Его уловка сработала, как это бывало практически всегда. Достаточно в какой-то малости признать авторитет отца, потешить его тщеславие мыслью о том, что тот великолепно разобрался в ситуации, – и он тут же успокаивается. Гест вернулся к своему креслу и уселся, выжидательно подавшись вперед и надеясь, что сможет выделить нужные ему факты из чрезмерно подробных отцовских объяснений. И он вполне обоснованно ожидал, что его отец сначала будет критиковать его действия.
– Ну, я никогда не смогу понять, почему ты позволил Элис отправиться в Дождевые чащобы одной. Но, полагаю, именно с этого нам надо начать.
Гест осмелился вмешаться.
– Я не мог ее остановить, отец. Это было записано в условиях брачного контракта: что в том случае, если она пожелает, я позволю ей отправиться в Дождевые чащобы, чтобы она продолжила свое изучение Старших и драконов. В тот момент я считал это просто причудой, последней мечтой ее одинокой жизни в качестве никому не нужной старой девы. Я думал, что она забудет о своих амбициях, когда станет замужней особой, занимающейся своим домом и хозяйством. И в течение многих лет так оно и было. Однако когда прошлой весной она заявила, что желает ехать, я не мог ей отказать. Как не мог и отменить торговую поездку к островам Пряностей. Поэтому я принял, как мне казалось, наилучшее решение, поручив ее заботам Седрика Мельдара. Он уже много лет был моей правой рукой, а с Элис дружил с детства. Они всегда прекрасно ладили. Я был уверен, что Седрик будет благоразумен. Я думал, что она отправится туда, поймет, какой Трехог неуютный и провинциальный городишко, и тут же вернется обратно в Удачный. Честно, отец: я ожидал, что они окажутся дома задолго до моего собственного возвращения в Удачный.
– Если у тебя все, – сурово проговорил отец, когда Гест замолчал, переводя дух, – то я продолжу то, о чем тебе говорил.
Гесту ненавистны были покровительственный тон отца и его уверенность в том, что он гораздо проницательнее и намного мудрее сына. Тем не менее в данном случае у него была информация, которой сам Гест пока не имел.
Молчи. Кивай.
– Элис с Седриком были в Кассарике в тот момент, когда там формировали экспедицию «Смоляного». Итак, насколько я понимаю контракты – а я сумел получить их копии, – Советы торговцев Дождевых чащоб, как трехогский, так и кассарикский, наняли около дюжины сильно измененных юнцов для сопровождения драконов в качестве хранителей и прислуги. Они также наняли двух охотников и зафрахтовали баржу «Смоляной» (кстати, это старейший из всех существующих живых кораблей), чтобы они сопровождали экспедицию и обеспечивали ей поддержку. Советы оплатили те припасы, которые были загружены на судно. Хранители, охотники и владелец судна получили половину своей платы авансом, а остальное им причиталось после того, как они вернутся в Кассарик, устроив драконов жить где-то в отдалении. – Его отец коротко и презрительно хохотнул. – Готов спорить, что они совершенно не ожидали, что им придется выплачивать большую часть из этой второй половины!
– Как в это ввязалась Элис? Вот чего я не понимаю!
Гест произнес это с жаром, надеясь вывести отца за рамки очевидного.
– Я к этому подойду. Нам важно отметить здесь, что в контракте Кельсингра напрямую не упоминается, и, более того, в нем ничего четко не говорится о поисках города Старших. Там сказано только, что хранители должны найти какое-то место, где драконы смогли бы безопасно поселиться. И что если драконы умрут до того, как это произойдет, Совет будет считать контракт выполненным. Не потерявшим силу, заметь. Выполненным.
– А почему это так важно?
Глаза торговца Финбока, всегда полуприкрытые тяжелыми веками, сузились еще сильнее, когда он бросил на сына взгляд, полный отвращения.
– Казалось бы, это очевидно. Если в контракте говорилось, что единственная цель экспедиции состояла в переселении драконов, тогда получается, что хранители, охотники и команда корабля выполнили все его условия. Как только Совет им заплатит, их взаимные обязательства закончатся. Ни один из Советов не будет иметь никаких прав на все то, что могло быть обнаружено, в том числе на плодородные земли, или на покинутый город, или на всю информацию, собранную экспедицией, такую как карты и схемы речных протоков.
Гест попытался заговорить, но его отец предупреждающе вскинул руку.
– Теперь Советы пытаются провести следующую мысль: раз о существовании Кельсингры во время переговоров упоминалось, а единственный голос, поданный против экспедиции Малтой Хупрус, был снят благодаря аргументам некой Элис Кинкаррон Финбок, то всеми участниками подразумевалось, что обнаружение Кельсингры составляет часть миссии, порученной экспедиции, и что, следовательно, Советы имеют право на карты капитана, на город и на все, что в нем находится.
– Мне это кажется вполне разумным, – вставил Гест.
Отец бросил на него гневный взгляд.
– Нет, тупица! Мы хотим, чтобы решение было иным. Мы должны утверждать, что Элис была нанята только как специалист по драконам, чтобы помочь заботиться о них в пути. Нам нужно, чтобы было решено, что контракт был заключен только на переселение драконов. Потому что если решение будет таким, тогда у Элис столько же прав на долю от города и то, что в нем находится, сколько и у любого другого хранителя, охотника или матроса «Смоляного». Сейчас мне неизвестно точное число людей, отправившихся в экспедицию, как и то, будет ли сочтено, что те юнцы имеют законное право на свои доли. Однако, по моим оценкам, в тот день из Кассарика отправилось не меньше тридцати человек. Следовательно, Элис может принадлежать не меньше одной тридцатой Кельсингры и всего, что в ней находится. И… – он снова предупреждающе воздел руку, не давая Гесту задать пришедший ему в голову вопрос, – И К ТОМУ ЖЕ, поскольку Седрик определенно на тот момент был твоим служащим, получавшим от тебя жалованье и выполнявшим твои поручения, то только справедливо, чтобы та доля, которую он получит в городе, на самом деле будет считаться твоей долей, поскольку в тот момент ты был его нанимателем. И остаешься его нанимателем, вследствие чего имеешь право на плоды его трудов, выплачивая ему жалованье. А это означает, что Торговая фирма Финбок вполне может контролировать две тридцатые или одну пятнадцатую всех богатств города Старших. А это немалое состояние, если Кельсингра хоть чем-то похожа на Трехог или даже на Кассарик.
У Геста кружилась голова. Несмотря на весь свой торговый опыт, он не рассматривал события с этой точки зрения. Он был слишком разъярен теми унижениями, которые обрушили на него Элис и Седрик. Он сможет пользоваться одной пятнадцатой только что открытого города Старших? От этой идеи у него перехватило дыхание. Однако следующая пришедшая ему в голову мысль вызвала у него изжогу и сильнейшее сердцебиение. Ясно, что у него есть такая информация, какой его отец не имеет. Когда он услышал, что Элис якобы бросила его и сбежала с Седриком, он заподозрил, что первое соответствует истине, а второе – просто сплетня. Тем не менее он действительно поручил ее заботам Седрика. То, что его секретарь-любовник не препроводил его супругу обратно домой, было одновременно промашкой Седрика и его оскорблением в адрес Геста.
