Возможно, серный колчедан, чугун и бокситы пойдут к
императорскому столу. Или кто там правит у Пыльников? Какой-нибудь Великий
Червь…
Обратно, как я понял, «Пророк» тоже повезет минералы. Судя
по тому, что уже сейчас, за трое суток до предполагаемого возвращения корабля,
в Свободный прибыли часть внутренних войск и два огромных бронированных фургона
для транспортировки груза, – это будет что-нибудь очень тяжелое.
Золото, платина или плутоний…
Странная вещь межзвездная торговля. Для нас она больше
похожа на заурядный обмен. Мы Хиксоидам птичек или картинки, они нам – кортризон
или активный пластик, из килограмма которого можно вылепить небольшой, но
прочный домик. Как сговоришься, так и заработаешь. И все опутано цепями
ограничений, прецедентов, законов и подзаконных актов торгующих рас,
установленных Конклавом правил. Технологию, например, нам практически не
продают. Это не то чтобы невозможно… маловероятно. Есть еще такая гадость, как
Закон о Неправомерном Использовании. Работает он только в отношении более
молодой расы, то есть – нас. И больше всего похож на тонкое издевательство.
Однажды, на самой заре торговли, Пыльники продали Земле
мономолекулярные нити. Семь тонн нитей, способных рассекать гранит и титан,
выдерживающих огромные нагрузки. Это мог быть немыслимый переворот во всех
областях производства. А семь тонн почти невесомых, более тонких, чем паутина,
нитей – это очень много. Хватило бы всей планете на долгие годы. Обработка
металлов, горное дело, строительство… к сожалению, даже оружие. Всплыли
безумные проекты орбитальных лифтов…
А потом оказалось, что Пыльники используют мономолекулярную
нить только в том жизненном процессе, наиболее близким аналогом которого
являются роды. И мы можем применять нити лишь для той же цели.
Были скандалы, отставки, просьбы к Сильным… Потом магнитные
контейнеры, в которых хранились нити, поместили на охраняемый склад. До лучших
времен. Возникли академии Межзвездной Торговли, где люди начали учиться
обходить торговые ловушки. Иногда это удается, вот как с кортризоном, которым
«украшен» даниловский «Волхв». Чаще – нет.
Третий старт, откуда ушел в космос «Пророк», почти в десяти
километрах от гостиницы. И все же грохот стоял изрядный. Подрагивали стекла в
дюралевых рамах, огненная струя, на которой балансировал челнок, ползла вверх.
Неторопливо и мощно. Впечатляющее зрелище.
Но только я бы предпочел тихий и спокойный старт в
гравитационном луче.
– Удачи, ребята, – сказал я вслед челноку.
Хочется надеяться, что на этот раз нас не обжулят. И
доставленные на Землю плутоний-бериллий-платину можно будет использовать не
только в гастрономических целях.
Хлопнула дверь, я обернулся. В номер вошел Данилов.
– Я стучал, – сообщил он, подходя ко мне. Глянул в окно,
прищурился, разглядывая исчезающий в небе корабль. – Удачи, Вася…
Я молчал.
– Не злись, Петр. – Данилов опустил руку мне на плечо. –
Хватит дуться. Я не злодей, а ты не святой. Ну?
Когда я кивнул, Данилов расслабился:
– Ну и здорово. Там твой дед прибыл, с какой-то девушкой.
Он едва заметно подмигнул:
– И с кучей баулов. Не любит он путешествовать налегке?
– Не знаю. Мы вместе не путешествовали.
– Андрей Валентинович сейчас у Киселева. Кофе пьют. А нам
пора к эскулапам. Двинулись?
И впрямь пора было на последний предстартовый медосмотр.
Лет тридцать назад мы бы не разгуливали перед стартом так
вольно. Был бы и карантин, чтобы не подцепить перед полетом какую-нибудь
заразу. И строгий контроль медиков, и непрерывные инструктажи и тренировки. Но
все меняется. Сейчас космос – на потоке. Сейчас мы прилетаем на космодром в
день отлета, и нет у нас никаких дублеров. Пятнадцать – двадцать пилотируемых
стартов в день только с российских космодромов! Американцы делают чуть больше,
европейский космический консорциум – чуть меньше. А еще японские, китайские,
южноамериканские и африканские компании. Двадцать космодромов, еще столько же
строится. Сотни кораблей. И еще больше – на стапелях. Подчистую выметены все
старые разработки, «Спирали» и «Гермесы», проектируются новые, сверхтяжелые
носители и корабли. Космонавтов просто не хватает, летчиков переучивают для
космических полетов в течение шести-восьми месяцев. Поток!
А что делать, слишком велика естественная убыль… Исчезают в
космосе, бьются при посадках, взрываются на стартах корабли. А в них – мои коллеги.
Знакомые и незнакомые.
Все наши вольности – как последняя рюмка и сигарета для
приговоренного к расстрелу…
Осмотр был быстрым, даже слегка халтурным. Меня за последние
два дня осматривали так много, что врачи сделали маленькое послабление. А вот Данилову
досталось. Он очень долго просидел в кабинете гастроэнтеролога. Вышел злой,
хоть и с зеленым штампом в медицинской карте.
Не знаю, что уж там у него нашли, признаки гастрита или
легкий геморрой, но выглянувший следом врач сказал:
– И соблюдайте все назначения!
– Непременно, – бросил полковник через плечо.
До старта оставалось два часа.
Когда мы оделись и вышли от врачей, я спросил Данилова:
– А когда ты…
Полковник глянул на меня, и вопрос повис в воздухе.
– Идем к Киселеву.
К административному корпусу мы подошли минут через пять.
Секретарши в приемной не было, зато опять появились охранники. Это что,
традиция такая – ужесточать режим к ночи?
При виде Данилова сержанты молча отступили от двери. Данилов
порывисто распахнул первую дверь и лишь в тамбуре перед второй умерил резкость
движений.
– Товарищ генерал-лейтенант…
– О, Саша! – послышался знакомый голос.
Я перевел дыхание и вслед за Даниловым вошел в кабинет
Киселева.
Андрей Хрумов был в отглаженном костюме, только на этот раз
– дорогом и модном, из «шерстяного хлопка». И галстучек у него был из
полупрозрачной ароматизированной ткани с Даэнло – я возил однажды такую, ее
разгружали под присмотром двух десятков солдат и агентов ФСБ. Не знаю, уж зачем
ему понадобился весь этот выпендреж?
– Ну как, берешь Петю в напарники? – обнимаясь с Даниловым,
спросил Андрей Валентинович. Потом протянул мне руку:
– Здравствуй, внук!
– Привет. Как долетели? – спросил я.
В глазах старика что-то неуловимо изменилось.
– Нормально, Петя, нормально…
Маша сидела чуть в сторонке. В белом брючном костюме, с
тщательно уложенными волосами, она казалась даже симпатичной. Мы вежливо
кивнули друг другу. Киселев как раз с улыбкой подливал девушке кофе. Пожилой,
неуклюже-галантный вояка… Мне было его очень жалко. Через пару часов он станет
бывшим начальником космодрома Свободный.
