Был еще один пункт, немало смутивший дотошного читателя. Сохранение православного русско-украинского единства должно осуществиться в лоне Московского патриархата. Ему, как человеку, пришедшему в этот мир с определенной целью, было глубоко наплевать на религию. Потому что он знал: вера – это важно и необходимо, религией же занимается и государство в том числе. Но твердое намерение обратить массы в свою веру, привести люд к общему, нет, не Богу, к общей символике и продюсерам этой символики – это значит закабалить религиозное пространство. Формула звучала безапелляционно: пусть они сами открестятся от своего религиозного лидера, пусть славянская вера послужит укреплению империи. Господи милостивый, вопрошал себя Алексей Сергеевич, куда же мы катимся? Ведь Бог-то один, и вера одна, и играть на поводырях, подсунуть своего пастыря тем, кто вырос в колыбели христианства?! А не круто ли это, спрашивал другой голос, исходящий от полковника и вояки. По меньшей мере, беспринципно, бескомпромиссно и максимально жестко.
Остальное вообще выглядело мелочовкой. Уход со сцены власти антироссийских политиков, единые подходы в области образования, культуры и особенно обороны и безопасности. То есть согласование всех назначаемых в секторе безопасности лиц, заключил для себя Артеменко. От министра обороны до торговцев оружием! Не слабо! Это полный контроль на случай, если… Артеменко до боли сжал кулаки. Про закрепление флота в Крыму в документе указывалось вскользь, как само собой разумеющееся – форпост ядерной державы, пусть истощенный и ржавеющий, должен находиться в Севастополе. Артеменко хорошо знал, для чего. Не будучи способным конкурировать по военной мощи с флотом не то что НАТО, но даже одной Турции, не имея даже возможности беспрепятственно выйти из закрытого на замок моря в воды Средиземного, флот имел одну-единственную задачу – контролировать Украину и Грузию. Впрочем, он, согласно документу, должен был за определенное время тихо и основательно перевооружиться, превратиться в реальную мощь с ракетными кораблями, подводными лодками и авиацией. Задумано системно и масштабно, не мог не признать военный, сидевший внутри полковника Артеменко.
Просто великолепно! Если этот, вне всякого сомнения, великий план будет реализован, нет никакой необходимости присоединять к России украинскую территорию. Де-факто она и так становится частью империи. А если к этим пунктам добавить еще одно дополнительное условие – закрепление особого статуса прав и полномочий Крыма с гарантией выборов власти, вот тогда Украина останется в капкане на веки вечные. А пресловутый Запад увидит, воочию убедится в том, сколь поднялась Россия, сколь весома она в мире, который эти глупцы все еще считают однополярным. Взамен же Россия сулила гарантии. Хотя и там в каждом пункте можно было без труда отыскать уловку, продуманно расставленные силки для неискушенной дичи. Все правильно, у политики должен быть кнут и пряник – азбучно просто, велосипед уже давно изобретен.
На фоне всего этого борьба с реабилитацией в украинской истории активистов ОУН-УПА и других национальных течений казалась щелканьем семечек по сравнению с разбиванием орехов в крепких доспехах. Хотя и тут аналитический мозг разведчика не мог не отметить рационализма идеи – это ведь инъекция на ментальном уровне, и состоит она в коррекции памяти и менталитета целой нации. Как и в вопросе развития оборонно-промышленной кооперации, где также содержалась заковыка: дать ряду украинских предприятий заказы, но на самом деле связать их так крепко, чтобы они не научились делать ничего более, чем комплектующие для российских производителей конечной продукции.
Так размышлял Артеменко, пребывая в замешательстве и принимая то одну сторону, то другую. На душе у него было неспокойно и безрадостно. За счет чего или кого будут осуществляться победы? Кто будет вести пропаганду возрождения союза Украины и России, кто там, внутри Украины, будет с пеной у рта доказывать преимущества единого экономического пространства и перехода от различных бизнес-проектов к единой рублевой валюте? Ответ был предельно понятен: те украинцы, кто заинтересован в персональном росте за счет сближения с Россией. Тут Артеменко был вынужден признать полную правоту руководителей его ведомства, которые делали ставки на несметное число неудовлетворенных украинцев, готовых ради собственного возвышения на сделки с соседним государством. Самое прелюбопытное в этой истории, что подавляющее большинство таких украинцев искренне верят, что только в союзе с Россией возможно улучшение жизни. Не догадываются, что вся та свежая людская масса необходима для латания демографических дыр, усиления воюющей армии славянской кровью, укрепление империи территорией. И вот теперь сам он будет подыскивать адекватных типов, способных на территории Украины построить часть России. Да, вообще забавная у него складывалась история профессиональной деятельности. Да и жизни вообще. И неизвестно, сможет он когда-нибудь рассказать из нее хоть что-то. Только жена знала некоторые подробности его деятельности, только ей он говорил о своих сомнениях. К счастью, только она одна…
Часть вторая Столкновение волкодавов
Собственно человеческое и индивидуальное составляет лишь самый верхний слой коллективного бессознательного, который, уходя вниз, достигает уровня животного.
Карл Густав Юнг
Глава первая
(Ставрополь, штаб 247-го полка 21-й десантно-штурмовой бригады, 2001 год)
1
Волкодавы бывают разными. Массивная и лохматая, как медведь, среднеазиатская овчарка с широкой лобной костью только с первого взгляда кажется неуклюжей. Когда встретится среднеазиатскому алабаю волчья стая, он смело сбивает вожака при помощи своего бычьего лба, затем мгновенно клыком подрывает волчью глотку, раздирая главную жизненную артерию. Стая при таком развитии событий предпочитает ретироваться. Мускулистые, необычайно выносливые и нечувствительные к боли американские питбультерьеры, изначально предназначенные для схваток с хищником в природе, могут в исступлении драки вырвать грудную клетку противнику или в несколько мгновений перегрызть передние лапы. Давление их челюстей, превышающее две с половиной атмосферы, превращает кость в раздробленное месиво. Хитрый бульдог обладает мертвой хваткой и может задушить любого великана, повиснув на его могучей шее.
И все-таки отважные волкодавы благородны по своей природе и очень четко понимают разницу между противником и врагом. И даже стравленные жаждущими крови людьми кавказский волкодав и американский питбультерьер ведут себя, как звери, то есть выглядят порядочнее стравивших их людей: если пит оказывается перевернутым и открывает живот, волкодав отпускает его с миром…
Иное поведение озверевших людей. Пробудившие войной свои первобытные инстинкты, превратившиеся в вечно тикающий бойцовский механизм, они уже никогда не дают слабину друг другу. Они страшнее животных потому, что кроме инстинктов включают силу сознания и намерения, материализуют преступные помыслы. И это делает человека убийцей изощренным, алчущим увидеть мучительную, полную боли и унижений смерть ближнего. Война рассвирепевших людей, в отличие от собачьей бойни, никогда не носит ритуальный характер. Война сопровождается острым, дурманящим запахом произвола. Наступает момент, когда люди, вкусившие войны, уже не в состоянии думать о том, насколько их хозяева безжалостны и циничны по отношению к ним, – азарт крови заменяет им все. И хозяева, как и в случае со стравленными псами, гораздо хуже своих слуг, ищущих рукопашной схватки. Они на редкость расчетливы, а придуманные ими блестящие награды и изощренные наказания формируют искусственные ценности, фетиши, возведенные в степень такого же фиктивного абсолюта. Так было всегда, от первобытных времен до XXI века, и природа людей ничуть не изменилась с выходом в космос и расщеплением атома…
