Урок седьмой. Гениальность и способность стать титаном – это не дар Природы, не результат мистического вдохновения. Это осознанная волевая деятельность максимально сосредоточенного, одержимого, абсолютно захваченного идеей человека, который верит в себя и готов приносить в жертву все, что мешает реализации идеи. Но всем людям не обязательно становиться гениями хотя бы потому, что гениальность имеет и оборотную сторону – темное зазеркалье, вряд ли комфортное для всякого труженика Земли. С другой стороны, абсолютно каждый способен достичь исключительного уровня мастерства, стать достойным восхищения творцом. И абсолютно каждый способен сформировать для себя миссию – высшую форму обитания на Земле.
Философский параллакс человеческой миссии
Вернемся на некоторое время к тому, с чего мы начинали. А именно, несмотря на то что современный человек имеет возможность в считаные часы облететь земной шар, выйти в космическое пространство, расщепить атом, главным вызовом его жизни остается ответ на центральный вопрос бытия: для чего он живет? Вечный поиск ответа порой гонит индивидуума в самые отдаленные уголки земного шара, стимулирует к самовыражению любым, порой изощренным, асоциальным способом. Именно этот вопрос лишал покоя человека тысячи лет тому, и он же не дает ему спокойно жить и сегодня. Прежде чем приступить к препарированию стратегий выдающихся личностей, небезынтересно прикоснуться ко взглядам философов. Перекраивая свою судьбу, человек не должен выпускать из виду то, какова его истинная роль во Вселенной. Рассмотрим лишь некоторые фрагменты общей мозаики, которые несут практический смысл, имеют синтетическую составляющую.
Бенедикт Спиноза считал душу частичкой «бесконечного разума Бога», состоящую из совокупности идей. Автор «Этики» убеждает нас, что степень совершенства человека прямо пропорциональна тому, насколько он руководствуется в своих поступках разумом. Другими словами, из глубин XVII века голландский провидец напоминает о потребности мыслить и развиваться. Началом и венцом человека, его сущностью он провозглашает «желание выражаться». Много позже о человеке красиво и точно выразился Герман Гессе: «Человек есть некий переход, некая попытка, узкий опасный мостик между природой и духом».
К чести современного человеческого рода, пытливость привела его лучших представителей к экзистенциализму – такому психоаналитическому подходу, при котором сам индивидуум всегда воспринимается в процессе становления. Чтобы показать глубину пещер сознания, в которые удалось проникнуть лидерам экзистенциальной психотерапии, стоит послушать хотя бы двоих из них. Норберт Винер в изучении человека пришел к парадоксальному выводу: «Самая большая победа из всех возможных – это быть и стать. Никакая горечь поражения не может лишить нас триумфа в связи с тем, что какое-то время мы действительно существовали во Вселенной». Ролло Мэй глубоко сосредоточен на природе основного конфликта современного человека, отмечая в «Открытии бытия», что дух соревнования и завоевание природы, которым охвачен Запад, привели не только к отчуждению человека от природы, но и к отчуждению человека от самого себя. Эти аналитики находятся будто за амальгамой привлекательного отображения человека, косвенным путем подводя его к идее отказа от навязанной системы ценностей, побуждая к формированию собственной, основанной на личном мировосприятии.
Подробнее хотелось бы остановиться на концепции современного философа Ошо, который не только знакомит с оригинальной точкой зрения, но снабжает трактовками ранних философских воззрений. «Первое, что следует понять о человеке, это то, что человека еще нет. Он лишь возможность, некий потенциал. Человек может быть, человек – это обещание. Собака есть, камень есть, солнце есть, человек – может быть» – это основополагающий постулат Ошо, изложенный в книге «О чакрах». Повторяя Гессе несколько иными словами, он затем утверждает: человек – это радуга. И объясняет: у радуги семь цветов, у человека – семь центров его существа. В Индии эта аллегория обрела форму семи чакр. «Обычно мы застреваем в самом низу. Первые три – животные чакры. Если вы живете только на этих трех чакрах, то вы не более чем животное – и тогда это преступление. […] Не против кого-то – против себя». Ошо идет дальше в своих пояснениях, он связывает первые три чакры с пищей, деньгами, могуществом, господством, сексом.
физическое тело является органом восприятия и самовыражения, считает автор книги «Аюрведа и ум» Девид Фроули. Но в основе всякой мысли лежит идея «Я». С помощью чувства собственности эго помечает свою территорию, растет и расширяется во внешнем мире. Но «до тех пор, пока мы не избавились от чувства владения и обладания чем-либо, мы не избавились и от эго и его ограничений».
Исполинский вклад в понимание внутренней структуры человека, особенно в области анализа его устремлений, сделал Карл Густав Юнг. Он считал личность «психической системой», которая в случае воздействия на другую личность вступает во взаимодействие с другой психической системой. Представляется особенно важным взгляд Юнга на противоборство индивидуума и коллективного сознания. «Коллективный человек угрожает удушить индивидуума, на чувстве ответственности которого, в конце концов, основано все творение рук человеческих. Масса как таковая всегда анонимна и безответственна. Так называемые вожди относятся к неизбежным симптомам массового движения. Истинными вождями человечества всегда являются те, кто ориентируется на самого себя и облегчает тяжесть давления масс по крайней мере за счет собственного веса, сознательно держась от слепых природных законов движущейся массы».
Несколько иными словами выразился Эрих Фромм. В книге «Человек для себя» великий гуманист пошел еще дальше, когда обозначил, что «способность к действию порождает потребность в применении этой способности, а невозможность ее применения ведет к расстройству нормальной деятельности и несчастью». Считая индивидуума общественным и социальным, он выразил непоколебимую уверенность в том, что «человек никогда не переставал стремиться к созиданию и творчеству, потому что созидательность, плодотворность – это источник силы, свободы и счастья». Что же касается непосредственно счастья, то Фромм отождествляет его с признаком нахождения человеком ответа на проблему существования, а значит, и единства с миром, цельности своего «Я». Наибольшей же проблемой современного человека ученый считает то, что последний заботится не о своей жизни и счастье, а о том, чтобы стать ходким товаром.
Как видим, слишком многие формулировки перекликаются, обнаруживают схожесть суждений, хотя и индивидуальные углы зрения совершенно различны. Это вовсе не результат особой подборки, а лишь неумолимое свидетельство того, что очень многие мыслители приходили к сходному пониманию человеческой сущности и необходимости «работать с нею», что означает – преобразовывать себя, расти духовно, игнорируя авторитеты и устоявшиеся законы общества. Индивидуальное развитие, так или иначе, должно восприниматься выше всех иных форм совершенствования. С преобразования индивидуального начинается изменение коллективного сознания. Индивидуальное – первично, именно оно дает новый импульс развития посредством прохождения через массовое восприятие. Более того, только развитие индивидуального, если принимает выдающиеся масштабы, силу и размах, и способно изменить коллективное сознание, которое всегда сопротивляется. Это такое развитие индивидуального, которое в состоянии сосредоточиться на главных вопросах, оформить их решение предельно понятно для широких масс и, наконец, убедить в верности предложенного пути. Но развитие индивидуального до столь могучего уровня возможно лишь при последовательном, активном и избирательном использовании опыта коллективного разума. Того, с чем индивидуальное в конце концов борется, и в этом состоит величайший из законов бытия, фиксирующий взаимную зависимость индивидуального и коллективного. Казалось бы, теоретические философские выкладки могут показаться достаточно далекими от практической жизни с ее неизменно суровым, несколько низменным взором. Но даже если мы коснемся самых резких, резонансно звучащих откровений, то все-таки убедимся, как они с течением времени удивительным образом изменяются, вырастают, как обретают крылья и новое, пестрое оперение ростки первоначальных идей. «Я писал из тщеславия, корыстолюбия и гордости», – признавался Лев Толстой в своей «Исповеди». Но к преклонному возрасту он превращается в мудреца, владыку мыслей целого поколения и законодателя духовности не только России, но и Европы. К нему с поклоном за оценкой и благословением едет молодой Рерих, на него как на светило смотрят подающие надежды европейские умы, такие как Альберт Швейцер. А Федор Достоевский честно признавался, что пишет из-за денег (конечно, тут речь идет лишь о первичном мотиве, а не о форме самовыражения). «Работа из-за нужды, из-за денег задавила и съела меня», – цитирует его Дмитрий Мережковский в книге «Толстой и Достоевский. Вечные спутники». Конечно, это лишь осколки. Но пристальный взгляд на мотивации таких личностей, как Людвиг ван Бетховен, Джек Лондон, Генрих Шлиман, Альфред Нобель, Джордж Сорос и целый ряд других, подтвердит нам, что первичные импульсы к достижениям могут быть до необычайности приземлены и до изумления инфантильны. Но это и восхитительно, потому что показывает развитие идей вместе с развитием личности. Это чрезвычайно важно для человека, потому что он может рассчитывать на рост вместе со своей идеей: из простого хобби, увлечения или странного предпочтения может вырасти дивная по красоте и содержательности мысль, заключающая в себе новую, могущественную формулу воздействия на мир.
