Андрей Валентинович Хрумов, бывший психолог и литератор,
бывший участник переговоров Земли и галактического Конклава, человек, которого
называли Гиммлером космического века, толстый семидесятилетний старик, мой дед…
Он сидел в древнем кожаном кресле, когда-то
светло-коричневом, а сейчас выцветшем до белизны, в тон его седым волосам. И
молча разглядывал меня. На столе светился экран ноутбука, в углу комнаты,
водруженный на хилую этажерку с книгами, бормотал включенный телевизор.
– Ты чего, деда? – тихо спросил я.
Дед медленно поднялся, подошел и обнял меня. Я его на голову
выше, но сейчас вновь почувствовал себя маленьким.
– Паршивец… – прошептал дед. – Ну, Петька… паршивец… ведь
вначале передали, что ты разбился…
– Правда? – Я пришел в ужас. Представляю, что было с дедом!
– Сказали, что ты, отводя челнок от города, врезался в
землю…
– И ты поверил?
Дед отстранился на расстояние вытянутой руки. Уставился мне
в глаза.
– Я? Конечно. Разве ты поступил бы по-иному?
Я промолчал.
– Полчаса ждал новых сообщений. Телефон оборвал. Потом
передали, что челнок совершил аварийную посадку на шоссе.
Дед тихо, кашляюще засмеялся.
– Тогда я успокоился. Разбиться, спасая людей, ты мог. А вот
при аварийной посадке – никогда!
– Почему?
– Потому! – рявкнул дед, вновь переходя на обычный тон. –
Врачи тебя смотрели?
– Конечно!
– Сотрясения, ушибы, переломы?
– Ну я же здесь стою! Нет.
Дед кивнул, зашаркал к креслу. Я устроился на жестком
венском стуле в углу комнаты. С самого детства я любил здесь сидеть, тихонько
наблюдая за тем, как дед работает. Порой он разрешал мне притащить свой
компьютер, я ставил его на краешек стола и делал уроки, пока дед работал. А
если у него было хорошее настроение, то под вечер мы перекидывали между
машинами шнурок и играли в какую-нибудь стратегическую игру…
– Итак, рассказывай, – устраиваясь в кресле, сказал дед. –
Нет… постой.
Он с легким смущением отвел глаза и достал из ящика стола
огромную хрустальную пепельницу, спички, трубку и кисет с табаком. Я, еще как
вошел, почувствовал, что дед сегодня курил, но упрекать его не стал.
Но такого, чтобы дед при мне начал травить организм, давно
не бывало.
– При выработке посадочной траектории… – начал я, безнадежно
разглядывая фотографию на стене. На ней были мама, папа и я – совсем еще
маленький, кудрявый и светловолосый. Лицо у меня было глупое и обиженное.
– Стоп, – раскуривая трубку, велел дед. – Мне не нужны
подробности твоей посадки. Я хочу знать, что случилось на Хикси?
Вот так.
А чего еще я мог ожидать от своего деда?
– Я взял груз… кортризон…
– Петя, мальчик мой… в первую очередь я хочу знать – кто?
Алари, Счетчики или Куалькуа? И говори свободно, нас никто не услышит.
– Счетчики… – прошептал я.
Дед выпустил в потолок струю белого, пахнущего скорее
пряностями, чем табаком, дыма. Кивнул:
– Я все-таки рассчитывал на Алари… Они точно не замешаны?
– Не знаю… – уже ничего не соображая, признался я. – Вроде
бы нет.
– Петя, я учил тебя, что отрицание никогда не может быть
достаточно информационно насыщенным…
– Возможно, да.
– Прекрасно. Теперь все по порядку.
– Хикси. Груз кортризона. Старт нормальный. В момент выхода
на орбиту на встречном курсе оказался крейсер… крейсер Алари…
Дед довольно заулыбался.
Я отбросил все попытки разобраться в происходящем и принялся
рассказывать все случившееся. Коротко, пока речь шла о предыстории, и подробно,
когда на сцене – если крошечную кабину «Спирали» можно обозвать сценой –
появился счетчик.
– Прекрасно, – подвел итог дед. – Более чем хорошо.
– Я ничего не понимаю, – признался я.
– Например?
– При чем тут Алари?
– Что тебе помешало провести положенный осмотр челнока перед
уходом в джамп?
– Крейсер…
– Вот. В результате экстренного джампа ты – первое, не
обнаружил счетчика, второе – ушел в прыжок с плохо рассчитанной траекторией. И
был вынужден принять помощь Чужого.
– Значит, все подстроено? Он врал? – Я даже не удивился.
Но дед покачал головой:
– Почему же врал? Сообщил часть правды. В операции
проникновения на Землю участвуют не только живые компьютеры. Еще и воинствующие
грызуны.
– А им-то зачем?
– Петя, на тебя давит известный всем космонавтам факт –
боевые корабли Алари сильнейшие в Конклаве. А тебе не кажется странным, что
Алари вынуждены содержать такой чудовищно огромный и разорительный флот? Они
тоже в ловушке, Петя. Как и мы, как и Счетчики. Они – боевая гвардия Конклава.
Эта роль может устраивать часть расы, но никак не всех Алари. Будь они
воинственны от природы, давно бы истребили друг друга или схватились со всеми
прочими Чужими.
Дед кашлянул, выколотил трубку и принялся набивать ее
заново.
– Сложилась классическая ситуация, – удовлетворенно произнес
он. – Имеются по меньшей мере три расы космоса, которые не удовлетворены
текущим положением дел. Три расы, считающие себя ущербными, рабами, вынужденные
играть заданную роль. Если бы ты знал, как давно я ждал этого мига!
– А как же счетчик? Как его найти?
– Найти? Зачем? Он и сам прекрасно нас найдет. Точнее –
меня.
Вот чего никогда за дедом не замечал, так это мании величия.
– Дед, ты все-таки не секретарь ООН и не президент России…
– Кому нужны эти должности? – презрительно фыркнул дед. –
Думаешь, я променял бы это кресло на кресло Мбаны Монтенебо или Алексея
Шипунова? Ха!
– Ты думаешь, счетчик и впрямь шел к тебе?
– Конечно! Как он себя зовет? Карел? Карел Готт… – Дед
затрясся от хохота. Почему он обозвал счетчика богом – абсолютно не пойму!
– Дед… – жалобно сказал я. Примерно тем же тоном, как в
детстве, когда у меня не выходила задачка по дифференциальному исчислению или я
никак не мог усвоить параграфы Галактического Кодекса – с их официально
трехсмысленным толкованием и перекрестными ссылками…
