С Аланом Милбурном и Стивом Байерсом, как с потенциальными претендентами на корону, Гордон еще хуже обходился. Оба подвергались с его стороны настоящему артобстрелу; министерства, ими возглавляемые, Гордон держал на голодном пайке. В 2005 году он потребовал отстранить Алана Милбурна от деятельности координатора выборов, а на его место поставить Дугласа Александера — тогда, дескать, так уж и быть, соглашусь участвовать в кампании. В 2006 году, в течение всего периода перемирия, Гордон изводил Тони требованиями не давать ходу Алану и Стиву Байерсу. Когда в 2002 году Тони сделал Чарльза Кларка председателем партии, Гордона чуть удар не хватил. Крайне не понравилось ему и продвижение Дэвида Милибанда, Джеймса Пурнелла и Пата Макфаддена, произошедшее в 2006 году; Гордон вполне справедливо распознал в этих троих представителей нового поколения блэритов — потенциальных претендентов на премьерский пост. Что касается Джона Рейда, его Гордон боялся по-настоящему. В результате постепенной «амортизации» внутри Кабинета Джон Рейд «продвинулся» за столом заседаний и помещался теперь рядом с Гордоном; ваш покорный слуга с наслаждением наблюдал недовольные гримасы, искажавшие Гордоново лицо всякий раз, когда Джон толкал речь. Джон, заметив очередную гримасу, мне подмигивал: дескать, глядите, как человек мучается. Со стороны Гордона столь беспощадное выживание потенциальных соперников было, конечно, ошибкой. У него не осталось в Кабинете ни друзей, ни сторонников. Гордона на дух не выносили и не упускали случая насолить ему.
Одной из причин слабости Гордона как премьера был тот факт, что его на этот пост не избрали. В поддержку Гордона выступала бы законность избрания, если бы он принял вызов и выиграл идейный спор внутри партии. Увы, Гордон полагал, что, если людям будет дозволено голосовать, они проголосуют против него; поэтому-то он и предпринимал все меры для удушения конкуренции в зародыше. Его курс я назвал «стратегией неотвратимости». Для подрыва репутации своих врагов — членов Кабинета — Гордон задействовал матерых политтехнологов Чарли Вилана, Дэмьена Макбрайда и Эда Воллса. Эти трое весь Кабинет держали в страхе. Гордон жаждал внушить своим коллегам: он — дофин, все права на корону принадлежат ему. Чарли Фальконер справедливо заметил: «Девяносто пять процентов членов Кабинета не сомневались, что следующим премьером станет Гордон Браун; из них девяносто пять процентов были против его кандидатуры». Даже Дуглас Александер, один из сторонников Гордона, в октябре 2006-го обронил: дескать, бороться-то за лидерство Гордон борется, а вот на выборах ему не победить, пока линию поведения не изменит.
Позиция Гордона вообще отличалась парадоксальностью. Он дистанцировался от Тони и их прежних отношений, но это как раз объяснимо. В конце концов, за десять лет премьер всем поднадоел, хотелось увидеть новое лицо и новый курс действий. Однако Гордон почему-то выставил на всеобщее обозрение собственные слабости и недостатки. Он, например, стал позиционировать себя дальновидным стратегом, в то время как все знали: Гордон — блестящий тактик в политике и по натуре задира, но разработка долгосрочных стратегий — не его конек. Гордон называл себя противником пиара, а сам нанял коварнейших пиарщиков, каких когда-либо знала британская политика. Гордон говорил, что он выше политики — и немало предпринял для создания весьма слабого «правительства всех талантов»
[113]
; в то же время у него была репутация яростного защитника интересов своей партии, не приемлющего даже самых разумных предложений представителей других партий. Гордон обещал сократить — а на деле увеличил — количество политических назначенцев в Номере 10. Итак, Гордон выставлял свои недостатки на всеобщее обозрение; стоит ли удивляться, что они жестоко аукнулись ему во время премьерства? Слишком долго Гордон называл черное белым, а белое — черным, а поскольку это сходило ему с рук, он возомнил, будто и слабости Гордона исчезнут по Гордонову хотенью.
Гордон никогда не задумывался, а что, собственно, он станет делать с властью; в этом — его самая серьезная и самая нелепая ошибка. Внутрипартийные выборы по крайней мере обозначили бы для него причину желания стать премьером и помогли бы определиться с программой. Странная ситуация: человек с младых ногтей жаждет некой должности, однако не снисходит до определения вещей, которые хочет изменить. В 2005 году Гордон сказал Тони, что план у него имеется, однако до ухода Тони он этот план не раскроет. По заявлению, которое в 2005 году Дуглас Александер сделал корреспонденту «Гардиан» Полли Тойнби, Гордон «кипит планами», однако, будучи спрошенным о конкретных предложениях, он вымучил лишь изъятие из школ автоматов по продаже газировки. На самом деле у Гордона был всего один план — сместить Тони. Еще в 2003 году Тони сказал что-то вроде: «Попомните мое слово, Джонатан, — наш Гордон станет «крайне осторожным» премьером; его деяния сведутся к дополнительным налоговым скидкам». Тони оказался абсолютно прав. Консерваторы имели все возможности построить выборную кампанию вокруг Гордона — блокатора реформ. Стань премьером любой другой член лейбористской партии — и в 2010 году никакая выборная кампания консерваторам вовсе бы не светила. Тогда, пожалуй, лейбористы остались бы у власти.
Просматривая свои дневники, я буквально на каждой странице натыкаюсь на упоминания о двух проблемах. Первая — это постоянные попытки уладить ситуацию с Северной Ирландией. Вторая — бесконечные перечисления необоснованных требований или нелепых действий Гордона Брауна. Сейчас трудно понять, почему Тони это терпел — и как у него хватало терпения. Ясно же: надо было сразу гнать Гордона в три шеи или по крайней мере угрожать увольнением в соответствующих выражениях, чтобы не заносился. Впрочем, сомнительно, чтобы Гордон в принципе мог не заноситься. Амбиции растравляли ему душу; остановить его было невозможно. Макиавелли справедливо отмечает: «Столь сильно обаяние власти, что жажда ее целиком охватывает человеческое сердце, и оно уж не оставляет амбицию, сколь бы высоко человек ни поднялся».
Пожалуй, без дофинов лидерам легче бы жилось. Без сомнения, принцы Уэльские веками были для британских монархов как бельмо на глазу. Конечно, отсутствие явного преемника не спасло Маргарет Тэтчер в 1990 году. Однако если лидер не желает становиться жертвой шантажа, ему следует иметь нескольких потенциальных преемников, на выбор, и поощрять их к соперничеству. Лидер должен быть уверен, что ни у одного из его коллег влиятельность не выйдет за известные пределы, и пресекать такую напасть в зародыше, пока цена ее не стала слишком высока. Макиавелли советует справляться с подобными ситуациями на ранних стадиях, ибо самое главное для государя — «вести себя с подданными так, чтобы никакое событие — ни дурное, ни хорошее — не заставляло его изменить своего обращения с ними, так как, случись тяжелое время, зло делать поздно, а добро бесполезно, ибо его сочтут вынужденным и не воздадут за него благодарностью»
[114]
.
