Да, она шла по жизни дерзко, научилась быть непритязательной и неунывающей. Но то, что у нее не было подруг, почти совсем не было, несказанно удивило Алексея. И обрадовало. Тут также веяло сходством с ним самим. «Подруги необходимы для совместного веселья, беспечных дискотек, миндальных вечеринок. Когда же в глаза тебе заглядывает настоящая жизнь, мало кому хочется окунаться в трудности, да еще чужие», – рассудительно объяснила девушка. «Так ты привыкла быть одной?» – «Нет, отчего же? Бывает, что я тоже в вечеринках или дискотеках участвую. Приятельниц у меня хватает. Вот только меня лично такая жизнь не очень впечатляет. Потом у меня всегда были тренировки, сборы, любимые книги… В общем, да. Чаще я люблю быть наедине с собой, чем с девчонками, – они мне кажутся невзрослыми, глупышками». Алексей опешил, неужели даже для него места не найдется в этом образцово выложенном узоре жизненного уклада. Угадав его опасения, девушка засмеялась: «Нет, ну с тобой мне тоже интересно проводить время, если только… если только и тебе интересно». В этот миг она была так очаровательна, как только что раскрывшийся под солнечным светом бутон; Алексей обожал ее как единственную на свете ценность.
Но Аля явно прибеднялась в отношении друзей, просто не делала из этого историй. Дружить, как выяснилось, она умела, в чем наблюдательный юноша очень скоро убедился. Однажды Алексей, хотя и обещал не беспокоить ее во время вступительных экзаменов в институт, не выдержал и позвонил из телефона-автомата, что у входа в училище. Услышав: «Приходи, только скорее», курсант примчался так быстро, как только мог, преодолев расстояние до уже знакомой двери. «Пойдем», – Аля была уже одета в свой нехитрый наряд, состоящий из потертых джинсов и немаркой, кофейного цвета блузки. В руках у нее была какая-то несуразная на вид сумка с неясным, выпуклым содержимым. «Что это?» – поинтересовался Алексей, когда сумка перекочевала в его руку: в ней было завернуто что-то теплое и твердое. «Познакомлю тебя с одним своим другом», – заинтриговала она. «Другом?» – Алексей насторожился. Но, как выяснилось, напрасно. Другом оказался великолепный, абсолютно черный кобель немецкой овчарки, обитающий в доме напротив. Его надо было покормить и выгулять. Аля объяснила, что это собака ее друзей – молодой семейной пары. Борис, офицер-связист, сейчас в Афганистане, а вот его жена Оля неожиданно попала в больницу с аппендицитом, она родом из Орла, и помочь ей тут некому. Но Алексей быстро выяснил, что если б и было кому помочь, то сделать это вовсе не так просто, как казалось. Пес Аксил оказался злым, несговорчивым и коварным – сущий Люцифер на четырех лапах. Но Алю он безумно любил, кажется не меньше, чем хозяйку. Зато Алексея по-мужски ревниво принял за соперника. Хорошо, что Аля предусмотрительно оставила парня на лестничной площадке, а то бы резвой клыкастой атаки не миновать. «Аксил! Сидеть!» – грозно крикнула она, когда через некоторое время курсант вошел в квартиру на ее зов. Команду пес выполнил по привычке, из учтивости и любви к своей временной кормилице. От нетерпения он перебирал передними лапами, почти скреб ими половик, как будто пол под ним был раскаленным. Как оказалось, он стремился поцеловать Алю, и когда она разрешила сойти с места, тут же прыгнул, изловчился и дважды лизнул ее. Девушка слабо попыталась увернуться – ей был явно приятен лохматый ухажер: один раз красный язык прошелся по вздернутому носику, второй раз жадно мазнул по щеке. «Хотел бы я быть на его месте», – сострил курсант. Она лукаво взглянула в ответ, и Алексей на какую-то долю секунды уловил приглашение, заменяющее слова: «Ну, так что ж тебе мешает? А то, может, просто не хватает смелости?» Будто понимая его намерения, Аксил осадил его устрашающе злым рыком, как только он рискнул приблизиться к девушке на дистанцию метра. «Тихо, пойдем кушать», – Аля полностью переключилась на четвероногого, тут же с готовностью завилявшего хвостом в ответ на слово «кушать».
На деле же не то чтобы поцеловать, но прикоснуться к руке Али во время получасовой прогулки было немыслимо: пес охранял ее со всей строгостью, с грубой прямотой предупреждая, что во время прогулки девушка безраздельно принадлежит лишь ему. «Гадкая тварь», – думал о нем Артеменко, хотя не мог не восхищаться этим существом, столь грациозным и легким в движениях, сколь преданным и умным. «Борису и Оле его привезли из-за границы, это чешский вариант немецкой овчарки. Правда, великолепен?! Посмотри, какой отлив шерсти! Но самое главное – он никогда не предаст!» Шерсть кобеля в самом деле была свежа и роскошна; она блестела золотистыми крапинками, и под ней Алексей угадывал отлично тренированные мышцы. И хотя абрикосовая кожа спутницы волновала Алексея много больше собачьей шерсти, он умел увлекать самого себя в сторону от вожделенного объекта и взвинчивать восхищение тем, чем действительно нельзя было не восхищаться. «А ты знаешь, он – настоящая личность, и меня это сразило наповал», – ответил Алексей, искоса разглядывая то пса, то выразительный Алин профиль, который сводил его с ума. Теперь, после двух месяцев знакомства, мысль о телесной близости с ней стала навязчивой и невыносимо ноющей. Но он боялся все испортить.
Алексей удивлялся умению своей подруги ладить с окружающим миром, спокойно вступая с ним в неконфликтные взаимоотношения, – в ней изнутри светилась изумлявшая его тяга к гармонии. Точно так же, как в нем самом присутствовала культивируемая в училище склонность к агрессии. Один раз они оказались вместе на рынке – что-то покупали к скромному воскресному обеду, да еще несколько куриных голов в подарок Аксилу. Вдруг из ворот прямо на них вышла огромная бездомная собака, облезлая, с грязными боками, разорванным, болтающимся левым ухом и явно недобрым оскалом – живой кошмар о четырех лапах. Алексей автоматически встал в позу бойца – он резко гикнул на собаку с притопом ноги, что позволило оказаться ему между зверем и Алей. Псина отпрянула, но сиплый рык недвусмысленно возвещал, что она не собирается посторониться. Человек и животное на миг застыли, приостановились, примеряясь друг к другу, а две тучные тетушки, оказавшиеся рядом, испуганно затараторили, из страха схватившись друг за друга. Алексей же метил, куда бить, если мерзкая тварь кинется на него. Но тут случилось невероятное: Аля преспокойно вышла из-за спины курсанта и приветливо обратилась к животному: «Привет! Как дела?» Собака едва заметно вильнула ей хвостом, но с места не уходила. Аля прикоснулась к руке своего спутника: «Это она из-за тебя.
Ты отойди на два шага – вон туда, и не предпринимай ничего». Парень нехотя повиновался и посторонился, все еще оставаясь наготове, а девушка достала одну куриную голову и заговорила с животным ласково: «Конечно, проголодалась. Всем хочется кушать. На, полакомься». После этих слов она присела, оказавшись почти на одном уровне с собакой, и протянула угощение. Собака облизнулась, а потом доверчиво повиляла заскорузлым хвостом и, приблизившись, осторожно, чтобы не коснуться большими бело-желтыми зубами руки Али, взяла куриную голову и тотчас буквально проглотила ее. «Ну, все, теперь мы пойдем», – девушка выпрямилась и направилась к опешившему Алексею. «Во как с ним надо», – одобрительно кивнула одна из толстушек другой. «Фантастика», – возбужденно прошептал Алексей, когда они прошли десяток шагов. «Никакой фантастики, – объяснила Аля, – все живые существа одинаково хотят любви и ласки – и люди, и это несчастное бездомное животное. Она же кормящая, разве ты не видел?» Вот тебе на, ведь он был уверен, что это был озверевший, может даже взбесившийся кобель. Этот случай стал очередным открытием той скрытой от глаз стороны души, которая освобождается от ширмы только при определенной степени близости.
