Темнота вокруг Сельдена сгустилась, а потом снова стала полной. Мальчишка исчез. С ним исчезла надежда. Он не вернется. Угроза побоев сильнее желания услышать интересную историю.
– Надо было сказать, что я демон, – проворчал он, обращаясь к самому себе. – Надо было пригрозить, что прокляну его, если он не принесет мне одеяло и горячую еду.
Проклятья и угрозы. Только они в этом мире и работают.
* * *
У Лефтрина все шло плохо. Люди слишком любопытничали, постоянно задавали ему слишком много вопросов. Торговцы хотели узнать, почему Хупрусы предоставили ему такой щедрый кредит. Он отвечал, что они вносят деньги в счет будущего совместного предприятия, подробности о котором он пока не может разглашать. Ему даже этого не хотелось говорить, но нужно было придумать какое-то убедительное объяснение тому, что Рэйн и его сестра дали обязательство оплатить столь обильные закупки припасов. Основной напор сплетников пришлось взять на себя Тилламон, которая прекрасно с ними справлялась. Она максимально эффективно использовала свою вуаль, игнорируя окружающих, сколько ей вздумается. Интерес Хупрусов в таинственной «экспедиции» заставил еще трех молодых торговцев сделать ему предложение о вложении средств. Отказывая им, Лефтрин изображал огромное сожаление, говоря, что Тилламон потребовала, чтобы их договор был эксклюзивным и приватным. Теперь он об этом сожалел, потому что это сделало любопытство окружающих поистине лихорадочным. Два торговца поспешно прибыли из Трехога и попросили о срочной встрече. Он назначил им встречу через три дня, прекрасно зная, что к этому моменту намерен уплыть.
Еще хуже были послания от Совета. Их начали доставлять, как только забрезжил зимний рассвет, возвестивший начало нового дня на реке Дождевых чащоб. В первом предлагалась встреча для обсуждения «неясных» формулировок исходного контракта и «ясной и подлинной цели» контракта, «вытекающей из его общей сути». Он понимал, что это означает. Если им предоставить такую возможность, они перетолкуют контракт к вящей своей пользе и попытаются запугать его, заставив согласиться. Им необходимы его речные карты, и они хотят узнать, что именно он обнаружил выше по течению. Ни того, ни другого они от него не получат.
Время еле тянулось, и так как он продолжал загружать трюмы, то вопросы и требования стали нарастать. Почему он так спешит получить эти товары? В некоторых случаях он платил двойную цену, лишь бы товары, заказанные другими клиентами, были перенаправлены на его судно. Это порождало не только любопытство, но и враждебность. Его собственная родня донимала его расспросами, особенно брат. Почему он не пришел в гости? Почему Скелли совсем не побыла с родителями? Ей следовало бы навестить и своего жениха. Она приближается к такому возрасту, когда Лефтрину придется на какое-то время отказаться от ее услуг палубного матроса, чтобы она смогла выйти замуж. Потом, спустя год-другой, она и ее муж могли бы перебраться на борт «Смоляного» и начать усваивать его процедуры, так чтобы к тому времени, когда Скелли унаследует «Смоляной», ее муж мог бы помогать ей им командовать. На это он ничего не стал отвечать. Не в письме же сообщать брату, что как только Элис сможет освободиться от Геста, он намерен на ней жениться и, возможно, заиметь собственного наследника. Еще меньше ему хотелось сообщать брату и невестке о том, что сейчас их дочь настолько влюблена в одного из хранителей драконов, что вслух высказала надежду на то, что ее жених разорвет свадебное соглашение, когда узнает, что она перестала быть первой наследницей корабля: тогда она смогла бы выйти замуж за Алума. Конечно, после того, как тот сделает ей предложение.
От мыслей обо всей этой непростой ситуации у Лефтрина начинала болеть голова. А грузы поступали на борт слишком быстро, так что Хеннесси и Сварг переругались из-за того, как лучше их укладывать. Когда от Совета поступили новые уведомления – одно с приказом встретиться с ними и следующее с запретом на отплытие без согласия Совета, поскольку у него «могут находиться документы и карты, по праву принадлежащие Совету торговцев Кассарика», – он снова скрипнул зубами и отправил посыльного обратно без ответа. Когда ему пришло еще одно письмо, на этот раз от Совета торговцев Трехога, где заявлялось, что он не имеет права передавать какие бы то ни было документы кассарикскому Совету, пока на заседании не сможет присутствовать представитель от Трехога, который сможет обеспечить справедливый учет интересов этого города, он дал посыльному щедрые чаевые, выбросил послание за борт и отправился к Хеннесси.
– Эти грузы на причале – все, что нам осталось получить?
Хеннесси только что не зарычал из-за того, что его работу прервали, но все-таки извлек из футляра, закрепленного у него на поясе, скатанную в свиток грузовую декларацию и развернул ее. Быстро пробежав по ней взглядом, он ответил:
– Те ящики, которые прислала Тилламон Хупрус, я только что погрузил, а сама она поднялась на борт сразу после них. По-моему, еще два торговца свои товары не прислали. А, нет – один: вот как груз от Лоусона. Рад его видеть. Там должно быть ламповое масло, шесть рулонов плотного полотна и еще запасные весла.
– Чего еще не доставили?
– А, там всякая всячина от «Речных поставок Конторити».
– Там есть что-то, без чего нам никак не обойтись?
Хеннесси выгнул бровь и внимательнее вчитался в декларацию.
– Ну, Беллин будет недовольна, если хоть что-то придется оставить. Посмотрим. Еще чай. Сколько-то у нас есть, но Беллин сказала, что нужно больше. Крючки для удочек. Еще одеяла. Два лука и несколько дюжин стрел к ним. Еще табак и кофе. Все будут недовольны, если мы уплывем без этого. И…
– Если эту партию доставят до того, как ты закончишь грузить товар от Лоусона, тогда бери все на борт. Если не доставят – забудь. Мы достаточно долго обходились без всего этого, придется обходиться до конца зимы. Как только на причале грузов не останется, мы отчалим.
– Отчалить тихо может уже не получится.
Лефтрин повернулся, чтобы проследить за направлением взгляда Хеннесси. Во многих отношениях Кассарик оставался новым и неустоявшимся поселением, и по его полицейским силам это было заметно. Работа в городской страже считалась временной – такой, за которую брались потому, что более выгодной не находилось, или потому, что у человека не было умений или репутации, которые позволили бы получить место получше. Это было видно по тому, как нестройно двигались по причалам направлявшиеся к ним стражники. Их было пятеро, в положенных стражникам зеленых брюках и туниках. Двое казались очень молодыми и имели испуганный вид. Один из мужчин оказался седобородым мужчиной с колышущимся брюхом. Он был вооружен пикой. Судя по их виду, никого из них не радовало полученное задание, и они были плохо знакомы с плавучими причалами и с тем, как по ним двигаются.
– Грузись и будь готов отчалить по моей команде. «Смоляной», дружище, будь готов помогать нам, если понадобится.
За стражниками шли торговец Полск и еще один член Совета. Полск несла в руке футляр для документов. От спешки она запыхалась. Лефтрин не стал сходить с корабля, но перешел на корму, чтобы встретить приближающуюся делегацию. Скорее всего, они остановятся, глядя на него с причала, и попытаются поговорить, а это выгадает для его команды еще немного драгоценного времени, чтобы принять все грузы на борт. Проходя мимо Скелли, он тихо спросил:
