– Падла! – закричал Клей. Он опередил меня, и даже сломанная
рука словно перестала ему мешать. В прыжке он вцепился в Чужого.
Сверкнула чешуей выплюнутая Гибким рыбина. Вторая пасть
ударила Клея в грудь, и он упал как подкошенный.
Боевая трансформация…
Гибкий наверняка чувствовал, как я приближаюсь. Но пока я не
пересек периметр, он не обращал на меня никакого внимания. Выгнулся дугой,
впиваясь обеими пастями в дергающиеся тела. По сизому телу пробежала красочная
волна, и Гибкий застыл – маленькая чудовищная радуга над поверженными жертвами.
А потом я перешагнул невидимую границу…
Двухметровое лоснящееся тело пружинисто выгнулось и
метнулось в мою сторону.
Время стало медленным и послушным.
Я вытянул руки, принимая удар. Тело Гибкого было скользким и
упругим, как резиновая труба. Его невозможно было удержать. Но сквозь
прорванные перчатки из моих пальцев уже вытянулись длинные зазубренные когти.
Куалькуа плавил мое тело, как воск.
Гибкий вздрогнул, когда когти пронзили его шкуру. Какой-то
бурый гной потек наружу. Концы его тела хлестали меня по ногам. Потом одна
пасть вздернулась к лицу, и мне пришлось повалиться, уклоняясь от зубов. Когти
накрепко завязли в шкуре Чужого, и я с ужасом понял, что абсолютно беззащитен
перед пастями Гибкого.
Контакт налажен. Подчинить или убить?
– Убей! – закричал я, даже не осознавая, о чем говорит
куалькуа.
Что-то стекало с моих рук в тело Гибкого. Что-то еще более
проворное и приспособленное, чем он сам. Что-то аморфное, плавящее по пути
ткани, нащупывающее нервные узлы…
Чужой затрясся мелкой дрожью, и аналогия со шлангом, через
который под напором пропускали воду, стала еще более четкой. Его шкура вновь
поблекла, окрасилась сизым. Челюсти медленно схлопнулись.
Нервная система, лимфатический контур, сердечная цепь… –
методично перечислял куалькуа. Он резвился сейчас, этот маленький поганец,
ставший мной и спасающий мою жизнь. Он изучал и покорял новое тело. Может быть,
это и не нужно ему самому, но услужить симбионту куалькуа был готов…
Прервать процессы его нервной деятельности?
– Да!
Тело Гибкого обмякло.
Я лежал, тяжело дыша ледяным воздухом и чувствуя, как
втягиваются в мое тело когти. Наконец Гибкий соскользнул с захвата. Но пара
тонких белых тяжей еще тянулась из прорванных перчаток в его плоть. Они
пульсировали, словно что-то текло по ним.
– Выбирайся… выбирайся… – прошептал я.
Десять секунд. Я еще голоден.
Не знаю как, но я ухитрился выдержать эти секунды, пока
куалькуа извлекал из тела Гибкого необходимые ему вещества.
И лишь увидев, что тяжи втянулись в меня, я повернул голову
набок и меня вырвало – одной желчью.
– Ник! Ник!
Агард топтался у периметра, не решаясь переступить черту.
– Ник!
Я встал, шатаясь подошел к Тику и Клею. Паренек был уже
мертв. Его ватник был разорван на груди, и огромная рваная рана дымилась на
морозе. Открытые глаза испуганно и недоуменно смотрели в небо.
А Клей еще дышал. Он дополз до своего возлюбленного и схватил
его за руку. Снег под ним подтаял от хлещущей крови, и я был рад, что бывший
Наставник лежит на животе и мне не видно его ран.
– Зачем? – прошептал он.
Я опустился на колени. Пахло кровью. На холоде запах был
пронзительно силен, и меня снова начало подташнивать.
– Зачем… вмешался? – повторил Клей.
– Хотел помочь, – произнес я ту единственную нелепость,
которая была правдой.
– Зря… дурак… регрессор…
Последняя искра жизни мелькнула в его глазах, и он добавил,
словно плюнул:
– Чей ты… регрессор?
Я встал.
Отвечать уже было некому.
– Ник, Ник! – кричал из-за периметра Агард. – Ник, обернись!
…От всех вышек скользили в нашу сторону, мчались, плыли в
снегу Гибкие.
– Уходи, Ник! Беги! – Агард нелепо размахивал руками. Он
словно забыл собственные слова о том, что Гибкие куда быстрее и выносливее
людей.
Я медленно подошел к нему.
– Спасибо тебе, Тараи, – сказал я. – Не бойся за меня.
Старый историк всхлипнул. В руках он сжимал лопату.
Неужели собирался ринуться в драку? Несмотря ни на что?
– Убьют, убьют тебя, парень, – прошептал он.
– За что тебя загнали сюда, Тараи? – спросил я.
– Да какое это… – Агард в немом возмущении затряс головой.
Но я ждал. – Я отыскал архивы Рига-вонючего! Да, он погасил чумную пандемию!
Только вначале он ее сам инициировал! Снабдил Наставников лекарством… и
возбудителем!
Почему я не удивлен?
Слишком уж невнятно история Геометров рассказывает о
человеке, спасшем их мир. Слишком уж удачно сложился переход власти на планете
к Наставникам, мудрым и добрым спасителям.
– Прощай, Агард, – сказал я. – Держись. Может быть… еще
что-то изменится.
Он воинственно вскинул лопату. В глазах его сверкнуло
безумие.
– Мы… мы вместе.
Я покачал головой.
Куалькуа, начинай боевую трансформацию.
Симбионт ответил немедленно.
Рекомендую погрузиться в океан.
Я вздрогнул, посмотрев на белесую окрошку изо льда и воды.
Переохлаждения не бойся.
– Это привычная им среда, – прошептал я, глядя на
колышущиеся льдины.
А ты не задумывался, какая среда привычна для меня?
Даже если ирония этой фразы была случайной, она
подействовала на меня отрезвляюще. Через минуту здесь окажутся десятки Гибких.
Всех мне не победить.
Я хлопнул историка по плечу, попытался улыбнуться ему –
жаль, не вышло. И побежал к воде.
– Ник! – беспомощно крикнул вслед Тараи. Последнее, что я
успел заметить, были поднятые руки двух «пациентов». Они махали мне, они желали
удачи.
Трое из десяти – это очень много. За этот мир уже стоит
бороться.
Я пробежал по мелководью, пока вода не дошла до колен.
Потом нырнул.
Лед обжигал, как огонь. Ватник мгновенно намок, сковал
движения. Дыхание перехватило, и слава богу, иначе я закричал бы и наглотался
воды.
