Я медленно открываю глаза. Надо мной склонился Ноль сорок пятый, один из подручных Сорок пятого. Собственно, его зам.
Я делаю глазами знак, и понятливый малый без слов включает голосовой синтезатор. Поскольку Повелитель Вселенной непосредственно после операции беспомощен и неподвижен, словно кукла, и так же безгласен. Как бы ни были виртуозно сращены нервные волокна, соединяющие мозг Повелителя с новым телом, проводимость они обретут в лучшем случае завтра. Глаза и слух — это всё, что у меня есть пока, поскольку пересадка мозга осуществляется в комплексе с сетчаткой и слуховым аппаратом… Я так вжился в эту легенду, что мне кажется — так оно всё и есть на самом деле.
— Где Сорок пятый? — металлическим голосом спрашивает синтезатор, улавливая колебания нервных электромагнитных импульсов, так и не дошедших до голосовых связок.
— Убит, мой Повелитель!
— Докладывай. Подробно. — металлически скрипит синтезатор.
Ноль сорок пятый излагает коротко и сжато. Операция закончилась вполне успешно, что его несказанно радует, но… В момент окончания операции дворец подвергся нападению. Кто, что, неясно пока, но нападавшие действовали невероятно дерзко и напористо. Как-то сумев обойти все охранные системы, они вломились в дворцовый медцентр и перебили всех, кто там находился. К счастью, охранные роботы задержали нападавших, что позволило эвакуировать Великого и Мудрого прямо из операционного бокса. Иначе бы ещё чуть, и…
— Кто из нападавших взят? Живые, мёртвые? — задаю я вопрос.
— Никто, о Великий и Мудрый! Там был сильный пожар, преступники оказали ожесточённое сопротивление. Они использовали мощную и необычную технику…
— Где Ноль первый?
— Убит, Великий и Мудрый. Нападавшие действовали очень слаженно…
Я закрываю глаза. Удалось. Всё удалось, до последней точки. Откуда знать этому Ноль сорок пятому, что всё это имитация. Даже послеоперационный шов на моей голове, и внутренний тоже — надрезали и сварили лазером, имитируя трепанацию черепа. Больно было, кстати, я и не знал, что хирургический лазер так болезненно действует, даром что местная анестезия… Ладно. Насчёт последней точки — тут я неправ. До последней точки нам шагать и шагать.
— Слушай приказ, — металлический голос синтезатора ровен и безлик и оттого особенно страшен. — Взять Ворма и Барта. Немедленно. Если не удастся взять, уничтожить на месте. Но не упустить! Сделаешь, доложишь. Отныне ты Сорок пятый. Просто. Исполнять!
— Да, о Великий и Мудрый!
Вот так. Парень, несомненно, рад до невозможности — ещё бы, такая карьера привалила! Теперь он вернее робота при мне. Ну, а секретаря я подберу в самое ближайшее время. Из наших, само собой. Легенда уже готова. Потом и этого парня, теперь уже Сорок пятого, сменим… Как всё-таки хочется спать…
«Ну и спи. Ты же после операции, — возникает в голове бесплотный шелестящий голос. — Поздравляю, Великий и Мудрый».
Мнемозапись гаснет. Я обвожу глазами собравшихся.
Сегодня особый день — наша «Капелла» в полном составе, да ещё и усиленная представителями официальных органов, собралась на природе. Берег, усыпанный мелкой галькой, тянется насколько хватает взгляда. На горизонте смутно темнеют туши островов, и невозможно определить, которые из них рукотворны. Низко висящее над горизонтом негасимое светило щедро разливает расплавленное золото по глади океана.
А назавтра «Белое перо» унесёт меня далеко отсюда. Да-да, именно «Белое перо», и никак иначе. Во всяком случае, ни у кого и мысли не мелькнуло назвать новый звездолёт, вызревший в недрах спецзавода, другим именем. И экипаж тот же. Дурные приметы? Дурные приметы для дурных. На сей раз всё будет как надо, я уверен.
«Боевые орбитеры уже под контролем, — Цанг прядает ушами. — Стрелять будут, само собой. Но не попадут. Я отвечаю».
«Как долго зреет ангельский телепорт из кристалла-зародыша?» — Динна, одетая в свою любимую мини-юбку, сидит на корточках, демонстрируя умопомрачительные плавки-стринги, которые с полным правом можно назвать виртуальным бельём — вроде бы есть, но на самом деле… К счастью, я уже давно привык и не испытываю излишнего смущения.
«Месяц. Здешний месяц», — Биан переворачивает в костре полярные орехи.
«Но это долго», — Хранитель Даммар качает головой.
«Быстрее никак. Это при достатке энергии, кстати, а при недостатке ещё дольше… Придётся потерпеть».
«Не в этом дело», — Видящая Иллариэль сегодня одета в привычный чешуйчатый костюм для путешествий, делающий её похожей на женщину-змею. Разумеется, это защитный скафандр, но выглядит стильно, не то, что у нас, ангелов, или у сэнсэев. Сидхэ, они помешаны на эстетике…
«Просто вы тут не носите одежды, откуда взять навыки вашим модельерам? — улавливает эльфийка. — Но я хотела сказать другое. Там очень агрессивная среда. Ни деревца, эти ужасные теплицы и строения. И опасность днём и ночью. Как восстанавливаться, где брать душевные силы?»
«Он возьмёт их с собой, Иллариэль, — Аина раскладывает на скатерти всевозможную снедь. — Вот отсюда».
«Давай-ка ещё раз проглядим все детали», — Биан извлекает из костра прожарившиеся орехи, сдувает золу.
— Ну уж нет, — Аина переходит на звук. — Сегодня больше ни слова об Оплоте. Ни слова, ни мысли. Сегодня есть дела поважнее, чем работа. Это я тебе точно говорю, как «опалённая злом».
Аина перемещается ближе к моей жене, сидящей с необыкновенно суровым видом и глядящей в огонь.
— Спой, Иолла. Спой, а?
Ирочка бледно улыбается.
— Нет настроения, Аина.
«Опалённая злом» встаёт на колено. Неожиданно. А впрочем…
— И всё-таки, Иолла… Спой? Ну мы тебя очень просим.
Динна внезапно тоже встаёт на колено. Необычное зрелище, прямо скажем. Ещё более необычно смотрится коленопреклонённый Цанг. И уж совсем невероятно выглядит образ стоящей на колене гордой эльфийки.
«Спой, Иолла. Пожалуйста».
Я встречаюсь взглядом с женой.
«А если и я тебя попрошу?»
Она закусывает губку, встряхивает кудряшками.
— Ну что с вами делать… Что именно спеть?
— «Летящую под дождём», конечно, — чуть улыбаюсь я.
И разом всё замирает. Даже джунгли, перешёптывающиеся и пересвистывающиеся на все лады, затихают в ожидании. И даже вечный океан, неспешно и лениво опрокидывающий длинные пенящиеся валы на берег, где мы расположились на пикник.
«Я люблю тебя,
Вот уже тысячу лет
Мы с тобой были всегда
И всегда будем…»
Слова старинной и вечной ангельской песни звучат и звучат, проникая в душу. А телепатия не оставляет сомнения в смысле сказанных слов.
