На вопрос, касающийся совместного проведения досуга, я ответила отрицательно. Причем отвергла посягательства на свое личное время не только на ближайшие дни, но даже и на месяцы, хотя, по правде говоря, собиралась их провести вне зоны досягаемости дамского угодника. Разумеется, дабы не задеть мужского достоинства самца, упирала не на его непривлекательность в моих глазах, а на собственную занятость.
— Чего мы ждем? — наконец сменил пластинку сердцеед, и я пожалела, что не присмотрела кого-нибудь менее болтливого. Надо было оговорить молчание непременным условием получения гонорара.
— Любовника, — нехотя бросила я, но затыкаться мужик и не подумал.
— А зачем? — не похоже, что перспектива оказаться в эпицентре банальной разборки его сколько-нибудь смутила. Скорее наоборот, знай он заранее, что приобщится к захватывающим событиям, скинул бы цену на услуги.
Ответить я, к счастью, не успела. Не уверена, что моя реплика считалась бы допустимой с точки зрения правил разговорного этикета. Из стеклянных дверей вывалился Павел и, радостно жестикулируя, кинулся к машине.
— Иди к черту, дурак, — зашипела я в приоткрытое окно. — Хочешь все испортить?!
— Да я… — залепетал придурок.
— Дуй в отель и жди меня там! — рявкнула я. Ну надо же, на радостях, что его пока не пристрелили, кретин забыл все мои наставления!
Паша все-таки убрался, и я откинулась на спинку, по-прежнему держа входную дверь под контролем.
— Это твой любовник? — Настырный шофер и не думал проявлять деликатность.
Хотя сейчас я была склонна простить его настойчивость. При первом знакомстве, тем более если контакт оставался чисто визуальным, Павел действительно мог произвести благоприятное впечатление. Высокий, худощавый, с буйной шевелюрой соломенного цвета. Я и сама, до того как он раскрыл рот, прикидывала, не остановить ли на нем тоскующий взор.
— Нет, это брат. Он тут случайно, — снизошла я до пояснений, и водила ненадолго заткнулся.
Увидев очередного мужчину, покидающего «Романию», я вздрогнула еще до того, как следом в дверях показалась Нада и принялась сморкаться, подавая условленный сигнал. Такой страхолюдный экземпляр, по счастью, большая редкость, особенно в Болгарии. Маленький, кривоногий, с совершенно асимметричным лицом и длиннющим носом, мужик производил удручающее впечатление. Но гораздо больше меня смутило, что я его уже где-то видела. Вот только где? И когда?
Но дело наполовину сделано — теперь я, по крайней мере, знаю в лицо одного из преступников. И тут я сообразила, какую оплошность чуть не допустила. Я же не знала наверняка, что за ключом придет мужчина. Надо было сразу предупредить шофера, что караулим любовника или его новую пассию. Хотя что бы я сказала, если б за конвертом отправили ребенка?! Ведь и это было возможно. Странно, что преступники не сообразили. Еще Шерлок Холмс нанимал подростков для несложных поручений!
Информацией к размышлению обзавелся и Василий. Он настолько обалдел, что даже тирадой разразился не сразу.
— И вот за этим ты бегаешь?! — Мужик пристально уставился на меня, словно выискивая подтверждение моей неадекватности.
— Вам-то что? — огрызнулась я, но сомнения в собственной нормальности все-таки постаралась развеять. А то как высадит меня прямо здесь и сейчас, и останусь я при своем бубновом интересе. — Он, между прочим, миллионер! У него дома в Париже, вилла на Багамах и банковский счет в Швейцарии с семью нулями! — выпалила я и поторопила: — Да заводите вы машину, наконец! Мы же его упустим!
У Василия, в отличие от нас с Крысиловым, до сих пор, скорее всего, не было опыта общения с миллионерами. Где ж ему было догадаться, что одеваются они в основном в обноски, останавливаются в двухзвездочных отелях, а их кулинарные запросы не простираются дальше фишбургера и чипсов? Его недоверие еще усилилось при виде рассыпающейся от старости колымаги, в которую юркнул кривоногий.
— Неужели непонятно? — рассвирепела я. — Это камуфляж, чтобы сбить меня со следа!
Не думаю, что это объяснение звучало достоверней, но таксист, кажется, угомонился. А неодобрительные взгляды, которые он время от времени бросал на мое бесполое одеяние и ненакрашенную физиономию, трудно было интерпретировать двояко: на месте любого представителя сильного пола, пусть даже довольствующегося мусорным бачком и придорожной канавой, он бы приложил не меньше усилий, чтобы избежать моих объятий. Ну и гусь! Пока я не отвергла его ухаживания, мужика вроде не напрягали ни мои тряпки, ни все остальное.
Рухлядь, которой мы «сели на хвост», продемонстрировала невиданную прыть и, как только мы оказались за пределами курортной зоны, развила скорость баллистического снаряда. Таксисту пришлось активизировать резервы своего гораздо более нового авто, чтобы не потерять объект.
— Слушай, а он и правда крут. — В голосе Василия слышалось уважение. — И машинка, похоже, далеко не так плоха, как выглядит.
— Ага, — саркастически поддакнула я. — Это перекрашенный «роллс-ройс». А «начинка» — от «мерседеса».
Василий шутку проигнорировал и снова принялся меня допрашивать. Скрупулезность, с которой он собирал информацию о моем мнимом возлюбленном, наводила на мысль, что теперь он поверил безоговорочно и, несмотря на явную традиционность половой ориентации, намеревается в ближайшем будущем приложить титанические усилия, чтобы занять освободившееся место. Недобрый оскал и ледяное выражение лица позволяли предположить, что теперь мы с ним соперники и за просто так от намечающегося счастья мужик не отступится.
Вот, скорее всего, именно из-за неспособности сконцентрироваться на двух вещах шофер и оскандалился. Наше кривоногое яблоко раздора подрезало автобус, перестроилось в левый ряд и испарилось. Как Василия не хватил удар, не знаю. Хотя не исключено, что последствия жесточайшего стресса, вызванного утратой всех самых радужных надежд, еще скажутся позднее, и хорошо, если дело закончится только параличом.
Теперь я наконец вспомнила, где видела «автогонщика». Это он беседовал с парнишкой, пытавшимся насильно послать меня на экскурсию. Наверное, он сидел за рулем автомобиля, в котором они тогда приехали к отелю. Господи, какое счастье, что я не клюнула на дармовое развлечение. Где бы теперь покоились мои косточки? И как бы болгарская сторона объясняла моей безутешной сестре невозможность выдачи ей близкой родственницы?
У меня защипало в носу, когда я нарисовала картину оплакивания этой безвременной кончины, но трезвая мысль, появившаяся как нельзя кстати, заставила посмотреть на ситуацию иначе. А с чего я взяла, что меня собирались убивать? Только потому, что до этого чуть не сбил автомобиль? Так то простая случайность. А кривоногому не было смысла лишать меня жизни. У него тогда вообще не могло возникнуть ко мне никаких претензий. Я еще даже не побывала в болгарском селе и не стянула «золотой ключик».
В общем, все непонятно и не поддается логическому объяснению. Точно известно одно — вислоносый как-то во всем замешан, и он не один. Я нечаянно угодила в гущу событий — не то мафиозные разборки, не то что-то столь же «безобидное». Не хотелось бы, конечно, воевать с какой-нибудь преступной организацией, но, в конце концов, меня втянули не спрашивая, так что просто ничего не остается, как продолжить опасное расследование. От судьбы, как говорится, не уйдешь!
