– Так точно.
Прохожу мимо и убеждаюсь, что процесс перевооружения идет полным ходом. Пехота, пришедшая с последним пополнением, вооружена «крынками».
[20]
С «огромным» боезапасом в шестьдесят патронов. Посовещавшись, начинаем закапываться в землю: внутри редута роем траншеи, возводим капониры для орудий, короче, готовимся уменьшить потери, насколько это возможно. В том, что устоим, я не сомневаюсь. Две батареи, которые стреляют туда, куда нужно, гора трофейного оружия и боеприпасов и два стрелковых батальона. И эта сила сосредоточена в одних руках. Правда, мы надеемся на поддержку. Все-таки теперь командир нашего отряда Скобелев.
[21]
Но на Бога надейся… и роем мы траншеи, как кроты. Приходит последнее подкрепление, рота кубанцев.
– Вашбродь, а зачем нам-то? – обратился ко мне сапер.
– Что? – переспросил я.
– Щели копать. Как турок нас достанет?
– Я не понял, боец, что, приказ не ясен?
– Никак нет. Ясен.
– Тогда копай.
В таких случаях, как сейчас, лучше загрузить подчиненных работой, чтобы особо не думали. Посмотрев, как выполняется приказ, я направился к Овцыну.
– Вань, командир вызывает. Пошли.
– Немов.
– Я.
– Остаешься за старшего.
– Есть.
Через десять минут мы стояли перед Михайловым.
– Садитесь. Как стемнеет, пойдете в рейд по тылам, – начал он.
– Ночью полазить у турок. Неплохо бы. Даже необходимо. И, господин капитан, есть у меня одна задумка, – оживляюсь я.
– Рассказывай.
– Имеет смысл заминировать дороги.
– Нет, – резко оборвал меня Михайлов. – Это не слишком нам поможет, а в случае обнаружения возможны большие потери.
Похоже, переубеждать капитана бесполезно. В чем-то он прав. Но риск, на мой взгляд, был оправданным.
– Сергей, не стоит раскрывать все наши козыри. Не волнуйся, – продолжил он.
– Да я спокоен.
– Вот и отлично. Возьми своих ребят и поработай у турок. А минировать… Ладно, действуй.
– Есть. – Вот это другой разговор.
– Выход ночью. В общем, будешь делать то, что мы и должны были делать изначально. Иди готовиться.
Вот это да. Нет, в принципе нас и готовили к «малой» войне. Но после прошедших боев перестроились мы, кроме Овцына и его следопытов, а теперь придется привыкать по новой. Здесь мы только стрелки, хорошие, но свои возможности используем только наполовину. А в турецких тылах… Так, теперь подумаем об амуниции. Шлемы и бронники придется оставить здесь – почти семь килограммов. Вместо них возьмем побольше взрывчатки и продовольствия. Прошерстил своих орлов и двоих оставил. Ребята клялись, что не подведут, но я был неумолим. Со сбитыми ногами далеко не убежишь. После утруски число бойцов составило восемнадцать саперов и тринадцать стрелков. Прошло только три боя, а половины состава нет.
– Мы готовы, – докладывал я Михайлову спустя два часа.
– Сергей, вы там поосторожней. Не лезьте на рожон.
– Понял. Пожить тоже охота.
– Вот и хорошо. С Богом.
На юге темнеет гораздо раньше, чем у нас, поэтому в девять вечера мы уже покинули редут. Наша цель – это лес, добравшись до него, мы будем в безопасности. Относительной, конечно, но для этого нам нужно сделать крюк не менее восьми километров. Так что наш главный враг пока – время. В лес мы должны успеть попасть к полуночи. Дозоры я выслал, и не только вперед и назад, но и боковые. Но это для того, чтобы всем не попасть в засаду, так как мы несемся вперед, как лоси. Конечно, так нельзя передвигаться, велик риск нарваться на противника, только другого выхода у нас нет. И через пару часов мы входим в лес.
Итак, проникновение в тыл врага прошло успешно. Теперь надо заняться делом, то есть уничтожать противника, но вот здесь надо действовать очень аккуратно. Лес, служащий нам укрытием, не очень большой, и если турки обидятся, то, прочесав лес, положат нас в два счета. Мне такой вариант не подходил. И это не трусость, а нормальная реакция, меня послали не геройски умирать, а уничтожать врага. Воспользуемся опытом 41-го года, тогда здорово отличился «Бранденбург». Попробуем его тактику. А что? Наша экипировка на русскую форму не походит. Кстати, надо будет предупредить всех, чтобы поаккуратней при соединении со своими. Подстрелят ненароком, от незнания, будет очень обидно. Для начала попробуем потихоньку уничтожать курьеров, сейчас от их быстроты зависит судьба сражений, и минировать дороги. Это должно замедлить перемещение войск противника.
Углубившись в лес километра на три, останавливаемся на короткий привал. Ориентируюсь, сверяюсь с картой и даю сигнал на продолжение движения: уходим вверх по ручью. Спустя пару часов мы вышли на край леса – ручей протекал в низине между двух холмов на открытой местности. Пришлось забирать правее, чтобы не выходить на всеобщее обозрение.
Если не везет, то не везет. Открывшаяся картина навевала уныние: впереди простиралась открытая местность, вдававшаяся в лес, лезть вперед было глупо. Я не сомневался, что дальше мы точно можем нарваться. Интуиция это или нет, но примерно такое же ощущение было и у Овцына.
– Вань, если туда попремся, – указал я рукой в сторону на стоящие напротив деревья, – нас положат. Ощущение какое-то хреновое.
– Угу. Согласен. Давай обратно отойдем. Мне хочется показать тебе кое-что.
– Что именно?
– Похоже на траншею.
– Ладно, отходим. Веди смотреть.
Интересно, что же он обнаружил?
– Видишь? – спросил он. – Прямо.
– Похоже на траншею, – подтвердил я, осматривая в цейс укрепление, расположенное километрах в двух впереди нас.
– Вань, а что на карте там есть?
– Дорога из Софии. Проходит через реку.
– Надо заняться мостом. Его уничтожим, и турки подкрепление не перебросят. А то проходной двор устроили, а наши ни мычат ни телятся.
– Сделаем.
– Но сначала, Вань, надо посмотреть, что там делается. – И я указал на траншею.
– Это я сам сделаю.
– Знаю. – Жестом попросил его не перебивать.
– Ты скажешь, что я тебе нужен здесь, – нахально продолжил Овцын. – Но там я буду нужнее. Сам же это прекрасно понимаешь.
– Ладно, давай действуй.
– Есть.
Спустя пару минут Овцын с четырьмя следопытами растворился в ночи, а через час они вернулись с языком.
– Ваня, скажи мне, – шепотом, чтобы никто ни услышал, вставлял «фитиль» своему заму, – тебе что приказывали?
