— Пошел! Гони, я сказал!
Подлый коняга не упустил случая поиздеваться: травку остановился пощипать. Снаружи было хорошо слышно, как девчонки обсуждают, почему на козлах никого нет, и не стоит ли, все-таки, посмотреть, не случилось ли чего, от какового предложения двух джентльменов бросило в пот.
— Сволочь конская, — Д.Э. прикрылся саквояжем, — ну, я ему устрою!
— А кто тут выступал: никакого насилия, никакого насилия! — М.Р. нервно хихикнул и подтянул колени к груди. — Где же ваш кураж, сэр?
Компаньон в панике рылся в саквояже, потом что-то ойкнул, хлопнул рукой там, сям, что-то цапнул, и радостно провозгласил:
— А вот!
В его руках извивалась мышь, пытаясь спасти хвостик, зажатый пальцами молодого головореза. У Д.Э. Саммерса тогда еще не получалось скорчить невозмутимую рожу — цвел, как майская роза.
— Ты где ее взял? — подскочил Дюк.
— Сам же видел! Где и все — в саквояже. Как обычно.
Дюк так весь и скрючился.
— Сэр! — похрюкивая от счастья, выговорил он. — Сэр, дайте мне!
Д.Э. принял несчастный вид, но времени спорить не было.
— Ладно, нате. Только не промажьте! Не промажьте, говорю!
— Да ну, не промажу, не промажу!
Дюк осторожно, чтобы не укусили, принял серый хвостик. Компаньоны притаились.
Занавески колыхнулись и в катафалк ворвался свет. У девчонки были тонкие руки, испуганные карие глаза, и над ними — соломенная кастрюля с маками.
От раздавшегося визга Злыдень рванул вперед, и поскакал, как будто за катафалком гнались грабители и убийцы.
— Вот это, — сказал довольный Д.Э., проковыривая пальцами заложенные уши, — я и называю — кураж.
— Умник, — сказал Дюк утром, — ты как к людям выходить собрался? Тут тебе не станция, до ночи ждать не станут.
Это было уже второе крыльцо, на котором ждал мешок, и время от времени выглядывала прислуга.
— Может, еще одного шпингалета послать? — трусливо предложил М.Р.
— Нет, — Джейк наблюдал за крыльцом, чуть отодвинув занавеску. — Нет.
Он глубоко вдохнул, как будто собирался нырять, и сказал:
— Пожелайте мне удачи, сэр!
Дюк хотел крикнуть: «Стой, дурак, я с тобою!», но сделать этого не успел. Д.Э. Саммерс решительно отдернул занавеску и, как был, в одном мешке от муки, спрыгнул на землю.
Назад залезли довольные. Джейк швырнул тюк с добычей на дощатый пол.
— Подумаешь, повеселили служанку.
— Да, сэр, произвели мы впечатление. Вот интересно мне, — Дюк брезгливо вытащил из мешка младенческий чепчик, — кто же у нас все это купит?
Джейк вертел в руках сбившийся в колтун дамский шиньон.
— Просто тряпки — никто, — отозвался он. — Но мы, сэр, не будем продавать просто тряпки. Мы будем продавать знаменательные тряпки. Всякие там…
Он добыл из кучи дамские панталоны такого размера, что в них запросто поместились бы оба искателя приключений вместе с саквояжем.
— Всякие там панталоны бородатой леди Клофулии…
— Думаешь, бородатая леди носила такую дешевку? — усомнился компаньон.
— Носила, — кивнул Джейк. — И как еще носила! Детство леди Клофулии, как известно, прошло в страшной нищете.
М.Р. оценил размеры панталон.
— Детство, говоришь? Ничего себе, большая была девочка.
— В двенадцать лет, — сказал Джейк на это, — юная Клофулия сбежала, не выдержав издевательств. Ей пришлось много страдать.
— Если только она не провела свои детские годы в своем особняке где-нибудь на Риджент-стрит, — Дюк выразительно сделал бровями.
— Кому это известно? — парировал Джейк. — Мне, например, ничего не известно. Меня вообще тогда не было.
— Мне, положим, тоже, но…
— А вот это сплетни, — перебил Джейк. — На самом деле (этот факт, конечно, не предавали огласке) бородатая леди провела свои детские годы в страшной нищете!
— От которой она и спасла всю семью своей бородой! Да! А как вам нравится это?
Дюк выудил из кучи барахла деревянный молоток для кухни.
Компаньон посмотрел на это дело и сказал:
— Что бы вы, сэр, сказали о «Передвижном музее-аукционе»?
— Я бы сказал, что вы гений, сэр.
Д.Э. радостно покраснел, но тут глазам двоих джентльменов предстал гвоздь программы. Вероятно, отец хозяина дома в молодости любил произвести впечатление и ему, надо думать, это удавалось.
— Ой, — сказал М.Р. и приложил к себе дивную муслиновую рубашку: в громадных зигзагах, с отложным воротником «лорд Байрон». — Это ж надо такое…
Д.Э., как вдохнул, так и остался моргать.
— Господе Иисусе! — выговорил, наконец, он, и протянул руку ко второму экземпляру: в танцующих фигурках, вроде наскальных рисунков доисторического человека, без рук, зато с головами величиной с долларовую монету.
— Портной Конан Дойла начитался, — небезосновательно предположил Дюк. — Точно, из «Пляшущих человечков».
— Слушай, а по-моему, неплохо. Порядок, компань…
Он заикнулся и медленно выдохнул.
Дюк тоже выдохнул, потому что если третья рубашка была всего лишь в белых кружках, как если бы кухарка пыталась стаканом вырезать из нее черное печенье, то четвертая…
— Мне как раз подойдет! — быстро сказал Д.Э. Саммерс.
— Рукава можно перестегнуть! — М.Р. Маллоу продемонстрировал второй ряд пуговиц на широком и длинном манжете. — Они тогда еще пышнее будут!
Джентльмены уставились на рубашку, по-прежнему не очень веря своим глазам. Нет, по-пиратски пышные рукава, воротник стойкой — ничего такого, но только рубашка (ну и что, что чуточку пожелтевшая!) была вся расписана черными скелетами. Скелеты плясали. Некоторые на одной ноге. Некоторые держали в руке череп. У некоторых имелся запасной. Катафалк. Пляска смерти. «Головоломка!» — подумал уже Дюк. Произносить эти слова вслух не было необходимости.
— А ведь это отличный экспонат, — упавшим голосом заметил он.
— Во-первых, — Джейк обрел дар речи, — нам все равно нужно что-то носить. Во-вторых, на нас будет эффектнее. Для рекламы. Сообразно заведению. В-третьих… в третьих все будут ахать, а никто все равно не купит.
— Это ты почему так думаешь? — компаньон почесал нос.
— Потому что я так думаю, — уверенно ответил Д.Э.
М.Р. тоже пришел в себя.
