В этом сложном контексте даже беспримерная Вера Набокова, которую мы упоминали в качестве эталона музы, бывало, находилась на грани фола в чрезмерно острой на вкус, двойственно-приторной жизни с непревзойденным Мастером слова. Владимир Набоков, подобно многим мастерам пера, хотя и в меньшей степени, чем большинство, был натурой увлекающейся. И даже сильная, умная и проницательная Вера, которая подчинила свою жизнь его миссии, не избежала периодов, когда их совместная жизнь оказывалась затянутой плотной завесой туч. Но все-таки именно ее исключительная роль в его жизни, умение строить деликатные заслоны от внешней гнилой сырости и создать для семьи приятную энергетическую теплицу, жизнь в которой сам Набоков определял как «комфортную творческую изоляцию», спасли и ее, и их семью, и его, в конечном счете. Потому что слишком многое в творчестве этого писателя оказалось в зависимости от его терпеливой, выносливой и на редкость предусмотрительной музы. Обжигаясь, она сумела привить мужу понимание того, сколь много она для него значит. И сам Набоков прекрасно осознавал, что ни одна из встреченных им женщин, с лукавыми улыбками посягавших на его семью, никогда ни по силе интеллекта, ни по способности терпеть не могла бы заменить его многоликую Веру. Жену, которую всегда выделяли и друзья, и недруги, и особенно многочисленные завистники. Выдающуюся женщину, которую один из современников писателя назвал «бесстрашным проводником Набокова по поэтической тропе». Конечно, эта совместная тропа длиной в пятьдесят два года сгладила все шероховатости, и они вполне заслуженно могут называться парой номер один в литературном мире нашей цивилизации.
Означает ли это, что если женщина, подобно Вере Набоковой, возьмет на себя все заботы о «непрактичном человеке» (ибо именно непрактичностью, неприспособленностью к обыденной жизни чаще всего «блещет» исполнитель великой миссии), то все окончится весельем на золотой свадьбе?! Отнюдь! Вера, при всем богатстве ее души, при невероятных усилиях (она перепечатывала, перечитывала, вносила вечные исправления в его тексты, придумывала названия, насыщала его творения важными эпизодами и т. д., не говоря уже о том, что не покладая рук работала на благо семьи), столкнулась с серьезными испытаниями, которые могли разрушить семейную жизнь. Поэтому речь должна в первую очередь идти о психологической зрелости женщины – том щите, который исключает легкомысленное замужество. А ведь как раз Владимира Набокова одна дама точно охарактеризовала как «ненадежного» человека. Но Вера рискнула и победила. Так, конечно, бывает не всегда. Чего стоит только пример терпеливости другой помощницы – жены Льва Толстого Софьи Берс. Как утверждают биографы титана литературы, в первые семь лет супружеской жизни они были абсолютными единомышленниками и подруга гения «с религиозным воодушевлением» переписывала сотни страниц «Войны и мира». Если сюда прибавить шестнадцать беременностей, воспитание детей, управление имениями и издательские хлопоты, не покажется удивительным, что впоследствии «творческое перерождение» мужа-писателя истощившаяся, измотанная помощница считала обыкновенным безумием.
Полагают, что мужи, увлеченные научной идеей, гораздо надежнее в личной жизни, чем вечно ветреные поэты. Когда мы упоминаем о Маргарет Норлунд, ставшей на полстолетия подругой и спутницей физика Нильса Бора, то есть все основания говорить о психологических установках, небывалой зрелости обоих, способности и мужчины, и женщины, не манипулируя чувствами партнера, играть свои роли с невиданным блеском. Этот блеск – результат искренности и поглощенности миссией и друг другом. «Резерфорд [в то время наставник Бора. – В. Б.] был совершенно покорен красотой, естественностью и складом ума Маргарет Бор», – находим мы в биографии физика ясные отпечатки следов его явно нешаблонной подруги. А затем читаем еще более многозначительную фразу самого Бора, за которой стоит великое сотрудничество мужчины и женщины: «Я уехал вместе с моей женой за город, и там мы писали очень длинную статью…» Со дня свадьбы она была с ним всегда, включая идиллический 1922 год – год присуждения Нобелевской премии, когда она была самой счастливой женщиной на церемонии вручения.
В жизни этой знаменитой четы, вероятно, все сложилось так по той причине, что для самого Бора, по безукоризненному определению Даниила Данина, «физика была не столько академической дисциплиной, сколько философией природы». Потому семья органично вписывалась в понимание миссии. В последний год жизни Бор отпраздновал золотой свадебный юбилей «с неизменно красивой и всепонимающей Маргарет»; к тому времени он был уже прадедом и имел пятнадцать внуков, среди которых подрастали «маленький Нильс и маленькая Маргарет»… Он, по словам биографа, чувствовал себя «счастливцем, обманувшим время». О его жене биограф не сказал ничего… Но мы точно знаем: ее миссия удалась, потому что удалась его миссия. Это был ее выбор, счастливый лотерейный билет, вытянутый, однако, благодаря ее личным выдающимся качествам.
Женщина-помощница способна быть счастливой в своей традиционной роли. Ей достается жизнь в тени, но в то же время она способна испытывать ощущение счастья от духовного роста мужа, детей. Она может быть счастлива тем ощущением, что является музой и вдохновительницей, нередко генерирует выдающиеся идеи, которые в результате мужской обработки достигают степени великих символов. Но в то же время женщина-помощница определенно уязвима. Она как бы находится между двумя гранями. Нижняя – собственная духовная слабость и неверие в личную самодостаточность; это может при известных обстоятельствах привести к коллапсу семейных отношений, к отсутствию собственной жизненной опоры. Речь идет о тех ситуациях, когда женщина отдает всю себя без остатка, посвящает себя мужу, семье, но не получает ответного понимания. Вторая – верхняя – это слишком быстрый рост партнера, который начинает жить своей идеей, проникается ею больше, чем интересами совместного мира. Тогда партнер становится недостижим, а помощь ему – слишком эфемерной. Главным условием успеха женщины-помощницы является психологическая зрелость партнера, и эту зрелость она должна суметь рассмотреть.
Роль Елены Бреслау в жизни Альберта Швейцера не была определяющей. Но она, изначально видевшая в самой себе помощницу деятельного мужчины, двигалась вместе с ним. Порой не поспевая за темпом его миссии. Но всегда – в поле его внимания. Превозмогая старческие боли, она, так же как и Маргарет Бор, была с мужем во время вручения ему Нобелевской премии и произнесла ключевые слова своей собственной миссии: «Женщина отдает мужчине то, что ему нужно, – хлеб, вино, свои мысли и свою любовь». Любопытно, что после смерти Елены миссию помощницы стала исполнять ее дочь. Он же, этот «тринадцатый апостол», в течение восьми африканских лет, от смерти Елены до своей собственной, ежедневно лицезрел под окнами своего кабинета неотесанный крест над могилой своей жены-помощницы. Свой, такой же грубый и простой крест он успел сколотить себе сам, «как монах из какого-нибудь старинного братства». Была ли Елена Бреслау в самом деле счастлива с одержимым доктором? Это сложно утверждать. Но она прожила и умерла в умиротворении, как и сам он, и жизнь с ним была ее личным выбором. И она всегда была рядом с мужем…
Роль женщины-помощницы в ее лучшей, наиболее развитой интерпретации в конце концов выходит за рамки помощи. Жена становится союзницей, и история подарила светлый пример для подражания, который своим огнем мог бы зажечь очень многие сердца. Вил и Ариэль Дюрант начали с того, что женщина стала идеальной помощницей мужчины. Ариэль (Ида Кауфман) была ученицей, в которую неожиданно влюбился учитель. Их история начала развиваться по новой, крайне интересной и необычной парадигме после того, как в возрасте сорока одного года Дюрант издал «Историю философии». С того времени эта пара, неизменно работая вместе от восьми до четырнадцати часов ежедневно, приступила к написанию одиннадцатитомной «Истории цивилизации». Кажется, они превратили время в увлекательное путешествие, и отнюдь не виртуальное. Перемещаясь по планете, легкие на подъем, отринувшие весь остальной мир, посвящая себя друг другу и своему общему делу, они создавали том за томом. К окончанию седьмого тома участие в работе помощницы настолько возросло, что на титульном листе книги появилось и ее имя. Когда после пяти десятков лет совместных исследований они написали последний том «Век Наполеона», мужу исполнилось девяносто лет, жене – семьдесят семь. Начав как миссионер и помощница, они завершили свое совместное путешествие длиной в шестьдесят восемь лет в качестве равноценных союзников одного большого дела. В возрасте восьмидесяти трех лет Ариэль умерла, ее девяностошестилетний муж сумел прожить без своей «половинки» только тринадцать дней.
