Она подключила свой компьютер, и на экране возникло окно с эмблемой «ИК» и следующим сообщением: «ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, О ВСЕМОГУЩИЙ СПАСИТЕЛЬ ВСЕГО ПУШИСТОГО И СВИРЕПОГО».
– Это у Торквина приветствие такое? – спросил Марко.
– У него весьма странное представление о главной цели его жизни. – Пальцы Эли порхали над клавиатурой.
На экране забегали сложные последовательности букв и цифр.
– Столовая… библиотека… канализация…
– Только не канализация! – запротестовал Касс. – Я боюсь высоты и глубины.
Эли закрыла клавиатуру:
– А вот и ограждение. Но у них установлено ограничение на допуск лишь к одному квадранту периметра.
– И как мы узнаем, в правильном ли мы квадранте? – спросил я.
– По тому, убьет нас ограда или нет, – откликнулась Эли. – Эни, бени, раба…
* * *
Квадрант Квинтер оказался прямо позади дома Бегада. Он жил за библиотекой, в маленьком коттедже, навевающем ассоциации с пряничным домиком из «Гензеля и Гретель». Во всех окнах горел свет.
– У нас не получится! – прошептал Касс.
– Он храпит! – возразил Марко. – Я даже нас едва слышу!
Пригнувшись, по одному мы все же прокрались под одним из открытых окон. Касс шел последним. Уже добравшись до угла дома, он вдруг замер.
– А-а… – судорожно вдохнул он, и его глаза сузились в ожидании чиха.
– О нет! – простонал Марко. – Пожалуйста, нет…
– Терпи! – шепнула Эли.
– …пчхи!
Мы все замерли. Из коттеджа профессора Бегада послышалось хмыканье. Затем кряхтение.
И храп.
Марко подбежал к Кассу, схватил его за плечо и волоком протащил под окном. Мы бросились в сторону джунглей, пересекли небольшой кусок открытого пространства, на котором не было ничего, кроме травы.
Эли заметила хорошо скрытую зарослями тропу. Пробежав несколько дюжин ярдов, она остановилась.
– Вот она, – указала она на нечто, напоминающее молодое деревце. – Осторожнее.
Отключенные электрические волокна свисали с искусственных веток подобно паутине.
Эли бросилась в глубь джунглей, Марко последовал за ней, так и не выпустив руку Касса.
– Ну что, брат Касс, – сказал он, – ты у нас живой навигатор. Веди.
Касс сделал глубокий вдох и на секунду прикрыл глаза. Затем он целеустремленно направился вправо.
– Сюда. И если вы что-нибудь заметите, подайте знак.
Эли и я шли прямо за ним, Марко замыкал. Каждый шаг отдавался звяканьем в его рюкзаке, и впервые на моей памяти на его лице появилось выражение неуверенности.
– И почему я не взял свой баскетбольный мяч? – пробормотал он. – С ним я чувствую себя куда комфортнее.
От оживших воспоминаний об этих джунглях меня замутило. Лианы били по лицу так же сильно, как днем ранее, корни все так же предательски хватали за ноги – но темнота усугубляла все в десять раз. Из освещения у нас был лишь мутный лунный диск, а вскоре и он окончательно скрылся за листвой. Я практически сквозь заросли ощущал, как дрожит Касс. Его краткие фразы и неестественный голос напоминали настоящий GPS-навигатор:
– Повернуть н-налево, к-кажется…
– Ты в порядке? – спросил я.
– Ненавижу темноту, – ответил он. – Теперь идем к тому умокосыв умовирк дереву… Простите, ребят… Высокому кривому дереву…
Мы почти не говорили. Вокруг кружили мушки, и мы не переставали от них отмахиваться.
– Э-э… Нам сюда, налево, – произнес Касс. – Кажется.
– В каком смысле «кажется»? – повысил голос Марко. – Я-то думал, у тебя идеальная память.
– Не когда я нервничаю, – огрызнулся Касс.
– Давайте немного притормозим, – попросила Эли. – Я задыхаюсь.
– Если хоть немного притормозим – можно смело отправляться назад… А, черт, слепень! – воскликнул Марко, хлопая себя по лбу.
Эли, тяжело дыша, присела на пень.
– Как-то мне… нехорошо…
Марко остановился перед ней, размахивая руками, отгоняя мушек.
– Передохни, сестра Эли, – сказал он. – Скоро мы выберемся из этой жуткой дыры. Вечером, когда я исчез, мать собиралась готовить большую лазанью. Надеюсь, она ее заморозила, потому что вы все приглашены.
Я кивнул:
– Папа сорвался из деловой поездки, чтобы увидеться со мной. Сейчас он, наверное, сходит с ума от беспокойства.
Эли наклонилась вперед, так что ее голова оказалась между коленями. Нам пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее шепот.
– Простите, не знаю, что со мной не так. Но сейчас мне лучше, – сказала она. Помолчав секунду, она тихо продолжила: – Моя мама… Она знает, что я жива. Я чувствую это. У нас всегда была эта связь. Но я волнуюсь за папу. Он старше ее. Случившееся наверняка убивает его.
– Мой едва ли заметил мое отсутствие, – сказал Марко. – Сейчас середина футбольного сезона. Он очнется лишь после Суперкубка. Остается надеяться, что он не разморозит лазанью.
– А что с твоими родителями, Касс? – спросила Эли.
Касс двинулся по тропе.
– Нам сюда…
– Посмотрите только, кто-то выпил микстуру храбрости, – хмыкнул Марко. – Эй, Дэви Крокет
[4]
, не спеши, Эли плохо!
– Все нормально, – возразила Эли. – Я готова.
Когда она встала, я взглянул на пень, который послужил ей стулом.
– Ребят, – позвал я, – вам не кажется это странным? Пень посреди джунглей? В смысле, деревья ведь сами себя не срубают. Это кто-то сделал.
Марко достал из рюкзака фонарик и осветил пень.
– И кто-то это вырезал, – добавил он.
Касс подошел поближе и наклонился над пнем. Он начал водить пальцем по вырезанному, но тут джунгли пронзил глухой вопль.
Эли!
Мы бросились бежать и обнаружили ее футах в двадцати, застывшую и зажимающую руками рот.
– Я ничего не видела… Мне плохо… Глаза меня обманывают… Я ничего не видела… – бормотала она.
– Не видела что? – спросил Касс.
Эли сглотнула:
– Ничего. Наверное, это был опоссум, или сурок, или броненосец, или гиена, или что еще водится в этих чертовых джунглях! Просто… в темноте оно выглядело как пантера или что-то похожее, но с мордой свиньи… И еще клыки…
Я замер:
– С мордой свиньи?
Марко приобнял ее одной рукой:
– Эй, расслабься, все хорошо. Ночка выдалась напряженной. Но мы уже почти на месте, ведь так, брат Касс?
