновата была, как всегда, Ксения Удалова.
Ей хотелось, чтобы ее внук Максимка воспитывался как аристократ. Но так как денег послать его в Оксфорд у нее не было, она принялась осуществлять аристократизм в пределах Великого Гусляра.
Как-то у Удаловых ночевал один пришелец, которого Корнелий Иванович подобрал в лесу в прискорбном состоянии, почти без чувств от голода и страха перед дикими животными.
Особенно его испугал заяц, который прыгал.
Пришелец спрятался под большой подосиновик и там постепенно умирал.
К счастью, Корнелий пошел в то утро по грибы и срезал именно тот подосиновик.
Когда пришелец увидел, как в ничтожном расстоянии от его головы сверкнул громадный нож, он окончательно потерял сознание.
Удалов перевернул гриб и понял, что он уже червивый.
Он размахнулся, чтобы выбросить его, и тогда заметил, что рядом с пеньком грибной ноги лежит без чувств инопланетный пришелец ростом десять сантиметров, похожий на стройного очаровательного розовенького слоника с мохнатыми ушками и хвостиком таким закрученным, что любой поросенок умер бы от зависти.
– Этого еще не хватало, – вздохнул Удалов. – Теперь, считай, вернусь без грибов. Нельзя же оставлять в лесу брата по разуму, которого любой заяц обидеть может.
Удалов положил беспомощного пришельца в корзину, накрыл свежими листьями, чтобы не дуло, и, чертыхаясь, понес домой.
Дома Ксения тоже сначала поворчала немного – ну что за манеры! Ни дня без пришельца!
Но потом пригляделась к несчастному созданию и занялась его обустройством.
Когда дня через три пришелец пришел окончательно в себя и обжился в доме Удаловых, он признался, что прилетел на Землю по ошибке. Собрался на планету Симля в системе Большого Страуса, а компьютер, который работал в Справочной всего вторую неделю, загнал его на дикую Землю, где даже зайцы представляют опасность для материализатора второго класса.
Когда же подошел срок расставаться, гость спросил Ксению, которую почитал вождем стаи Удаловых, что бы ей подарить.
Ксения попросила сроку до завтрашнего дня.
Она страдала комплексом той самой старухи.
Если получала лужу, просила озеро, если давали озеро, требовала море, а вместе с морем требовала и золотую рыбку, чтобы ее поджарить на оливковом масле.
Это свойство характера часто заводило Ксению в дебри житейских неувязок. Зачастую приходилось выкручиваться с помощью соседа, профессора Минца.
Пока все в доме, включая пришельца, спали, Ксения сидела на кухне, хлестала кружками чай и думала, как бы не продешевить. Ведь хотя пришельцев в Гусляре бывает немало, редко кто живет в доме и готов за это платить по межпланетному тарифу.
