– Ого! Что здесь было? – спросил Марко, приблизившись достаточно для того, чтобы увидеть мое лицо и субмарину позади.
– Ты вскоре получишь второй дан, – сказал я, заковыляв в сторону газона, – а я получу Schlag auf dem Kopf mit einem Schlussel.
– Звучит круто, – протянул Марко. – А что это значит?
– Гаечным ключом по башке, – ответил я.
Профессор Бегад махал нам с другого конца травяного поля. На его голове была немного помятая бейсболка с эмблемой «ИК», а сам он стоял у подножия того самого здания, напоминающего музей, с широкими каменными ступенями и семью колоннами. Где-нибудь в Вашингтоне такое строение можно было принять за здание суда, но здесь, на фоне джунглей и вырастающей из них огромной черной горы, формой напоминающей шляпу колдуньи, оно смотрелось очень странно.
Я направился к нему, шагая прямо по газону. Мокрые от пота ступни скользили в кедах. Карманы оттягивала всякая ерунда, которую Фриц разрешил мне забрать себе в комнату, – блоки, крючки и веревка.
– Так что, ты у нас что-то вроде машинного гения? – спросил Марко.
– Видимо, так они думали, – вздохнул я. – В смысле, я не тупой. Я не боюсь возиться с механизмами. Но мне нравится создавать их самому, что едва ли кто-то решится повторить. Так что это утро стало одним сплошным провалом. Я не смог ничего сделать правильно.
Лоб Марко пересекла глубокая морщина:
– Это и называется тренировкой. Думаю, каждый из нас должен попробовать себя во всем. Расширить границы возможного. Может, завтра меня отправят в гараж. Ладно тебе, брат Джек, отставить пессимизм! В чем ты лучше других? Как бы описали Джека Маккинли другие? Он крут в… чем?
– Ни в чем, – ответил я. – Я даже не могу проснуться по утрам без пластмассовой игрушки, врезающейся мне в голову.
Марко кивнул:
– М-да, согласен, не очень вдохновляет. Ну, не знаю… А творчество? Шахматы? Иностранные языки? Или ты чемпион в «Angry Birds»? В плавании? А, нет, стоп, в этом ты полный ноль.
Когда мы добрались до профессора Бегада, я впервые заметил, что величественное здание за его спиной имеет название, выгравированное в каменном блоке над колонами: «ДОМ ВЕНДЕРСА»
– А если переставить буквы, – тихо сказал я, – будет Дом Ведер Сна.
Марко щелкнул пальцами:
– Мы нашли твой талант – перестановка букв!
К нам спешили смеющиеся над какой-то шуткой Касс и Эли. Поднялся ветер, и волосы Эли походили на розовое пламя.
– Ну что ж, я смотрю, все вы отлично провели свой первый тренировочный день, – начал профессор Бегад. – А теперь попрошу за мной. Джек, внутри за лестницей раздевалка. Там есть душ и чистая одежда.
Мы последовали за Бегадом по лестнице и зашли внутрь. Перед нами открылся роскошный вестибюль с паркетом из полированного дерева и выложенными яркой мозаикой стенами. Покрытая ковром широкая лестница напротив вела к мраморному балкону, опоясывающему вестибюль. Поднявшись на него, можно было пройти в боковые комнаты и офисы.
Но я не мог оторвать взгляда от центра вестибюля, где высота потолка достигала минимум трех стандартных этажей – именно столько потребовалось, чтобы разместить скелет, от вида которого у меня захватило дух. Он был действительно огромный, будто выросший на стероидах бронтозавр, по-змеиному длинную шею венчал жуткий череп с клыками-саблями. Чудовище стояло, слегка припав к земле на когтистых лапах, а хвост его оказался неожиданно коротким и толстым.
– Ого! И как вы зовете эту штуку? – спросил Касс.
– Его Высочество, – пробормотал Марко, запрокинув голову.
– Палеонтологи откопали этот скелет, – сказал Бегад, снимая бейсболку, – вскоре после того, как один из великих последователей Караи, Герман Вендерс, умерший в тысяча восемьсот девяносто седьмом году, обнаружил этот остров. Это лишь один вид из всех загадочных существ, которых вы можете здесь наблюдать.
Оглянувшись вокруг, я вдруг почувствовал, как меня охватывает странное ощущение. Стены будто расширились и начали ритмично сокращаться, словно дыша. И свет, солнечный свет вдруг начал просачиваться в комнату через каменные поры, невидимый, но тем не менее ощутимый.
Марко обеспокоенно посмотрел на меня:
– Ты чего, брат?
– Наверное, надышался всякого в гараже, – промямлил я. – Увидимся в классе.
И я поспешил в душевую.
* * *
Из динамиков гремели трубы и барабаны, им вторили дрожащие скрипки. Все это многократным эхом отражалось от стен старой классной комнаты, где я сидел за деревянной партой во втором ряду позади Эли. На экране светилось изображение роскошного замка с огромным двором, где король и королева приветствовали подданных, пока юные принцы резвились неподалеку.
– Королевство Атлантиды, – начал профессор Бегад, – существовало на этом самом месте в течение нескольких тысячелетий. Но об этом мало кто знает, ведь в отличие от других древних развитых цивилизаций – Индии, Рима, Греции или Китая – все исторические хроники Атлантиды были безвозвратно уничтожены. Точнее, так было принято считать…
– Можно выключить звук? – подал с задней парты голос Марко.
Эли наклонилась вперед и нажала на кнопку «Без звука».
– Итак, кхм, – продолжил Бегад. – Вскоре после обнаружения острова, примерно столетие назад, археологами «ИК» были найдены кое-какие древние записи и изображения. Сами записи, как в них было указано, основывались на каменных табличках, которые так и не были обнаружены. Из них мы и узнали то, что знаем сейчас, и по ним же было воссоздано это изображение. Последние правители Атлантиды – король Ула’ар и королева Калани, а также их сыновья, Караи и Массарим.
– Великая Калани, – пробормотал я.
Он нажал кнопку на пульте, и на экране появилось новое изображение: семь сияющих сфер.
– Во многом предвосхитившая своих современников королева Калани была настоящим гением математики и физики и всю свою жизнь посвятила изучению источника необычных сил, существовавших на Атлантиде. Она боялась набегов варваров, которые захотят использовать эту энергию в злых умыслах. Поэтому пыталась понять эти силы и в некоем роде трансформировать их в физическую форму. Только представьте! В таком виде эту небывалую мощь можно было бы увезти и спрятать, оградив от любых посягательств! По прошествии многих лет, применив технологии, которые наши сегодняшние ученые не могут даже вообразить, королева смогла разделить энергию на семь частей, каждая из которых была заключена в локулус.
– Типа, обуздала электричество и засунула его в лампочки? – прокомментировал Марко.
– Не совсем, – ответил профессор Бегад. – Массарим, унаследовавший от матери любопытство, но не ее интеллект, открыл особое применение локули. Каждая из семи частей обузданных сил обладала своим уникальным даром. Один локулус наделял способностью летать, с другим человек становился невидимым, и все в таком духе. Но локули могли использовать далеко не все, лишь члены королевской крови, – он выразительно посмотрел на каждого из нас. – И их потомки. Те, в чьем геноме есть маркер 7ЧС.
