Бывший князь Глеб хищно осклабился, не в силах сдержать радость. Соглядатай, чернявый низкорослый мужик, заросший до глаз курчавой бородой, блеснул крепкими зубами в ответ.
— Ну?
— Серебришко вперёд, как водится.
Глеб, не споря, вынул тяжёлый кожаный кошель, вложил его в цепкую руку соглядатая.
— На реке Сити они стоят, недалеко совсем.
— Ты молодец, Чернав!
Расставшись с соглядатаем, Глеб пришпорил коня. Скорее, эту горячую новость следует преподнести вперёд всех. Стан князя Георгий ищут многие, а награду должен получить один. И это должен быть он, князь Глеб! Да, быть ему теперь князем над Рязанью! А может, и над Владимиром поставит его Бату-хан?
Кони мягко ступали по глубокому снегу, проваливаясь где по бабки, а где и почти по колено. Надо же, вроде каждый день наведываемся к избушке почтаря, а тропы нет. Заваливает свежим снегом…
Варлам усмехнулся собственным мыслям. Ещё бы не хватало тропу проложить к стану, как же. Разумеется, они каждый день подъезжали к леской избушке разными путями, чтобы не натоптать тропинку. Путей было больше дюжины, и свежий снег укрывал следы, придавая лесной чаще первозданный вид, будто сюда от роду не ступала нога человека.
Ехавший впереди всадник не проронил ни звука, просто встал на месте, натянув поводья, но Варламу этого было достаточно — все посторонние мысли вылетели разом, и бывалый воин весь обратился в слух.
— Там чужие… — еле слышно прошептал передний витязь.
— Уходим тихо… — также одними губами произнёс Варлам. И тут звонко, призывно заржала в лесной чаще кобыла, и тут же один из жеребцов маленького русского отряда ответил ей.
Таиться больше не имело смысла. Чащоба взорвалась диким воем и улюлюканьем, и уже разворачиваясь, Варлам услышал свист вражеских стрел. Конь под ним всхрапнул и стал валиться.
— Засада! Все в круг!
Кони витязей, истыканные стрелами, подобно подушечке для иголок, пали на месте, но бывалые воины успели соскочить, и никто не пострадал. Теперь у Варлама не было ни малейших сомнений — их хотят взять живьём. Обычно степняки старались не попасть в коней, берегли трофеи.
Со всех сторон пятёрку русских окружили галдящие, хищно ощерившиеся всадники, размахивая арканами.
— Делай, братие! — крикнул Варлам.
Ангараг, уже собиравшийся крикнуть урусам, что всякое сопротивление бесполезно, вытаращив глаза, наблюдал завораживающую картину — пятеро урусов разом взмахнули мечами, на один миг придав сходство своему оборонительному кругу с огромным стальным цветком, и пять голов покатились в снег. Этот приём использовали ещё древние викинги, чтобы не попасть в плен к врагу — каждый сзади стоящий рубит переднего…
— А-а, проклятые мангусы! Что мы скажем Дэлгэру?
Если бы Бурундаю кто-то сказал, что он трус, участь того человека была бы печальна. Нет, никто не мог упрекнуть багатура, темника — а теперь уже великого полководца — в трусости. Но самому себе врать глупо. Сейчас Бурундай боялся.
— … Мы не можем выступить на помощь Джебе, потому что в здешних лесах прячется коназ Горги с немалым войском, — старческий голос Сыбудая был ровен. — Джебе, в свою очередь, до сих пор не взял Тарджок… Ты можешь не верить мне, мой Бату, но ситуация очень, очень опасна. Если коназ Магаил и ноугородское войско подойдут к Тарджоку одновременно, участь Джебе будет решена. И нам придётся думать уже не о походе на Ноугород, а о том, как скорее унести ноги.
Бату-хан молчал, разглядывая золотой узор на пиале.
— Что скажешь ты, мой храбрый Бурундай? Ростов и Углич — это хорошо, но для этого не стоило посылать пять туменов. Эти воины были даны тебе для другого, мой Бурундай.
— Повелитель… — сглотнул Бурундай. — Мы ищем непрерывно, и поисками занят Дэлгэр, а это хитрый лис. И он ответит…
— Разумеется, он ответит, мой Бурундай. Ты вправе спрашивать со своих людей за порученную им работу. Но разве всем руководит Дэлгэр? И разве я не вправе спросить с того, кому поручил столь важное дело?
Бурундай снова сглотнул, устраняя ощущение, будто на горле натягивается тугая тетива от лука.
— Мы найдём коназа Горги, Повелитель!
— Когда?
— Через три дня, не считая сегодняшнего, — как можно твёрже выговорил Бурундай.
Бату-хан поставил пиалу на столик.
— Хорошо, мой Бурундай. Три дня, не считая сегодняшнего.
Когда полог за Бурундаем закрылся, Сыбудай проворчал.
— Похоже, пора собирать наших воинов в единый кулак. Хватит им рыскать по урусским лесам, вылавливая уцелевшую дичь. И следует послать Джебе ещё одно письмо. Да, прямой приказ — взять Тарджок не позже, чем через три дня.
Бату-хан прямо посмотрел на Сыбудая.
— Давай прямо, мой Сыбудай. Что будет, если Джебе не сделает этого к указанному сроку?
— Джебе сделает, — старый монгол оставался невозмутим. — Я понял твой вопрос, мой Бату. Речь не идёт о тетиве от лука. Потеря имени для такого человека, как Джебе-нойон, не хуже петли. Именно поэтому он сделает.
— Хорошо, мой мудрый Сыбудай, — согласно наклонил голову Бату. — Я сейчас же велю написать письмо. Итого три дня, день идёт гонец, значит, два…
— Нет, мой Бату, — поморщился Сыбудай. — Три дня с момента получения письма. Итого будет четыре. Не следует ставить великого Джебе в неудобное, почти безвыходное положение.
Старик остро блеснул глазами.
— В конце концов, это просто опасно.
Чумазые воробьи, звонко чирикая, вовсю купались в луже, набежавшей посреди двора. Надо же, уже весна, подумал князь Михаил, закрывая глаза и подставляя лицо яркому солнцу. Уже весна…
— Прости, Михаил Всеволодович, что отрываю тебя от мыслей твоих, — раздался голос князя Даниила.
Михаил вздохнул, открыл глаза. Князь Даниил стоял перед ним, усмехаясь.
— Сетовал ты, что долго рати свои собирал я. Вот ратники мои здесь. Отъелись ребята, отдохнули, девок твоих помалу тискают со скуки. Что дальше?
— Дальше? — Михаил угрюмо вздохнул. — Новое письмо пришло из Новгорода.
— Ну?
— Пишут, собрали рать господа новогородцы. Плесковичей ждут со дня на день.
— А князь Георгий что?
— Молчит. Как рыба молчит.
Лицо Даниила перекосила кривая усмешка.
— Ну так отпиши господам новгородцам: не стоит так торопиться, поперёд батьки в пекло. Скоро Батый к ним сам пожалует. Скажешь, не так?
Не ответив, Михаил вновь закрыл глаза. Так, всё так. Время упущено, можно не лгать себе. Сколько ещё простоит Торжок? День, два, три? Неважно. Всё равно теперь уже не успеть.
