Фицрой сказал быстро:
- Мне тоже хочется посмотреть, что такое придумал мастер Рундельштотт!… А потом сразу помчимся!
Рундельштотт в изумлении повернулся в седле в нашу сторону.
- Что-что?
- Сейчас посмотрим, - сказал я. - Красиво идут…
На мосту словно тысяча солнц засияли в начищенных доспехах, это выбежали гвардейцы, начали выстраиваться, человек по восемь в ряд, а в глубину так и вовсе не видно…
Я невольно задержал дыхание и стиснул кулаки. Вперед выбежал офицер, вскинул меч, подавая команду. Солдаты тесной группой побежали по длинному мосту, в руках копья с блестящими на солнце наконечниками, впереди тот же офицер со вскинутым мечом, рот распахнут в крике.
Рядом ерзает в седле Фицрой, сопит в нетерпении. Я выждал, пока мост остался позади, а по дороге пробегут хотя бы сотню шагов, сказал патетически и с нажимом:
- Ну… во имя Рундельштотта!
Рундельштотт дернулся, а я сунул руку в карман и вдавил кнопку дистанционного взрывателя.
По узкой полосе поперек движения беззвучно взметнулись легкие облачка пыли. Шесть-семь рядов солдат разбросало, как сухие листья сильным порывом ветра.
Несколько человек успели перебежать на эту сторону взрыва, но остановились, растерянные и непонимающие. Точно так же остановились и даже попятились те, что бежали следом за погибшими.
Это в кино в каждой гранате бочка бензина, да еще рвутся с ужасающим грохотом, в реале же просто сухие хлопки и никакого огня с дымом.
Зато выкосило почти половину отряда, а остальные пятились сперва медленно, потом повернулись и с криками понеслись обратно.
Фицрой смотрел ошалелыми глазами.
- Это… это же та полоса, которую я копал!
- Там еще две, - напомнил я. - Мастер Рундельштотт, видите, как хорошо работает ваша магия? Даже Фицрой ее освоил! А если он освоил, то можно и хомяков обучать…
Рундельштотт молча покачал головой, а Фицрой сказал с подъемом:
- Но-но насчет хомяков!… Я еще тот хомяк, всем хомякам хомяк!… Здорово у меня получилось? Даже не думал, что я такой злобный чародей… Хотя да, я вооб- ще-то злобный, хоть и добрый…
Рундельштотт проговорил слабым голосом:
- В городе отважные люди. Это колдовство не остановит.
- Не остановит, - согласился я. - Но Фицрой прокопал еще две линии обороны. Он такой талантливый ученик ученика великого чародея!
Рундельштотт на минутку задумался, осмысливая такое сообщение.
- А кого… ах да, конечно! Но и те линии обороны… даже не представляю, что это… вряд ли остановят. Смерть в бою почетна.
- Не остановят, - сказал я, - так задержат. Надеюсь… И заставят быть осторожнее. Сейчас прут, не глядя. А потом будут с оглядкой, что нам и надо. Мы же будем удирать без оглядки!
Фицрой сказал с неудовольствием:
- Ну что ты так уж… Даже если и будем удирать… да еще без оглядки, то не надо же о таком вслух. Как-то совсем обижательно, а мы должны уважать себя.
- Ладно, - сказал я, - бери нашу Николетту и дуй с нею кратчайшей дорогой в Нижние Долины.
Рундельштотт посмотрел непонимающе, а Фицрой вздохнул:
- Да, с Николеттой было… гм…
- Зато мудрости поучишься по дороге, - утешил я. - Мудрость важнее приятственности. Приятственность быстро уходит, а мудрость остается. Не теряйте времени!
Фицрой дотянулся до повода коня Рундельштотта, ухватил покрепче.
- Все! Уходим… Только как же мост?
- Потеряешь ценные минуты, - предупредил я.
- Но я так и не увидел…
Я вздохнул.
- Ладно, но только во имя искусства. Хотя сперва придержим вон тех красавцев…
С той стороны на мост вылетела королевская конница в красных жилетах, идут галопом по четверо в ряд, залюбовался даже Рундельштотт, всадники все рослые, в прекрасных доспехах, настоящая отборная конница короля, лучшие из лучших…
Они пронеслись по мосту, как огненная лава, вылетели за его пределы и начали расходиться в стороны.
Я задержал дыхание и коснулся в кармане кнопки взрывателя. Фицрой охнул, беззвучный взрыв поднял на воздух тучу земли и пыли, а всадников разметал с такой же легкостью, словно они комки почвы.
- Силен Рундельштотт, - проговорил он севшим голосом. - Но и у Антриаса наверняка есть гиганты…
Рундельштотт смотрел остановившимися глазами, явно не понимая, что за колдовство осуществило такое, а я сказал жестко:
- Мы их застали врасплох!… Пока соберутся со своими гигантами, нам нужно быть на полдороге к Нижним Долинам.
Рундельштотт вздрогнул.
- Да-да, надо убираться. Поехали отсюда.
Фицрой взглянул на меня умоляюще.
- А мост…
- Ладно, - ответил я. - Там как раз решили не брать перерыв на обдумывание…
На мост с той стороны выметнулся новый отряд королевской конницы, все происходит быстро, там просто не успели изменить тактику, будут переть и переть, потому я переключил на фугас, хотя, конечно, название устарело, взрывчатки там меньше, чем бензина в старинной зажигалке.
Взрыв беззвучно взметнул сотни тонн земли с этой стороны, это уже третья линия, которую прокопал Фицрой, черное облако заслонило мост, лишь затем грохот налетел на меня и чуть не сшиб с ног, хотя это не грохот, а взрывная волна сжатого воздуха.
Я протер слезящиеся глаза, некоторое время ничего не видел, наконец пыль рассеялась, на этой стороне широкий и глубокий ров пересекает дорогу и преграждает путь войскам на той стороне.
Фицрой сказал в восторге:
- А я хорош!… Это же моя линия, можно так и называть «линия Фицроя». Или «линия героя Фицроя»?
Рундельштотт произнес сухо:
- Я не силен в сражениях, но этот ров очень легко забросать вязанками с хворостом, мешками с землей, просто камнями…
- Кажется, - сказал Фицрой, - они так и планировали. Точно король Антриас готовится к войне! Иначе откуда у него в запасе эти вязанки с хворостом?
Я молча смотрел, как с той стороны по мосту бегут люди с вязанками хвороста одинакового размера, что значит, не просто собирали для топлива, а это именно для забрасывания рвов перед осаждаемыми замками и крепостями.
- Хорошо, - сказал я, - мы заодно добыли ясное доказательство, что король готовится к широкомасштабной войне.
Фицрой сказал с беспокойством:
- Сейчас начнут бросать вязанки в ров!
- Пусть, - ответил я. - Это хорошее занятие. И даже нужное стране и королевству.
На брелоке уже цифра восемь, я коротко взглянул на нее и нажал на кнопку пуска. На этой части моста, ближе к берегу, взметнулся фонтан искрящихся на солнце камешков.
