– Он не проверял ловушку для рыбы, – негромко сказал Карсон, отходя к Седрику.
Кало присел, и Дэвви, взволнованно охая, осматривал развернутые крылья дракона на предмет еще каких-либо травм. Лектер с виноватым видом вел Сестикана вниз по течению, чтобы отмыть.
Седрик заметил, как паренек украдкой поправляет ремень. Карсон недовольно качал головой, но Седрик невольно улыбнулся.
– Да, они не этим занимались, – сделал он вывод.
Карсон бросил на него взгляд, который моментально согнал с его лица улыбку.
– В чем дело? – спросил Седрик, сбитый с толку суровым выражением лица Карсона.
Тот тихо проговорил:
– Нам нельзя с этим мириться, Седрик. Обоим паренькам надо быть ответственнее.
– Нам нельзя мириться с тем, что они вместе? Как мы можем их осуждать, не превращаясь в лицемеров?
Слова Карсона ранили Седрика. Он ждет, чтобы пареньки скрывали свое увлечение друг другом? Он осуждает их за то, что они не таятся?
– Я имел в виду не это. – Старший мужчина положил руку Седрику на плечо и заставил отвернуться от Кало. Он тихо добавил: – Они еще мальчишки. Они нравятся друг другу, но тут дело в плотских открытиях, а не друг в друге. В отличие от нас. Их игры могут подождать, пока они не закончат свои дела.
Мужчины двинулись вверх по склону по пропитанной водой траве. Релпда сделала несколько шагов следом за ними, а потом резко повернулась и направилась к берегу.
– В отличие от нас, – еле слышно повторил Седрик.
Карсон покосился на него и кивнул. Уголки его губ приподнялись в улыбке, которая зажгла в животе у Седрика пламя. Седрик хотел надеяться, что Карсон выбрал это направление потому, что они идут к себе домой. Маленькое и холодное строение из простого камня с плитняковым полом было почти не лучше пещеры, но хотя бы крыша у него не пропускала дождь, а труба давала нормальную тягу. Если они разжигали в очаге яркий огонь, там становилось почти тепло. Почти. Ему подумалось о других способах, с помощью которых там можно было не замерзнуть.
Словно прочитав мысли Седрика, Карсон сказал:
– Некоторые дела откладывать нельзя. Нам надо пойти в лес и попробовать найти еще поваленных деревьев. Те сырые дрова, которые ты пытался жечь прошлой ночью, давали только дым, а не тепло.
Он оглянулся на Дэвви и Лектера. Кало пригибался, вытянув шею, чтобы паренек мог осмотреть кислотный ожог у него на горле. Под руками своего юного хранителя громадный зверь успокоился и казался почти безмятежным.
– Он подходит Кало гораздо больше Грефта, – заметил Седрик.
– Мог бы подойти, если бы был старательнее. – Как всегда, Карсону трудно было хвалить паренька. Он любил Дэвви, как сына, и, словно отец, предъявлял к нему самые высокие требования. Он отвел взгляд и покачал головой. – Я понимаю, что они с Лектером увлечены друг другом, но это все равно не повод пренебрегать своими обязанностями. Мужчине положено сначала выполнить свой долг, а уже потом думать об удовольствиях. А Дэвви уже достаточно взрослый, и я ожидаю, что он станет поступать так, как положено мужчине. Чтобы наша экспедиция выжила, каждый должен вкладывать в это свою долю трудов. Когда настанет весна или когда мы получим припасы, тогда Дэвви можно будет расслабиться и потакать своим желаниям. Но только тогда. Им обоим надо каждый день ухаживать за драконами, а уже потом думать о чем-то еще.
Седрик понимал, что Карсон не собирался укорить его этими словами, однако бывали моменты, когда он очень остро ощущал отсутствие у себя каких бы то ни было полезных навыков. Отец, бывало, называл подобных людей «никчемными, как сиськи на быке». «Я в этом не виноват, – заверил он себя. – Просто здесь я как рыба без воды. Если бы я вдруг перенес Карсона в то общество, к которому привык в Удачном, это он чувствовал бы себя никчемным и неуместным». Можно ли считать недостатком то, что Седрик успешнее смог бы подобрать вина для пиршества или указать портному, как перешить куртку, а не махать топором, превращая бревно в поленья, или разрезать добычу на такие куски, которые поместились бы в котел? Он так не считал. Его нельзя назвать никчемным или некомпетентным человеком. Он просто оказался вне той области, в которой лежат его умения. Он посмотрел вокруг себя – на залитый дождем склон холма и мрачный лес. Очень далеко от той области, в которой лежат его умения.
И ему это надоело. Он с тоской вспомнил Удачный. Шум и болтовню базаров, широкие мощенные плитами улицы и ухоженные особняки, приветливые таверны и чайные. Открытый круг рынка и прохладную тень общественного сада. Что бы подумал портной Джефдин, увидев своего лучшего клиента в лохмотьях? Ему внезапно захотелось горячего глинтвейна с пряностями в славной подогретой кружке. Ах, чего бы он только не отдал за одну-единственную трапезу, не приготовленную над огнем в очаге! За бокал хорошего вина, за кусок хлеба! Даже за миску простой горячей овсянки с изюмом и медом! Что угодно, лишь бы это были не дичь, не рыба и не дикие травы. Что-нибудь хоть немного сладкое! Он пожертвовал бы всем за одну хорошо приготовленную трапезу, сервированную на накрытом скатертью столе!
Он покосился на идущего рядом Карсона. Его щеки над аккуратно подстриженной бородкой были румяными, в темных глазах читалась озабоченность. Седрику вспомнилась недавняя картина: Карсон сидит на низком табурете с закрытыми глазами, с довольным, как у оглаживаемого кота, лицом, а Седрик с помощью небольшого гребня и ножничек подравнивает ему бороду. Охотник сидел неподвижно и послушно, поворачивая голову только тогда, когда ему велел Седрик, и наслаждался вниманием Седрика. Вид сильного мужчины, замершего под его прикосновениями, наполнил Седрика ощущением собственной власти. Он подровнял Карсону и его густую шевелюру, но не слишком коротко. Странно было признаваться, что отчасти Карсон привлекал его именно своей первобытной силой. Он улыбнулся про себя, и от приятного воспоминания у него на руках встопорщились волоски. Ну, наверное, существовало и нечто такое, чем Седрик не готов был пожертвовать ради возвращения в Удачный.
Он на ходу соприкоснулся плечами с Карсоном. Охотник ухмыльнулся и тут же обнял Седрика за плечи. Никаких колебаний. У Седрика екнуло сердце. Гест никогда не продемонстрировал бы на людях столь непринужденной приязни. Впрочем, и не на людях тоже, по правде говоря. Карсон крепче притянул его к себе, и Седрик на ходу прижался к нему. Охотник был крепкий и мускулистый – он словно на дуб оперся. Седрик улыбнулся, отметив, как именно думает о своем любовнике. Может, он начинает привыкать к жизни в этой глуши. От грубого плаща Карсона и его перетянутых шнурком волос пахло дымом и мужчиной. Серебряные блестки чешуи начали проявляться в уголках его глаз. Его дракон уже принялся изменять своего хранителя. Седрику нравилось то, как это выглядит.
Карсон потер ему плечо.
– Ты замерз. Почему ты не надел плащ?
Собственный плащ Седрика давно пропал, изъеденный кислотной водой реки Дождевых чащоб. Тот предмет одежды, о котором говорил Карсон, был просто грубо выделанной оленьей шкурой, на которой осталась шерсть. Карсон сам содрал ее с туши, выдубил и скроил из нее плащ. Этот предмет одежды завязывался на шее сыромятными ремешками. Седрик привык к мехам, которые были мягкими и подбивались тканью. Этот плащ был чуть жестким, кожаная сторона имела кремовый цвет. Жесткая кожа потрескивала на ходу. Оленья шкура не была настоящим мехом: волоски на ней были жесткими и колючими.
