– Чем вы откармливаете ароматных шерванов? – не оборачиваясь, поинтересовался король.
– Местными травами, владыка, – прошелестел тихий голос слуги. – Если угодно, можно пригласить женщин. Они помогут…
– Не надо, – потом подумал, что, возможно, поторопился с ответом и добавил: – Быть может, после.
Лашман затаил дыхание и погрузился с головой. Бассейн оказался неглубок, пришлось присесть. Он на вершине пирамиды, припомнил владыка Ночи. Здесь не получится сделать большой бассейн, слишком много воды пришлось бы таскать, да и слишком тяжелый груз для стен и перекрытий. Под водой все казалось иным. Таинственным, мягким. Лашман вынырнул, провел ладонями по лицу, стряхивая воду. Побрел вдоль борта бассейна, отыскал устланное мягкими тюфяками сиденье, опустился. Откинул голову на подушку и закрыл глаза. Пожалуй, можно еще подремать. До вечера далеко, все важные дела будут решаться затемно, потом пир… пир с князем и соратниками… в честь великой победы… победы… гибельной… Король заснул.
* * *
Первое, что почувствовал Лашман, пробуждаясь, был легкий прохладный ветерок, овевающий лицо. Король открыл глаза. Две женщины равномерно поднимали и опускали широкие опахала. Лашман подумал, что, будь он помоложе, ни за что бы не заснул, а женщинам нашлось бы иное применение. Годы, годы… Король просто устал. Не так ли устала его страна?
Король пошевелился, женщины тут же склонились перед ним. Лашман снова отметил, что здешние люди – худощавые и тонкие, совсем не похожие на истинных Ночных. Едва служанки перестали махать веерами, явилось неприятное ощущение влажного жара.
– Тепло…
– Владыка, мы осмелились поместить в воду теплого шервана, – прошелестела служанка.
Лашман встал, по гладкой поверхности воды побежали волны. Разнежился в непривычно теплой воде, расслабился…
– Ступайте, – велел служанкам, – и пусть явится князь.
Женщины, непрерывно кланяясь, скрылись, вошел Чаглави.
– Пусть уберут червя, – приказал король.
Слуги, должно быть, ждали поблизости – они сразу явились. И тоже кланялись. В столице у великих гор нравы проще, а в Джейхуре все еще чувствуется разделение на коренных Ночных и потомков рабов, доставленных с юга. Червя убрали. Вскоре, переваливаясь и тряся брюхом, явился Шамкат. Князь спешил. Лашман предложил правителю Джейхура опуститься в бассейн. Тот так торопился, что едва не упал, поскользнувшись на ступенях. Лашман удивлялся суетливости вельможи, но молчал. Слуги подали напитки – сладкую шату и пенный ахс. Король попробовал:
– Интересный вкус.
– Мы подмешиваем перетертые травы равнины, – виновато молвил Шамкат, – конечно, это отступление от традиций, но результат приятный.
– Хорошо. Мне нравится. Я хотел спросить тебя, князь…
– Да, владыка? – В голосе князя Лашману снова почудились странные нотки, виноватые и даже боязливые.
– Почему вы так спешили в бою? Мое прибытие не могло остаться незамеченным. Вы знали, что помощь близка…
– Прости, король, мы полагали, что это не королевская дружина, а ополчение из ближайших городов.
Лашман кивнул. Да, это объясняло спешку горожан. Небольшой отряд кавалерии из соседней крепости не мог повлиять на исход битвы. В Джейхуре рассчитывали только на свои силы и потому бросили в бой все, что было – включая великого шервана.
– Мы высчитывали дни и нашли, что от великих гор ты не успел бы к нам на помощь, владыка. Корабли Дневных высадили десант только два дня назад, потом пришли пешие отряды из их крепостей на побережье. От великих гор намного дальше!
– Меня предупредили горные колдуны, – объяснил король. – Иначе я бы в самом деле не поспел к вам так скоро.
– Прости, владыка, – сокрушенно пробормотал князь и завозился, поднимая волны в бассейне. – Прости, я виноват. Я напрасно погубил шерванов…
Только теперь Лашман понял, чем объясняется странное поведение князя. Шамкат боялся, он полагал: повелитель может разгневаться.
– Нет, Шамкат, ты не виноват, – молвил король. – Я спрашиваю себя: как бы сам поступил, окажись на твоем месте? И отвечаю: я сделал бы то же самое. Ты не мог знать, что сам владыка Ночи явился так скоро от великих гор. Ты не мог знать, что чародеи в этот раз помогут.
– Прежде они всегда были на стороне Дневных, – согласился князь. Он уже начал успокаиваться.
– Теперь времена изменились. Дневные стали слишком сильны. Они соберут новый флот…
– Не сразу, владыка, не сразу! Нынче они понесли такие потери, что долго не смогут оправиться! Ночь одержала величайшую победу!
– Да, благодаря великому шервану Джейхура.
Оба притихли. Гибель великого червя была огромным горем.
– Погонщик не ушел с равнины, – тихо промолвил Шамкат. – Он плачет над останками.
Погонщик великого шервана – уже старик, он более не успеет вырастить нового питомца. Этот червь был последним в его жизни. Разумеется, герою обеспечен пожизненный почет и беспечная жизнь… но погонщиком большого червя ему уже не бывать. Он рыдает над тающими и плавящимися под солнцем останками. Что оплакивает старик? Выращенного им великана? Или собственную жизнь, которая прошла во мраке рядом с огромным, могучим, послушным существом? Нынче эта жизнь потеряла смысл…
– Как скоро вы сможете вырастить нового шервана?
– Увы, владыка. Этого растили тридцать шесть лет.
– Но в Джейхуре остались молодые водные черви?
– Совсем маленькие, по семь-восемь шагов длиной. Их обучали юнцы, подмастерья опытных погонщиков. Мы будем лучше кормить молодняк и не обременять работой, постараемся всячески ускорить рост. Возьмем мальков, чтобы появилось новое поколение. Воду велю возить из ручьев по ту сторону равнины. Теперь несколько лет городу не грозит осада, мы станем запасать в цистернах не так много, как до сих пор.
– Быть может, нам доставить подрастающего шервана из другого города?
– Увы, владыка, чужой червь погибнет в нашей почве, здесь слишком много соли. Шерваны из глубины континента не приживутся. А побережье в руках Дневных.
– Я знаю, – кивнул король. – Это вопрос и твой ответ предназначались Чаглави. Моему оруженосцу. Чаглави, ты слышал?
– Да, владыка, – отозвался из мрака юноша.
– Итак, у Джейхура больше не будет великого шервана, а Дневные рано или поздно оправятся от поражения… Шамкат, сколько я проспал? Далеко ли до темноты?
– Солнце на высоте копья, владыка. На среднем ярусе этого дома готовят зал для твоих воинов. Будем пировать всю ночь!
– Что же, сегодня мы прогоним прочь печали. А завтра, после пира, призовем грустные мысли обратно. Джейхур в великой опасности, и его нужно спасти.
Потому что в спасении города – жизнь народа Ночи. Этого Лашман не стал произносить вслух, ибо печалям уже было велено удалиться.
