Он бодро начал, но, как ни старался, не успел, не сумел ничего придумать. Да и что придумаешь?
— Которая просто твоя знакомая, — подсказала Людмила, с необыкновенной доброжелательностью осматривая Ольгу.
— Да, — спокойно ответила Ольга. — Я, можно сказать, поклонница Ильи Сергеевича. Читаю его статьи, восхищаюсь. Высказываю ему свое восхищение, когда он в универмаг мимоходом заходит. Я в центральном универмаге работаю, в парфюмерном отделе. Ему, конечно, приятно, а мне приятно, что ему приятно.
Ольга сама не ожидала, что сумеет сохранить присутствие духа. Впрочем, почему бы и нет? Она умеет держать себя в руках ничуть не хуже этой уверенной в себе женщины.
И без всякой лишней торопливости, достойно, она поднялась и сказала:
— Я, собственно, мимоходом. Не буду вам мешать. Выздоравливайте, Илья Сергеевич.
— Спасибо!
Илья сделал жалкую попытку улыбнуться.
Ольга усмехнулась.
— Это не та девочка, из-за которой ты дрался? — спросила Людмила.
— Да нет! Она действительно в универмаге работает. Поклонница, в самом деле. Но это ничего не значит.
— Зачем ты оправдываешься, я ведь тебе не жена. И зачем врешь?
— Что я вру?
— Ты дрался из-за нее. Ведь так?
— Ну, так! — раздраженно сказал Илья. — Что тебя еще интересует в моей личной жизни? Ведь ты должна обо мне все знать, по минутам! Да?
— Ты меня с кем-то путаешь. А она мне понравилась. Я рада за тебя.
— Что ты хочешь сказать? Вот женщины! Сами говорят, что ценят человеческие отношения, и сами же на деле не признают, что между мужчиной и женщиной могут быть эти человеческие отношения. Дружба, так сказать.
— Могут быть. Но не у тебя с ней. Я же почувствовала.
— Что? Что?
— Сам понимаешь.
— Ничего не понимаю! Мне ты нужна, только ты.
Людмила подумала некоторое время.
— Да, — согласилась она. — Пока еще нужна. Пока, я чувствую, у вас еще ничего не было. Но скоро ты ее приручишь, скоро завладеешь ею, и я больше не понадоблюсь. Ты ведь, как ни странно, честный человек, ты не можешь сразу с двумя.
— Перестань говорить глупости.
— Это не глупости. Все произошло очень вовремя. Девочка эта появилась как нельзя кстати. Понимаешь, все кончилось. Ты это знаешь, и я это знаю.
— Я ничего не знаю!
— Ты, как все мужчины, боишься правды. Ты, как все мужчины, готов годами мучиться, вместо того чтобы сразу отрубить кошке хвост, а не по частям. Знаешь это выражение?
— Знаю.
— Все кончилось. Истаяло. Лучше уже не будет. И как прежде не будет. Будет только хуже. Оба начнем врать друг другу. Зачем? Не лучше ли закончить именно сейчас, когда я устала…
— А ты устала?
— Не перебивай! Когда я устала, а перед тобой замаячил новый этап в жизни. Разойтись с наилучшими пожеланиями друг другу, сохранив дружеские чувства. Не говори ничего, подумай и поймешь, насколько я права. А я, пожалуй, перейду в другую газету. Не потому, что мне больно тебя будет видеть, а чтобы уж сразу, чтобы не было искушения продолжать взаимный обман.
— А с кем я останусь? Где я такую сотрудницу найду? — Илья пытался перевести все в шутку.
Но Людмиле шутка показалась неудачной.
— Значит, тебя беспокоит только это? Я так и предполагала. Поправляйся, дорогой.
И она так стремительно поднялась и вышла, что он не успел ни жестом, ни словом остановить ее.
А Ольга, придя домой, открыла тетрадь, служившую ей дневником, записи в котором, правда, она делала крайне нерегулярно. Сейчас появилась только одна строчка: «Больше — никогда. Ни встреч, ни звонков, ничего. Клянусь!»
В десять часов вечера в палате неожиданно появился Борис Берков, задушевный дружок Ильи еще со школьной поры. Время для посещений было запретное, но для него нет преград. Более того, он появился в сопровождении очаровашки медсестры, держа ее под руку. Поблагодарив за провожание, спросил: «Значит, вы в ординаторской, за седьмой палатой?»
Медсестра хихикнула и выскользнула из палаты.
Борис приблизился: великолепный, мощный, громко спросил:
— Валяешься, симулянт?
Илья приложил к губам палец, указывая глазами на спящих больных. В больницах многие от скуки заваливаются спать раньше, чем дома.
Борис присел. Поговорили о том о сем, а потом Илья взял да и выложил ему то, что его тревожило. Кому как не Беркову? Он, во-первых, один из самых заветных друзей, который никому не проболтается, а во-вторых, большой специалист в амурных делах.
— Так, — сказал Борис. — С Людмилой отношений ни в коем случае не рвать. Она преданный человек, а преданность в наше время слишком ценное качество, чтобы им разбрасываться. У меня восемь преданных мне женщин. Первую я завел шестнадцать лет назад, восьмую — месяц назад. С семерыми мирно расстался, но, заметь, отношения поддерживаю! С восьмой все в разгаре. И случись что со мной, любая из этих восьми сделает для меня все возможное. Потому что каждая из них уверена, что только она понимает меня, только она знает мою душу, и я в каждой эту уверенность поддерживаю!
— А о других они не знают? — спросил Илья.
— Знают! Но они уверены, что в других я вижу, как бы это попроще сказать, только объект наслаждения!
— Ты великий искусник, — признал Илья.
— В этом моя жизнь, — с достоинством ответствовал Берков. — Так вот, с Людмилой отношений не рвать. А с этой, как ее?
— Ольга.
— С Ольгой отношения форсировать. По твоим рассказам я понял, что она женщина мятущаяся, сомневающаяся. У меня была такая, когда я дурак еще был. Застенчивая до дрожи. Я все словами, словами, словами, берегу и деликатничаю и думаю, что именно этого ей и надо! И вдруг у нее появляется любовник, а мне полный от ворот поворот! Причем, ты представь, кто любовник оказался и как вообще все произошло?! Таксист! Она вечером от подруги ехала, в такси села, потому что частников боится, и тот, парень без комплексов, грубыми комплиментами обработал ее в полчаса! Через полчаса, я потом узнал, они были уже в гараже, и он уже сиденья раскинул для простора любви, и через пару дней она оказалась в него влюблена как кошка, без всяких комплексов. Поучительный пример?
— Люди разные, — уклончиво сказал Илья. — Ты же знаешь, с моей внешностью сразу не поразишь. В любви я человек умелый, но надо же до этой самой любви довести. Поэтому мне нужен месяц — или одна ночь.
— Слышал, слышал!
— И это не главное, — размышлял вслух Илья. — Главное, я не уверен, что она мне нужна.
— Уверен, не уверен! — фыркнул Борис. — Вот этого женщины и не терпят. Ей плевать, уверен ты или не уверен. Знаешь, как говорил Наполеон? Надо ввязаться в схватку, а там посмотрим! Мудрейшие слова!
