«Здесь. Иди сюда».
Тимара не колебалась. Она двинулась вперед по темной улице, пробираясь по неровным булыжникам и петляя между обрушившимися кусками зданий. А потом, сделав еще один поворот, она внезапно почуяла и увидела реку, сверкающую серебром в лунном свете. И там, на разбитой набережной у самого края реки растянулась ее драгоценная драконица. Рванувшись к ней, Тимара внезапно ощутила, насколько Синтара устала и замерзла. А еще насколько она… горда? Драконица довольна собой?
– Я думала, ты тонешь!
– Я тонула. – Синтара воздвиглась на лапы. С крыльев, которые она оставила полураскрытыми, все еще струилась вода. Влага с ее чешуи искристо стекала на камни разбитой мостовой, превращаясь в зеркала для звездного сияния. Синтара фыркнула, а потом неожиданно для них обеих чихнула. – Я летала, – заявила она, и мысленная сила этих слов полностью затмила ее падение в воду. – Я летала, я охотилась, я убила добычу. Я СИНТАРА!!!
Последнее слово она проревела, и Тимара ощутила его как звук, порыв ветра и мысль. Восторг драконицы поднял ее собственное настроение. На секунду все страхи и гнев исчезли, сменившись их общим торжеством.
– Еще бы! – подтвердила девушка с широкой улыбкой.
– Разведи огонь, – приказала ей драконица. – Мне нужно согреться.
Тимара беспомощно огляделась.
– Здесь нет ничего горючего. Плавник, который река выбрасывает на берег, мокрый. В этом городе кругом только холодный камень. Дерево, которое тут было, сгнило, превратившись в щепки и пыль.
Как только эти слова разрушили надежду драконицы на тепло, девушка снова ощутила, насколько Синтаре холодно. Та еще никогда в жизни так не замерзала! И ставшие редкими удары драконьего сердца ясно говорили, как ее тело реагирует на такой холод.
– Ты можешь идти? Надо хотя бы завести тебя в какое-нибудь здание. Там может оказаться немного теплее.
– Я могу идти, – ответила драконица довольно вяло. Она подняла голову. – Я почти… я могла бы… Нет, я действительно помню это место. Мост обрушился. И река поглотила две улицы и половину третьей. Тут раньше стояли склады. И были причалы для небольших судов. А на холме чуть дальше были Большой бульвар и площадь Грез. А за ними, через две улицы, была…
– Площадь Драконов. – Тимара чуть слышно вставила это название в сделанную Синтарой паузу.
Она не знала, откуда пришли эти знания – не могла определить точно. Память предков. Не это ли пытался ей объяснить Рапскаль? Что после того, как она достаточно глубоко и долго погрезит вместе с камнями, то сама будет помнить этот город?
– И на него выходил салон для ухода. Я хорошо его помню.
Синтара пошла быстрее, и Тимаре пришлось перейти на рысцу, чтобы от нее не отстать. Она заметила, что драконица прихрамывает.
– Ты ранена? – встревоженно спросила девушка.
– Треснуло несколько когтей на правой передней лапе. Больно, но это заживет. Когда-то с такой травмой можно было прийти именно в салон для ухода. Старшие срезали бы треснувший коготь, перемотали палец полотном, а потом покрыли бы слоем лака, чтобы он защищал его, пока коготь не отрастет заново. А еще там зашивали рваные раны, полученные во время боев за самку. И удаляли паразитов, чешуйных вшей и тому подобное.
– Как было бы хорошо, если бы они и сейчас там были и могли тебе помочь, – прошептала Тимара.
Казалось, драконица ее не услышала.
– И там были бассейны для отмокания – некоторые просто с горячей водой, а в других сверху был слой масла. Ах, как хорошо было бы снова полежать в исходящей паром воде! А потом вылезти и поваляться на песке, а потом приказать слугам счистить песок, так чтобы чешуя блестела…
– Ничего такого целым не сохранилось, – тихо проговорила Тимара, – но мы хотя бы сможем укрыться там от ветра.
Драконица упрямо шла вперед, но теперь уже молча. Тимара от нее не отставала. Они завернули за угол и попали на улицу, ярко освещенную воспоминаниями, но если Синтара их и видела, то никакого знака не подала. Она прошагала прямо через ночной базар, где торговали благовониями, свежеприготовленным мясом и выпечкой, и Тимара последовала за ней.
Реальное присутствие драконицы служило контрастом, заставляя призраков казаться бледнее. Их веселье казалось хрупким и поддельным – отголоском прошлого, которое не пробилось в будущее. Что бы они ни праздновали, они делали это тщетно. Их мир не сохранился, а их уносимый ветром смех казался насмешкой над ними.
– Сюда, – сказала Синтара и, повернувшись, начала подниматься по длинной лестнице с невысокими ступенями.
Тимара поднималась рядом с ней в молчании. А потом, когда до конца пролета оставалось всего две ступени, весь дверной проем внезапно вспыхнул золотистым светом. Им навстречу хлынули приветственные звуки музыки и ароматы, а остатки дверей со скрипом раздвинулись на петлях. Тимара сначала приняла происходящее как часть иллюзии камней, но драконица остановилась и изумленно осмотрелась.
– Он помнит! – заявила она вдруг. – Город меня помнит. Кельсингра помнит драконов!
Она подняла голову и внезапно призывно затрубила. Звук гулко разнесся по залу, находившемуся перед ними, и в ответ на ее зов помещение затопил свет.
Тимара застыла в изумлении. Это был свет – настоящий свет, а не воспоминание о прошлых временах. И она потрясенно смотрела, как освещаются второй, а затем и третий этажи здания, как золотой свет лучами маяков вырывается из окон. И соседние здания тоже откликнулись, словно ветки, попавшие в костер. Свет залил и осветил площадь Драконов. Тимара обернулась, чтобы осмотреть ее. Статуи, стоявшие по краям площади, вспыхнули многоцветием, и она только теперь поняла, что цветные плитки, которые казались случайно расположенными, когда она по ним проходила, оказались мозаичным изображением огромного черного дракона.
Издали до Тимары донесся трубный клич дракона. Хеби – это, конечно же, Хеби, которая летит с Рапскалем на спине и их ищет! Ну что ж, решила она: они, конечно, поймут, где сейчас Синтара. Совершенно не обязательно дожидаться их на ветру. Она прошла следом за драконом в ожидающий их зал.
Чудеса продолжались! Мозаики на стене – пейзаж с холмистыми равнинами – источал свет и тепло. Тимара обвела взглядом помещение, явно рассчитанное на то, чтобы вмещать не одного дракона, а пару десятков. Потолок был очень высоким – неизменно голубое небо с ослепительным желтым солнцем в центре. Колонны, поддерживающие далекий свод, имитировали стволы деревьев. Пол у них под ногами был покрыт пылью, но и он отдавал тепло, которое Тимара ощутила сквозь растрескавшиеся подошвы своих сапог. Аромат благовоний усилился, когда они прошли дальше в зал, но остался приятным. В дальнем углу зала лестница, рассчитанная размерами на людей, вела наверх, в другие помещения. Музыка манила, – звуки, похожие на журчанье ручья по каменистому руслу – зовя их в следующий зал.
– С нами милость Са! – воскликнула она, войдя.
