– Приготовиться к атаке! – разнеслось по цепи.
– Саперы, вперед! – заорал я.
– Стрелкам огонь! – прокричал комбат.
Глава 9
Через двадцать минут мы вовсю хозяйничали во второй траншее. Нашим трофеем стала пушка. Хотя какой это трофей – взорвали ее при отступлении вместе со снарядами. Рыжая гора была взята, и дорога на Ловчу оказалась открыта.
Нет, как к Скобелеву ни относись, но как тактик он – один из лучших в армии. Не теряя времени, он бросил на Ловчу два батальона Великолуцкого и батальон Шуйского полков. Введенные в чистый прорыв, они с ходу взяли оба моста через Осму, и неполный табор, оборонявший Ловчу, был быстро уничтожен. Колонна под командованием Скобелева вышла ко второй линии обороны, практически не имея потерь. Но, обнаружив редут, батальоны остановились, ожидая помощь от артиллерии. Нас, отряд полковника Боголюбова, оставили на Рыжей горе, где я мог хорошо видеть бой правой колонны. В лоб на неподавленную оборону. И самое главное – наши солдаты не стреляли. Ну не считать же шесть-семь выстрелов на ствол стрельбой? И шли они под убийственным огнем турок.
– Артиллерия… – жутко матерясь, кричали офицеры.
– Сейчас, потерпите маленько, братцы, – хрипели пушкари и помогавшие им стрелки, устанавливая орудия.
– На пределе дальности стрелять будем, – говорили все командиры батарей.
– Ничего, пусть хоть несколько попаданий. Они наших бьют, как на охоте уток, на выбор, – отвечал Михайлов.
Когда заговорили наши пушки, огонь турок резко снизился. Проломили оборону, вот только телами выстелили дорогу к траншеям. Турки не стали пробовать отбить захваченные траншеи, а просто начали отход ко второй линии обороны, но Казанский полк сумел нанести большие потери отходящему противнику. Проходящие мимо колонны были обстреляны и расстроены, однако полностью уничтожить отступающих не удалось.
К полудню части обеих колон вышли к Заречному редуту.
– Где командир отряда? – спросил посыльный.
– Идемте со мной, – ответил тому оказавшийся рядом Михайлов.
– Похоже, наше сидение здесь окончилось, – сказал я Овцыну.
– Гонец?
– Он, родимый. Ладно, наши потери?
– Двое саперов и трое стрелков ранены. Убит один сапер.
– Немного.
– Это точно.
– А вот и начальство, – увидел я подходящего к нам Михайлова и офицера-кубанца.
– Дроздов, Овцын, ко мне. Вот что, получен приказ уничтожить противника, оседлавшего дорогу в Мерке. Создается передовой отряд под командованием прапорщика Дроздова. В его состав входят саперная группа и рота пластунов. Приказ понятен?
– Так точно.
– Вот и отлично. – И, развернувшись, Михайлов направился к стоящим в отдалении позициям артиллерии.
– Давайте знакомиться. – Я протянул руку стоящему сотнику. – Сергей Дроздов.
– Игнат Хоменко, – не чинясь, пожал в ответ мою руку кубанец.
– Фельдфебель Овцын, вашбродь, – козырнул Ваня.
– Мой начальник разведки, – пояснил я.
– Не тянись, мы люди простые.
– Отлично. Сколько у твоих людей патронов?
– Около шестидесяти.
– Негусто. Вот что, пошли своих пополнить запас хотя бы до ста пятидесяти патронов на ствол. Не меньше.
– Добро. Ефим, – обратился он к уряднику, подбежавшему к нам по знаку сотника. – Получай патроны. Полторы сотни на каждого. Быстро.
– Вань, патроны, гранаты и взрывчатку получи у Сытина.
– Есть.
– Давно воюете вместе? – кивнул на удаляющегося Овцына Хоменко.
– С самого начала. Больше сказать не имею права.
– Понял. – И он уважительно посмотрел на меня.
– Пойдем присядем вон там, – указал я на бревно.
– Давай.
– Вот что, Игнат, у тебя есть разведчики?
– Каждый пластун – это разведчик.
– Ты не понял меня. Я спрашивал о тех, кто постоянно ходит в разведку.
– А, есть такие. Немного, с десяток. Хочешь фельдфебелю их отдать?
– Да. Обижаешься?
– Да нет. Тебе видней. Сегодня благодаря вам потерь почти нету. Ладно, отдам. Дальше задумал что?
– Смотри. – Я взял прутик. – Вот дорога. Турки ее в двух сторон заперли своими укреплениями. Я думаю, там траншеи.
– Допустим.
– Придется их брать.
– Без пушек? А кровью не умоемся?
– И я этого опасаюсь. Запросто можно нарваться, но выхода нет. Турок надо отрезать от дороги.
– Давай, как и эту высоту брали, так и те брать. Мы турок из одной траншеи не выпускаем, пока ты со своими ухорезами другую берешь.
– Согласен. Тогда вперед.
Потратив около часа, мы вышли к подножию высот. Достав цейс, я начал осматривать местность. Дорога проходила как раз между ними.
– Посмотри. – И протянул бинокль Хоменко.
– Хреново, – выдал он свое резюме.
Хреново. Полностью с ним согласен. Правую вершину покрывал небольшой лес. Даже не лес, а так, что-то типа лесополосы. Но нам было достаточно. За деревьями укрепления было не разглядеть. С левой высотой было проще. Траншею было видно, но легче от этого не становилось.
– Похоже, влипли, – констатировал я этот грустный факт.
– И-эх! – выдохнул сотник. – Как брать будем?
– Не знаю. Если попрем в лоб… Правую высоту будем атаковать. Надо отправить связного за подмогой, и пусть обязательно батарею пришлют.
– Добро. А то я думал, что сейчас полезем.
– Я что, по-твоему, идиот? Давай подождем подкреплений, а потом начистим туркам морду.
Вот только человек предполагает, а начальство имеет другое мнение. Черт вынес к нам Имеретинского,
[10]
который, по всем моим расчетам, должен сидеть где-то позади.
– Кто такие? – прокричал он.
– Передовые из отряда полковника Боголюбова, – ответил я.
– А ты кто такой? Что за форма?
– Прапорщик Дроздов. Сапер. Командир головного отряда.
– Да что ты себе позволяешь? Отвечать как положено.
– Я уже доложил вам, кто мы.
– Почему встали? Немедленно вперед.
– Подкрепление и орудий ждем.
– Нечего ждать, вперед! – Лицо Имеретинского багровеет.
– Мы не знаем, сколько и где засело турок.
