1
Алексей Сергеевич и Аля лежали в постели вечером и, переплетясь под одеялом ногами, увлеченно беседовали. Такое часто у них случалось после легкого ужина, когда за столом начинался серьезный разговор, но позднее время, усталость или желание обсудить что-то подталкивали перенести начавшуюся беседу в постель, где муж и жена словно превращались в ветви одного дерева. В этом действии, которое иной нашел бы странным, была заключена их давняя, сугубо семейная и очень интимная традиция, которая – Артеменко никогда не задумывался над этим – открывала им дивную возможность энергетического обмена. Иногда они, впрочем, просто усаживались читать, изредка обращаясь друг к другу, чтобы процитировать что-то важное, обсудить прочитанное несколькими короткими фразами и снова углубиться каждый в свои книги. Порой же к ним присоединялась дочь с душещипательными рассказами о нравах современной молодежи или перипетиях школьного уклада жизни, после чего представителям старшего поколения оставалось лишь разводить руками да восклицать известные слова древнего римского оратора. Но на этот раз приезд Артеменко в Москву совпал с былым праздником труда, и Женя, только что получившая паспорт, невероятно взрослая и гордая, отпросилась на девичьи посиделки к одной из подруг.
Эти мужчина и женщина умели наслаждаться обществом друг друга, умудряясь поддерживать искренний интерес к общению в своей замкнутой для посторонних семейной системе. Артеменко считал это их семейным феноменом, жена объясняла тем, что они представляют собой союз самодостаточных личностей, которые научились развиваться параллельно и взаимно обогащаться посредством созданной годами тесной психоэмоциональной связи. Как бы она это ни называла, к мужчине нередко пробивались лучи озарения, и он осознавал, что эта магия создавать узоры отношений относится к ее сугубо женскому обворожительному искусству. Для себя Артеменко определял это искусство простыми словами: уметь находиться рядом, уметь быть женой и другом одновременно. Не вдаваясь в тонкий анализ, который был для него здесь излишним.
– Устал? – заботливо спросила женщина.
– Неимоверно. Обработал гору документов, да еще свой один подготовил. Не считая двух непростых встреч – с неприятными типами, через которых будем запускать информацию. Плюс дорога чертова! Каждая поездка через город, как будто пересекаешь ад.
– Скоро будет еще хуже, вот увидишь. Люди в мегаполисах будут сходить с ума, начнут гибнуть от всего: от воздуха, от воды, от мыслей. – Она произнесла эти слова задумчиво, с пророческим спокойствием, отчего они казались гвоздями, которые забивают в крышку гроба всего городского населения. Но эти слова были продолжением их начатой беседы о жизни, предназначении и возможностях. Они были призваны приковать его внимание.
– Ты так просто об этом говоришь, как будто о муравьях или мухах.
– Но если большинство существ, пришедших в этот мир, проживают жизнь растений или одноклеточных, то они и достойны такой судьбы. Разве не так?
Мужчина не ответил, взял паузу, чтобы подумать.
– Когда случаются катастрофы, они уносят и много развитых людей. Попутно. Разве не так?
Она вздохнула.
– Вот это-то и заставляет думать: а не стоит ли изменить качество жизни?
– Что это, – спросил он, отхлебывая из большой чашки горячую жидкость и чувствуя, как тонкие иголочки впиваются в горло, сладко обжигая его, подобно дорогому коньяку.
– Нравится?
Он утвердительно кивнул в ответ.
– Это имбирный чай. Он очень здорово восстанавливает силы, дает энергию. В древности корень имбиря составлял основу так называемого эликсира горного духа, его даже Конфуций превозносил. – Подумав, она добавила: – По-моему, гораздо лучше вина. Вино расслабляет вечером, но утром от него чувствуешь тяжесть. Имбирь же просто чудо, и утром будешь как будто заново рожденным. Сильным и смелым. – Она погладила его волосы у резко поседевшего виска, он же в ответ на миг сжал опустившуюся к плечу мягкую, горячую ладонь своим плечом и головой.
– Так почему ты думаешь, что людей ждет горе?
– Помнишь, я когда-то рассказывала тебе, что люди не умеют расслабляться. Релаксировать, пополнять энергетические резервуары. – Артеменко утвердительно кивнул и слегка сжал ногами ее ноги под одеялом, настроившись слушать. – Но это еще мелочи по сравнению с тем, что люди не желают думать, попадают в сети навязанных стереотипов. Большинство людей вообще не имеют понятия, что такое развитие сознания. Это большинство живет только материальным миром, где нарушено течение энергий. К тому же, не понимая свой организм, большинство людей неспособно принять Землю как живую сущность. И относясь к Земле таким образом, неминуемо вызывают ее болезни. Так вот, цунами, землетрясения, ураганы, растущее число неведомых вирусов и новых неизлечимых болезней, нарушение климата – это все ответ на накопление негативных энергий. Современная массовая медицина никогда не будет поспевать за разрешением этих проблем. Она – всего лишь ремонт на скорую руку и никогда не сумеет добраться до загадок сознания, которые открываются только вследствие индивидуальной работы каждого с самим собой.
Артеменко слушал с интересом, но думал больше не о сути сказанного. Он втайне радовался тому, что Аля, которая почти три недели пробыла в Индии, теперь выговаривается именно ему, а не в кругу каких-то мифических коллег или подруг. Семейная пристань для нее, как и для него, оставалась тем уютным местом, где всегда можно с комфортом передохнуть, получить дозу ободрения и внимания.
– Когда я пришел домой, ты как раз занималась пополнением запасов энергии?
Артеменко живо вспомнил, как нынче вечером зашел в квартиру и окликнул жену, но ему никто не ответил. Это была редкость, но и он приехал на полчаса позже обещанного времени. Войдя в гостиную, он нашел странную картину. Аля в просторных домашних брюках и блузе, с невероятно ровной застывшей спиной неподвижно сидела на подогнутых ногах в позе, как она называла, жреца. Ее руки застыли на бедрах, а большие, красивые и немигающие глаза необычайно отстраненно смотрели на ровное пламя горящей на столике свечи. Когда он вошел, пламя слегка покачнулось, но Аля никак не отреагировала на это, продолжая все так же завороженно смотреть на неповторимый пленяющий огонь, как будто не было ни дома, ни мужа, ничего вообще, а она сама вовсе не присутствовала тут. Артеменко был слегка ошарашен. Создавалось впечатление, будто тело женщины находится в комнате, тогда как все остальное – то, что умеет мыслить, любить, чувствовать, – оторвалось и парит где-то далеко за ее пределами. Он догадался, что это какая-то тренировка сознания, и осторожно, чтобы не помешать, ретировался переодеваться.
И точно – через десять минут жена как ни в чем не бывало встретила его на кухне, где на столе также были зажжены теперь уже привычные, тоже введенные в быт хозяйкой три свечи. Огонь, утверждала Аля с некоторых пор, очищал пространство, восстанавливая его первозданность и благодать. Алексей Сергеевич не спорил, так в самом деле было уютно и романтично.
– Это называется «Тратака», меня научили этому в Индии, наряду с аюрведическим массажем, – объяснила Аля.
