И вот тут я не выдержал и загоготал в полный голос. На
экране симпатичная девушка мучилась с обычным штопором, потом пришел лощеный
мужчина, выкинул обыкновенный штопор в окно и достал электрический… А я хохотал
как ненормальный, сидя на кровати и тщетно зажимая рот руками.
Счетчик вскинулся в кресле. Глаза его засверкали.
– Из… извини… – простонал я.
– До двадцати бутылок в минуту! – донеслось из телевизора, и
я вновь забился в истерике.
– Я не влиял на тебя! – воскликнул рептилоид.
Мне удалось лишь кивнуть, на разговор сил не было. Да при
чем тут влияние Чужого? У каждого из нас дома есть свой агрегат по промывке
мозгов – телевизор.
– Сорок девять долларов девяносто девять центов, или же
восемьдесят девять рублей, или три космобакса! Звоните сейчас, и за ту же цену
вы получите еще и набор пробок для испытания Чудесного Штопора!
Отсмеявшись, я убрал звук и пояснил смущенному счетчику:
– Извини. Мне не спалось. Я включил телевизор… развеселился.
– Телевизор? – Со сна счетчик казался более тупым, чем
обычно.
– Не видишь, что ли?
Рептилоид повернул голову к экрану, потом кивнул:
– Свет… Я не могу воспринимать визуальный ряд вашего телевидения.
– Почему?
– Слишком медленная развертка, крупные сегменты, из которых
формируется изображение… и очень большое количество помех. Крайне трудно
обработать такую информацию.
На мой взгляд, телевизор показывал идеально.
– Но ты же видел изображение на дисплее там, в челноке!
– Не видел. Снимал данные по пути к экрану. Это гораздо
удобнее. – Счетчик вновь свернулся клубком. – Продолжай свой отдых, я перестану
воспринимать звук как внешний раздражитель.
Через мгновение он снова спал. Точнее, не спал, а занимался
познанием… Удобная у них физиология. Я опустил ноги с кровати, прислонился к
стене, вздохнул. Мне спать не хотелось совершенно.
Возможно ли украсть челнок?
В буквальном смысле – нет. Подготовка к старту заканчивается
лишь за час до запуска. И потом требуется труд сотен людей, чтобы корабль
стартовал.
А возможно ли подменить экипаж? «Бураны» в транспортных
рейсах летают с тремя членами экипажа – командир, он же первый пилот, второй
пилот и джамп-навигатор. Допустим, Данилов и впрямь берет меня в экипаж… вторым
пилотом, вероятно. На каком этапе контроль над экипажем минимален? В автобусе,
по дороге на старт, народу много. Разве что у стартового стола, перед загрузкой
в лифт. Но как провести туда деда и счетчика? А что делать с Даниловым и
джамп-навигатором? Оставлять их у стартовой позиции – это убийство. Когда
«Энергия» выпихивает «Буран» на орбиту – старт заливают реки огня. Отпустить –
поднимут тревогу…
И не удивятся ли в ЦУПе тому, что все переговоры ведет
второй пилот? А как подделать телеметрию – если нацепить датчики на деда, то
врачи немедленно отменят старт. Это там, у Чужих, доктора давно махнули рукой
на состояние экипажа… трезвый – и ладно…
Сотни проблем.
Стоп! Что со мной?
Я ведь обдумываю, как похитить звездолет!
Подавив первый импульс – кинуться к счетчику, – я попытался
привести мысли в порядок. Неужели он все-таки пытался воздействовать на меня?
Кажется, нет.
Мое отношение к задуманному дедом и рептилоидом плану не
изменилось. Не хотел я этого… по крайней мере так вот, не получив никаких
четких объяснений. И прорываться к челноку с боем, с автоматом наперевес и
дедом на закорках – не собирался!
Просто злость накатила. После гениального перевода «Ромео и
Джульетты» на молодежную феню, после рекламы электрического штопора, после
трусливого, ночного показа старого кинофильма, рисующего Чужих не в лучшем
свете.
Ведь будет становиться все хуже и хуже. Мы деградируем.
Стремительно, бесповоротно. Превращаемся в расу идиотов.
Дверь скрипнула.
– Петя?
Дед опасливо заглянул в комнату.
– Все в порядке?
Я быстро встал, на цыпочках подошел к двери, выскользнул в
коридор. Там было темно, лишь у лестницы на второй этаж тускло тлела лампочка.
Кажется, в детстве я боялся темноты… уж не знаю почему. Дед пообещал, что у
моей двери всегда будет гореть свет, и выполнил обещание. Не ночник над
кроватью – дед никогда не потакал моим страхам, а свет за дверью. Но мне этого
вполне хватило. Ведь у этой лампочки даже нет выключателя. Она всегда горела… и
когда я спал в своей постели, и когда занимал койку в училище, и когда
устраивался в отеле под светом чужой звезды…
– Все нормально, Петя? – тревожно повторил дед.
В старой пижаме и шлепанцах он не выглядел идеологом
человеческого шовинизма, хитрым демагогом и безжалостным оппонентом
правительств. Обрюзгший старик, которому давно положено доживать свой век у
телевизора со стаканом кефира…
– Ты… ты боишься за меня? – сообразил я. – Боишься, что
счетчик попытается воздействовать?..
Дед отвел глаза.
– Я просто смотрел телевизор.
– И что нового?
Я пожал плечами:
– В продажу поступил электрический штопор. Открывает
двадцать бутылок в минуту.
Дед послушно улыбнулся. Так улыбаются ребенку, взахлеб
пересказывающему свой первый анекдот. Да и у меня уже смеха не оставалось.
– Мы в какую-то пропасть валимся, дед, – сказал я,
прислоняясь к косяку. – Отупение. Причем… радостное такое.
– Радостное отупение – это хорошо сказано. – Дед кивнул.
– Нет, я не думаю, что счетчик на меня влиял… наверное,
просто ночь. Я начал обдумывать, как спереть челнок!
Дед терпеливо ждал.
– Ночью… оживает злость, дед. Я привык спать ночами. А днем
– читать хорошие книги или смотреть хорошие фильмы. Не оставалось времени
подумать о чем-то плохом. Может быть, я зря сплю ночами?
– Ты посмотрел пару каналов и увидел пару тупых передач, –
сказал дед. – И решил, что стоит ли соблюдать правила игры, установленные таким
человечеством?
– Да, наверное. Только каналов было пять.
– Петя, ты не совсем прав. Радостное отупение – это нормальное
состояние человечества. Оно лишь принимает разные формы. Когда происходит
столкновение культур, потеря глобальных ценностей – вот как сейчас, – оно
становится рельефнее, ярче. Но всегда и во все времена состояние радостного
отупения устраивало большинство людей.
