* * *
Она была влюблена в него так, как никогда в жизни не любила ни одного из других своих мужчин. Их отношения развивались медленно и сладко: то был нежный танец робости и неуверенности, за которым последовали воинственные стратегии, которые неизбежно должны были породить ее ревнивый характер и его обаяние. Все их друзья советовали им обоим не принимать эти отношения слишком серьезно. Она знала, что его друзья предостерегали его относительно нее, считая ревнивой собственницей. Да, она была именно такой. И она была полна решимости заполучить его для себя одной и навсегда. Такого чувства у нее не вызывал ни один из тех мужчин, которых она приглашала к себе в постель.
Ее собственные подруги предупреждали ее, что ей его не удержать. Теллатор для нее слишком красив, слишком умен и обаятелен. «Удовлетворись Рамозом, – советовали они ей. – Вернись к нему, он тебя примет, и с ним тебе всегда будет спокойно и надежно. Теллатор – воин, он постоянно рискует, его неожиданно вызывают. Он всегда будет ставить свой долг выше, чем свои чувства к тебе. Рамоз – творческая личность, как и ты. Ему будут понятны твои настроения. Он состарится рядом с тобой. Пусть Теллатор красив и силен, но будет ли у тебя уверенность, что он придет ночевать домой?»
Но она слишком долго жила в спокойствии и надежности, теперь они были ей не нужны. И она не могла игнорировать измены Рамоза. Если ее одной ему недостаточно, то тогда ее у него не будет вообще, и пусть ищет то, что ему нужно, где угодно. А она, Амаринда, искала и нашла Теллатора.
Она ждала Теллатора в саду рядом с небольшим игорным домом – заведением столь закрытым и престижным, что оно даже не вывешивало над входом синий фонарь, чтобы привлечь клиентов. Она оставила Теллатора играть в кости с пузатеньким маленьким торговцем, недавно приехавшим в Кельсингру, а сама вышла через открытые двери в летний вечер. Мелодичное журчание небольшого фонтана соперничало со скачущим пламенем драконьего источника в центре сада. Вечернецветный жасмин спускал плети из подвешенных вазонов, наполняя воздух нежным ароматом. Она нашла скамейку в укромном уголке сада и устроилась на ней. Прислужница – хорошенькая босая девчушка в переливчатых одеждах игорного дома – пришла за ней следом с вопросом, не желает ли она получить закуски и питье. Очень скоро она вернулась с заказанным абрикосовым печеньем и мягким весенним вином. Амаринда отпустила прислужницу, сказав, что той не нужно возвращаться сюда.
Амаринда понемногу пила вино. И ждала.
Она знала, что рискует. Она заставляет его сделать выбор. Когда она уходила, Теллатор на секунду поднял глаза. Он может остаться на месте, среди света, сияния и блеска игорного дома, со своими друзьями. Там музыка, сладкий дым и редкое коричное вино с Южных островов. И в числе игроков за его столом сидела стройная Старшая-менестрель, недавно прибывшая в Кельсингру из одного из северных городов. Чешуя вокруг ее глаз золотая и темно-синяя, и ходят слухи о том, что ее любовное мастерство столь же экзотично и разнообразно, как те звуки, которые она извлекает из своей арфы. Теллатор посмотрел на нее и улыбнулся. Амаринда тоже улыбнулась, покидая сборище за столом, и предоставила ему выбирать. Она прекрасно понимала, что на самом деле этот ультиматум предназначен ей самой. Если она не завоюет его сегодня вечером, если он не оставит все другие удовольствия для того, чтобы прийти к ней, то она не даст ему второго шанса.
Потому что слишком велик риск для ее собственного сердца. Она уже слишком сильно к нему привязалась. Если он не ответит ей полной взаимностью, ей останется только отойти. Она уже один раз так любила и поклялась больше не повторять этой ошибки.
Цепляющиеся друг за друга вечерние мгновения скользила мимо нее. Воздух стал холоднее – и ее сердце тоже. Темные самоцветы, закрепленные в стенах, окружающих сад, проснулись, и их мягкое сияние вернуло ночи тот свет, который они украли у дня. В саду были спрятаны клетки со сверчками. Какое-то время они пели, а потом, с приближением полуночи, замолкли. С каждым мгновением у нее на сердце становилось все более пусто. Наконец она встала, чтобы уйти. Наклонившись над столиком, она затушила пламя свечи с ароматом роз, словно отщипывала завядший бутон с цветущего куста.
Она со вздохом выпрямилась и, повернувшись, попала прямо к нему в объятия. В полумраке сада он решился прижать ее к себе.
– Вот ты где! – проговорил он тихо, уткнувшись губами ей в макушку. – Кто-то сказал, что ты отсюда ушла. Я прошел до самого твоего дома и там предстал перед твоими слугами полным идиотом, прежде чем вернуться сюда. Я даже поискал тебя в мастерской, но дверь оказалась закрыта, и окна были темными. Возвращение сюда стало для меня последней надеждой. Меня не хотели пускать обратно в зал: они уже закрываются на ночь.
Застигнутая врасплох этой встречей, она вскинула обе руки. Теперь ее ладони лежали на накрахмаленном кружеве его рубашки. Крепкие мышцы его груди под ее пальцами были теплыми. Ей надо просто его оттолкнуть. Надо ли? Говорит ли он правду, или просто пытается оправдаться, задержавшись за игрой и флиртом? В нерешительности она неподвижно застыла в кольце его рук. Она вдыхала его ароматы, словно он тоже был растением, расцветающим ночью. В его дыхании ощущалось коричное вино. От его кожи исходил запах сандала.
И это было все, внезапно поняла она. От ее соперницы разило пачулями, словно она в них купалась, пила, а потом еще и залила ими всю одежду. А от Теллатора ими не пахло. Она разрешила своим ладоням скользнуть ему на плечи, не находя никаких слов, которые ему можно было бы сказать. Зерно сомнения запало ей в сердце и подпиталось его задержкой – задержкой, которая была вызвана ее собственным решением его испытать. Справился ли он с тем вызовом, который она ему бросила?
– Амаринда! – произнес он внезапно охрипшим голосом. Он властно привлек ее к себе, прижимаясь к ней всем телом, так что она смогла почувствовать, насколько ему желанна. Она подняла голову, намереваясь призвать его к сдержанности, но он стремительно наклонился в припал к ее губам в жадном поцелуе. Она попыталась отвернуться, но он не позволил ей этого сделать. Вместо этого он продлил их поцелуй, сделав его еще крепче, заставляя ее прогибаться назад, а потом привел ее в изумление, посадив на стол. – Здесь! – властно потребовал он. – Немедленно.
Он приподнял подол ее юбки и взялся теплыми руками за ее колени, чтобы раздвинуть ей ноги.
– Так нельзя! Теллатор, не здесь и не так!
Ее ужаснула не только его уверенность в ее согласии, но и жадная реакция собственного тела.
– Очень даже можно. И я просто должен. Я не могу ждать ни минуты больше. Ни мгновения.
* * *
Что-то. Боль. Опасность.
Тимара с трудом открыла глаза. Она сидела – не на столе в саду теплым летним вечером, а на твердых каменных ступенях в угасающем свете холодного зимнего дня. И тем не менее ей не было холодно. Она все еще задыхалась от страсти, которую разделила: жар и желание Амаринды все еще согревали ее. Она поперхнулась, закашлялась, а потом вдруг заметила, что держит его за руку. Теллатор смотрел на нее из глаз Рапскаля.
