– Значит, и мы здесь работали…
– Не работали! – Таг энергично покачал головой. –
Готовились-к-труду. Это ведь совсем другое, Никки! Работа – это судьба! То, что
доставляет тебе удовольствие и наиболее полезно Родине.
– Все исчезло, Таг, – сказал я. – Все смыто. Может, мне
тоже… лучше в переплавку, как кораблю?
Таг принужденно засмеялся.
– Ведь каждый будет знать, каждый станет мне сочувствовать,
– пояснил я. – Все, кого я знал, начнут смотреть на меня как на несчастного
больного. Пусть это и правда…
– Никто не узнает! – резко возразил Таг. – Ты что! Тайна
Личности!
Слова я знал. Смысл был слегка понятен, но…
– Информация о случившемся с тобой – запретна! – продолжил
Таг. – Это ведь неприятная, травмирующая тебя ситуация. Знаем мы – но лишь
потому, что должны тебе помочь.
Знает Наставник… ну это хоть тебе понятно? Комитет Дальней
Разведки – все-таки информация жизненно важная. Вероятно, будет знать Мировой
Совет. И все. Ни одна живая душа не узнает, если ты сам не захочешь рассказать.
– Это хорошо, – признал я. – Только как возможно сохранить
тайну? Если даже эта девочка меня узнала? Если она помнит, что я предпочитаю на
ужин, а я – нет?
– Я буду с тобой, – сказал Таг. – Наставник, Катти, Ган, я…
Пока ты не адаптируешься – мы всегда будем рядом. Ты ведь сильный, Никки. Ты
сможешь привыкнуть, родиться в третий раз!
– А второй? – спросил я. – Да, конечно, второе-рождение, я
знаю слово. Но что оно означает?
– Вначале ты появляешься на свет, – сказал Таг. – Любовь
родителей, забота Родины – дают тебе жизнь. А потом ты выбираешь судьбу.
Наставник дает тебе профессию. Это – второе-рождение.
– Я кажусь полным дураком? – тихо спросил я.
– Нет, Никки. Ты был болен. Теперь выздоравливаешь.
Девушка вернулась с подносом, и мы замолчали.
– Твое мясо, Никки. – Она поставила передо мной керамический
судок с пробивающимся из-под крышки паром. Запах был вкусный. – Твоя рыба, Таг.
– Спасибо, девочка, – отозвался Таг.
– Хлеб… и ваше вино. – Последнее слово девушка произнесла с
легким осуждением. Опустила в центре стола круглый наполненный рубиновой
жидкостью сосуд.
– Врач назначил, – пояснил Таг.
– А… приятного аппетита.
– Почему ты не зовешь ее по имени? – спросил я, провожая
девушку взглядом. Кто мне больше нравится, Катти или она? Не пойму. У Катти
прическа не очень симпатичная. Ей бы длинные волосы пошли…
– Откуда я знаю ее детское прозвище? – удивился Таг. – Через
год она получит взрослое имя, тогда познакомлюсь.
Все странно, все удивительно…
Я молча открыл горячий судок и стал накладывать себе мясо –
крупные аппетитные куски, перемешанные с овощами. Таг искоса следил за мной,
словно ожидал возгласа «помню!». Нет, Таг… Меня не удивляет эта еда, я знаю,
что пища должна быть вкусной, но мне не кажется, что пареная размазня – мое
любимое блюдо.
Таг положил себе два больших куска белого мяса. Попробовал,
ловко цепляя сразу двумя вилками, причмокнул:
– Оно! Нет, я не понимаю, как можно стандартное, идеальное
мясо готовить по-разному! Но ведь получается! В столовой при общежитии оно
гораздо хуже!
– А ты живешь в общежитии?
Таг поперхнулся:
– Д-да… По соседству с тобой. Никки, свой дом человек
получает, когда образует семью. А мы-то вроде бы холостяки!
– Я теперь всегда буду холостяком, – мрачно сказал я.
Отбросил попытки есть крошечной вилкой, взял большую ложку. Таг одобрительно
кивнул. – Впрочем, если холостяки питаются именно здесь, то это не столь
печально!
– Славное место, – согласился Таг. – Ладно. Я ведь про врача
правду сказал. Катти рекомендовала тебе натуральные психостимуляторы.
– Вино?
– Да.
Он наполнил два стеклянных бокала, мечтательно посмотрел
сквозь один на горящий в плошке фитилек. Уже совсем стемнело, и вино в бокале
замерцало ярким праздничным светом.
– Красиво, – задумчиво сказал Таг.
Я тоже посмотрел на пламя сквозь бокал.
– И то и дело, свеча горела на столе, свеча горела… – сказал
я.
– Вроде стихи? – удивился Таг. – Интересно, надо порыться в
информатории. Кто там у тебя так накрепко застрял?
– Вот этого не знаю.
– А может, это твои, – вздохнул Таг. – Ты ведь в детстве
баловался, потом Наставник тебе подсунул «Десять тысяч великих стихов», тогда
только перестал силы тратить… Ладно, Никки. За твое возвращение.
Я поднес свой бокал к его бокалу и слегка ударил их краями.
Стекло отозвалось тонким, приятным звоном.
– Зачем? – поразился Таг.
– Сам не знаю. Вот такой ритуал придумался.
Вино было приятным и вкус знакомым. Я сделал глоток,
поставил бокал на стол.
– Почему девушка так удивилась этому заказу?
– Алкоголь – вещь условно разрешенная, – неохотно признался
Таг. – Запретов нет, но нужны серьезные основания, чтобы позволить себе его
прием.
– У нас основания есть.
– К сожалению, – согласился Таг.
Глава 4
Вино подействовало быстро. Хоть и было оно совсем легкое,
алкоголь едва чувствовался, но я ожидал этого состояния и не удивился, когда по
телу пошла волна расслабленности, ужас моего положения куда-то отступил, а мир
стал почти знакомым.
– Гана нет, – вздохнул Таг. – Засиделся братец…
– Он твой брат?
Тагу тоже ударило в голову, он уже не удивлялся и не
переживал по поводу моей амнезии.
– Да. Он в младенчестве болел много, родителям рекомендовали
оставить его при себе еще на полгода. Так и попали в одну группу.
– А кто мои родители? У меня есть братья, сестры?
Таг наморщился, честно пытаясь вспомнить.
– К тебе приезжала мать пару раз… и отец как-то… Никки, не
знаю! Ты можешь запросить информаторий.
– Зачем? Это ничего не даст, Таг. Если уж я вас не вспомнил
– так родителей…
– Да, конечно… – Он снова налил нам вина. – Не стоит их
расстраивать такой жизненной неудачей. Будь-здоров-вопреки!
– Будь-здоров-вопреки! – повторил я традиционное пожелание,
используемое при совершении потенциально вредных действий… Помотал головой.
Словно через пропасть амнезии перекинули мост из словарей! Бред какой-то! –
Будь здоров!
