— О господи.
— Да.
— Я бы согласился на вторую порку, только, чтобы не это.
— Я бы и сам согласился на что угодно, но, увы, сэр, этого никак нельзя. Придется нам ехать и плясать деревенские танцы.
— Это фигуральное выражение? — спросила доктор.
— Оно буквальное, — мрачно отозвались двое джентльменов.
— Форд любит деревенские танцы, — добавил Маллоу. — И не любит тех, кто их не любит.
— Ненавижу, — глухо выговорил его компаньон, — ненавижу.
Но он тут же взял себя в руки и сказал:
— Однако, у нас есть десять дней.
— Что, мистер Саммерс, — поинтересовалась доктор Бэнкс, — уже не так терзают мысли о бессмысленности существования?
— Нет. Не терзают.
Саммерс полез в карман брюк.
— Не курите, пожалуйста, — сказала доктор Бэнкс, не дожидаясь, пока он спросит позволения. Вы и так курите слишком много.
— К-какая же вы кобра, а!
— Потрясающая, — кивнул Маллоу. — Фантастическая. Невероятная! Компаньон, ты б сказал доктору спасибо, что ли.
— Убью, — пообещал Саммерс. — Обоих.
— Куда же вы денете трупы? — поинтересовалась доктор Бэнкс.
— Закопаю в саду под яблоней.
— Протестую. Желаю быть закопанной под ивой. «Ибо да воздастся каждому по делам его».
— Вот это как скажете, — задушевно произнес коммерсант. — Для вас я даже расстараюсь на хорошую яму.
Доктор подарила ему улыбку.
— Как мило с вашей стороны.
— Эй, на палубе! — возмутился Дюк. — А где же «спасибо, мисс Бэнкс»?
Доктор щурилась на огонь в камине, как будто ее вообще ничего не касалось. Лицо Д.Э. сделалось каменным и в комнате воцарилась пауза.
— Что ж, спасибо, мисс Бэнкс, — светским тоном произнес он, наконец.
— На здоровье, мистер Саммерс, — милостиво кивнула доктор.
— Кстати, — спохватился коммерсант, — сколько я вам должен?
— Двенадцать долларов, — не моргнув глазом, сообщила она.
Это было почти в три раза больше обычной платы за визит.
Д.Э. молча встал, подошел к бюро, вынул деньги.
— Дорого берете, — съязвил он, усаживаясь обратно.
— Пришлось повозиться, — парировала она и постучала костяшками пальцев по столешнице. — Мистер Маллоу, может быть, вы вылезете из-под стола и присоединитесь к нам? Или вам там больше нравится?
Дюк уже рыдал, мотая головой.
— Да у вас и правда истерика, — голос доктора звучал озабоченно. — Угостить вас успокоительным?
— Угостите! — простонал Маллоу, утирая слезы и выбираясь. — Ой, мама, не могу!
Саммерс фыркнул.
— Панихида отменяется, — сказал он. — Ладно. Примем, сэр, все, что нам уготовлено. Уготовившие сами виноваты.
Мистер Маллоу переменился в лице.
— Э, э! Ты же обещал!
— Обещал, обещал, не ной. Я покамест ничего и не делаю. Никто не помешает вам плясать кадриль.
— Что, что?
— Нам плясать кадриль.
— Это хорошо, — успокоился Маллоу. — Великолепно. Замечательно. И будет еще лучше, если ты продолжишь в том же духе.
— О, — съязвил Саммерс, — я догадывался, сэр, что вы испытываете тайную привязанность к деревенской кадрили.
Пока двое джентльменов обменивались любезностями, доктор подумала, что теперь можно и уйти. Часы медленно били полдень. В полированном корпусе все еще шипело и звенькало, когда Саммерс хлопнул себя по лбу и бросился опять к телефону.
Глава шестая, в которой на сцене опять появляется профессор Найтли
Профессор Найтли оказался в Брюсселе. Когда Саммерс добыл номер гостиницы и дождался соединения, Найтли перебил извинения на полуслове. Он говорил, говорил, и, кажется, никак не мог остановиться. Саммерс пододвинул стул, оперся коленом о сиденье. Поморщился, машинально проведя рукой по заду, принял небрежную позу. Маллоу фыркнул. Компаньон состроил ему свирепое лицо, показал сначала кулак, потом чтобы ему дали карандаш и бумагу, и, получив то и другое, стал быстро писать.
— Да. Да, — говорил он. — Что? Полезные ископаемые? Не совсем понял, причем тут я. Время? Ну, найду, раз надо. Профессор, если я еще раз услышу слово «деньги», я вам все усы желтой ваксой… Ну конечно, согласен. Через десять дней?! Ах, срочно. Ну, хорошо. Сейчас я передам компаньону…
— Доктор, — вполголоса произнес Маллоу, — как вы думаете, что он на этот раз выкинет? Будем надеяться на лучшее?
Но прежде, чем доктор успела ответить, Д.Э. прикрыл трубку рукой.
— В экспедицию. Какие-то раскопки в Африке. Что вы имеете в виду? — перебил он бормотание в трубке.
И умолк.
— Ну? — поторопил его Маллоу.
Саммерс медленно повернулся к нему. Видно было, что он не на шутку растерян.
— Нужен один человек, — тихо произнес он.
— Что за черт, — возмутился Маллоу. — Мы никогда не работали поодиночке!
Саммерс молчал.
— Ну, что за несправедливость, а? — пожаловался его компаньон.
— Секунду, профессор, — попросил Д.Э. и снова прикрыл трубку. — Говорит, у него уже кто-то есть. Какой-то его ученик. Старый предатель!
— Э-э-э… — тоскливо протянул Дюк.
— Езжай, — распорядился Саммерс. — Я тут все улажу.
Воцарилось молчание.
— Ну, вот что, — произнес затем М.Р. Маллоу. — Я рад, что тебе задним числом вбили что-то, здорово напоминающее совесть. Но, э, надолго тебя не хватит.
Саммерс хотел его перебить, но компаньон не дал.
— Заткнись, — сказал он. — Надолго, говорю, не хватит. Если все останется, как есть, вы, сэр, свихнетесь по-настоящему. Что я, тебя не знаю?
Д.Э. опять открыл рот.
— Как ты надоел со своей привычкой перебивать! — разозлился М.Р. — Слушай меня. Ты не просто едешь проветриться. Это оно, я чувствую.
— Что — оно?
— Головоломка, будь я проклят. Твоя головоломка. Наверное. В общем, похоже, это шанс. Постарайся использовать его на всю катушку. Все. Едешь ты. Давай-давай, нечего на меня пялиться! У тебя всегда лучше получались такие вещи.
И, пока компаньон заканчивал беседу по телефону, сообщил доктору: — А я поеду плясать кадриль. Эй, слышишь? Чтобы был назад живой, в своем уме и с чем-нибудь…
Он повертел пальцами. Компаньон торопливо закивал.
— Простите, профессор, — сказал он в аппарат, — несколько отвл… да. Да. Да, да, да!
