– Выравнивать пляж.
Он стоял рядом, наблюдая, как я напяливаю на себя униформу.
Несколько раз помогал справиться с непривычными застежками. В основном их
одежда застегивалась пуговицами, до молний они, видно, не додумались, но
магнитные швы поначалу привели меня в замешательство.
– Зачем выравнивать?
Агард вздохнул:
– Со времен Морской эры, когда линия побережья подверглась
улучшению и наш материк приобрел действительно круглую форму, волны размывают
берег…
– И мы собираемся выправлять его лопатами?
– Да.
Я покачал головой. Бред. Работа ради работы.
Ну а какое еще применение можно найти опасным преступникам в
предельно автоматизированном мире? Подпускать к технике – рискованно. Оставлять
без работы – не положено.
– Санаторий периодически меняет дислокацию, – сказал Агард.
– Рабочая зона – около десяти километров. Раз в две недели «Свежий ветер»
смещается вдоль побережья.
– И так везде?
– Не знаю. В зонах теплого климата, вероятно, нет. Там много
интернатов, городов, найдется кому следить за берегом.
– Зачем это нужно, Агард?
Он хитро улыбнулся:
– Тебе лекцию прочесть или так ответить?
– Так.
– Не знаю.
Мороз был градусов пятнадцать, если отдать должное шкале
Цельсия. Геометры вели отсчет с температуры здорового человеческого тела, они
очень серьезно относились к мысли, что человек – мера всех вещей. Но меня
больше устраивал подход шведского физика. Не стоит заблуждаться относительно
нашей роли в мироздании. Вода – древнее плоти.
Небо с утра очистилось, лишь белесая дымка затягивала
горизонт. Снег, чистейший и ослепительно белый, на Земле такой лишь в горах
увидишь, покрывал все, насколько хватало взгляда. Черные решетчатые силуэты
сторожевых вышек отчетливо выделялись по периметру санатория. С одной стороны
их не было – там снег плавно, почти незаметно переходил в ледяное крошево и
стылую воду океана. Издали вода казалась белой, густой, как молоко.
Неужели Гибким Друзьям здесь нравится? Насколько я помнил,
Внешняя, их родная планета, напоминала по своим условиям Марс. Но там они
предпочитали жить в подземных озерах, не высовываясь лишний раз на мороз…
Из соседних бараков начали выбираться люди. Так же, как мы,
закутанные в теплую одежду, с лопатами и ломами. Я украдкой изучал их, стараясь
в первую очередь выявить главарей. Это оказалось неожиданно просто. Вроде бы та
же самая одежда, лопаты в руках, но… волки и в овечьих шкурах сохраняют свои
повадки.
Клей отделился от нашей группы и, не оглядываясь, пошел к
ним.
– Останови его, Ник, – шепнул из-за спины Агард. – Тебе
нужно первому поговорить со старшими бараков. Убедить их, что не посягаешь…
– Он не станет призывать к разборкам. Наоборот, попросит
выждать.
Вряд ли Агард поверил в мои слова. Но замолчал.
Гартер, прижимая к груди покалеченную руку, заговорил с
низеньким, почти лилипутского роста, мужчиной. Может быть, тот – жертва давних
экспериментов по выведению низкорослых регрессоров? К ним стали подходить
другие люди.
Я молча смотрел на совещание паханов. Десять человек, если
считать Клея. Наверняка найдутся подручные.
Куалькуа, насколько я боеспособен? Сколько человек мы сможем
обезвредить?
Много. Боевая трансформация?
Подожди.
Клей пошел обратно. Он направлялся ко мне, и я терпеливо
ждал.
– Ник Ример, сегодня мы работаем на первом секторе
побережья, – спокойно, даже с какой-то вежливостью, сказал он. – Если это
допустимо, я укажу дорогу.
– Хорошо, – согласился я.
Клей пошел вперед. Оглядываясь то на него, то на меня, зэки
потянулись следом.
Ага. Он хорошо рассчитал. Ситуация приобрела двойственность.
Непонятно, кто теперь начальник. Вроде бы я вчера поставил себя на это
тепленькое место, но сегодня Клей вновь ведет группу на работы, общается с
окружающими. Если сегодня-завтра я исчезну, то Клей легко вернет свою власть.
Ну и пусть. Я не собираюсь здесь задерживаться. Наводить
порядок и строить светлое будущее в одном отдельно взятом концлагере – не моя
миссия.
Петр, запомни, ты не диверсант. Ты не должен переворачивать
их мир… хотя бы потому, что это невозможно. Ты – лазутчик. Пойми их мир. Оцени
его техническую мощь. Наметь точки соприкосновения, пути компромиссов. А потом
– возвращайся. Попробуй захватить корабль и вернуться. Эскадра будет ждать тебя
в течение месяца.
А потом? Если я не вернусь?
Тогда мы отправимся за тобой. Алари собираются
модернизировать «Волхв». Мы получим нормальные двигатели, генераторы защитного
поля, оружие. Попробуем прорваться в мир Геометров и найти тебя…
Снег хрустел под ногами. Свежий, рассыпчатый, покрытый легоньким
настом. Я сознательно шел не по чужим следам. Словно не хотел пользоваться
преимуществами.
Каждую ночь здесь идут снегопады. Ложатся покрывалом, прячут
следы. Подтаивают за день и укрывают землю вновь. Свежий ветер гуляет над
промерзшей тундрой, Гибкие Друзья следят за порядком, зэки лечатся.
Никто ведь не ставит целью перевоспитать их пороки –
настоящие и придуманные. Это изоляция. Мусорная корзина на краю мира. Куда
страшнее стало бы, не существуй такой человеческой свалки, будь вся планета Геометров
стерильно-счастливой. Но, к несчастью или к счастью, подобное все-таки
невозможно…
Медленно приближались черные вышки. Крайняя стояла уже в
воде. Стал слышен шум волн, тяжелый, накатистый. Ледяная шуга тянулась вдоль
берега, попадались и целые льдины. Одна как раз стучала по опорам вышки,
методично и безуспешно сражаясь с металлом. Вышка походила на опору
высоковольтной линии, только вместо изоляторов на ее вершине белело облепленное
снегом гнездо, свитое из чего-то волокнистого вроде водорослей или веток.
Небольшое гнездо, но Гибкий там вполне поместится.
– Он на месте? – спросил я Агарда, кивая на вышку.
– Они всегда на месте.
– Как Гибкие воспринимают мир? Зрение, слух?
– В первую очередь вибрация. Они чувствуют звуки шагов.
Агард замолчал. Схватил меня за плечо:
– Эй, Ник!
– Что?
– Ты дурака не валяй. – Он стянул шапочку, подставляя морозу
изуродованную голову. – Видишь? Гибкий меня поцеловал. Подержал голову в
ротовой полости. У них очень едкая слюна, Ник.
