Голосок у рептилоида был ровным и скучным – видимо, передача
эмоций давалась ему с трудом.
– Ты врешь, счетчик.
– Карел.
– Хорошо. Ты врешь, Карел. Человечество не нуждается в
помощи.
– Ваша планета имеет статус наблюдателя в Конклаве. Вы
находитесь под консультативной опекой Хикси и Даэнло. Сильные расы сочли, что
это проще, чем брать Землю под протекторат, и выгоднее, чем уничтожать. Вы
имеете право основания колоний, но только после отказа от планеты всех рас с
правом решающего голоса. За двадцать лет ни одна открытая людьми планета не
была передана Земле.
– Нам пока хватает места.
– Пока. Вам никогда не позволят распространяться по
галактике. Вы останетесь резервацией. Будете возить срочные грузы – до тех пор,
пока не найдут альтернативы джампу.
Компьютер пискнул и мягким женским голосом произнес:
– Расчет джампа закончен. Жду указаний.
Под пристальным взглядом счетчика я протянул руку к пульту,
набрал на парольной клавиатуре код. Одна из панелек на пульте сдвинулась,
открывая маленькую нишу с тремя клавишами. Ниша была подсвечена красным светом.
– Что это? – спросил рептилоид.
– Это смерть-пульт, Карел.
Я осторожно провел пальцами по клавишам. Нажать их непросто,
они тугие, на тренажере все курсанты в этом убедились.
– В нашей присяге, Карел, есть такая фраза… – Я искоса
следил за ним, пытаясь уловить хоть какое-то движение. – Высшей ценностью будут
для меня интересы человечества. Любой ценой я буду защищать его от угрозы, от кого
бы она ни исходила.
– Это разумное обещание, – сообщил рептилоид.
– Я могу отправить шаттл в джамп-серию, сжечь джампер или
подорвать топливные баки. В любом случае – это наша смерть.
– Зачем, Петр?
– Чтобы никто не узнал, что вы можете переносить джамп.
Я не то чтобы врал. Честно говоря, я просто не мог понять,
готов ли надавить одну из клавиш. Но счетчик отнесся к моим словам абсолютно
серьезно.
– В этом нет необходимости, Петр. В этом нет никакой
необходимости. Абсолютно нет.
– Докажи. – Я опустил палец на клавишу джамп-серии.
– Иные расы не знают, что счетчики способны выдержать джамп.
– Они могут узнать.
– Это не поможет, Петр. Наш метод только для нас. Он
уникален.
– И в чем он состоит?
– Я отвечу на Земле.
– Что ты хочешь предложить людям?
– Я отвечу на Земле.
– Почему?
– Мы мало о тебе знаем, Петр. Мы не решили, можно ли тебе
доверять. Информация очень ценна, если Сильные расы узнают ее – будет потеряно
слишком многое.
Я не сразу осмыслил его намек.
– Ты что, хочешь сказать, что я могу предать Землю и
сообщить твои слова Чужим?
– Да.
А чему я, собственно, удивляюсь? Ведь даже на «Эксплорере»
была Эвелин Ракш, «проклятие феминизма» и «позор афроамериканцев», чернокожая
женщина-пилот, навязанная в экипаж показушниками из НАСА. Милая молодая
женщина, без всяких пыток и угроз выложившая хиксоидам абсолютно все. И что
такое джамп, и как управляется челнок, и где находится Земля… Конечно, и без ее
помощи Чужие узнали бы это. Но факт остается фактом.
Я видел пленку с записью ее допросов на Земле. Она так и не
смогла объяснить своего поступка. Поскольку адвокат строил защиту на
непроверяемом утверждении о пси-воздействии хиксоидов на его подопечную, Эвелин
была просто отстранена от космической программы. Ей пришлось сменить имя и
перебраться куда-то в Канаду, где она и покончила с собой через полгода. Может
быть, она и впрямь шагнула с балкона, может быть, ей помогли, не знаю…
– А кому ты мог бы довериться? Директору «Трансаэро»?
Ассамблее ООН? Президенту России?
– Андрею Хрумову.
Я долго молчал. Счетчик сразил меня наповал.
– Ты знаешь, кто он?
– Психолог, участник первых контактных переговоров Земли и
галактического Конклава. Автор «Манифеста обреченных».
– А еще?
– Твой предок по мужской линии.
– Мой дед.
– Дед, – согласился счетчик.
– Карел, дед тебя убьет, если сумеет догнать.
– Я передвигаюсь медленно.
– Он тоже не быстро, ему за семьдесят. Но он будет очень
стараться. Ты потому и забрался в мой челнок, что хочешь встретиться с дедом?
– Один из факторов, – признал счетчик.
– Карел, никогда не думал, что ваша раса столь безумна.
Искать помощи и сотрудничества у человека, который ненавидит все инопланетное,
у самого отъявленного шовиниста…
– А кто тебе сказал, что мы не шовинисты?
Я посмотрел в глаза рептилоиду. Тот медленно разжал рот,
изгибая его в улыбке. Надо же. У живых компьютеров есть чувство юмора.
– Не нравится мне это, – признался я. – Блин. Так я влип
из-за деда? Вначале едва на курсах не завалили, потом брать на работу не
хотели, теперь – в такой навоз вляпался?
– Что поделаешь. Это общая проблема тех рас, чьи граждане не
могут выбирать своих родителей, – сказал счетчик.
Я закрыл панель смерть-пульта. Мне показалось, что счетчик
облегченно вздохнул.
Навигационный расчет едва не пропал даром. Я слишком долго
разговаривал со счетчиком, запугивал его смерть-пультом, а время принятия
решения истекало. Звезды скользили по своим орбитам, и с каждым мгновением
шансы на удачный джамп истекали.
– Приготовься, – сказал я счетчику. Тот понял и подобрался,
цепляясь за кожух джампера, скользя коготками по металлу. Глаза рептилоида
закатились.
Как же он выдерживает джамп?
За четыре секунды до автоматического сброса навигационных
расчетов я нажал кнопку джампа, и пространство вывернулось наизнанку.
О-о-о!
Дольше, дольше, дольше…
Пусть этот миг не кончается, пусть корчится от ужаса
счетчик, пусть тщетно добивается равноправия Земля, пусть Сильные расы играют в
свои взрослые игры… Плевать, лишь бы продлить этот миг, превратить его в
вечность…
Я открыл глаза.
Темнота и скулеж счетчика.
Как тяжело возвращаться в реальность.
