Опросы общественного мнения разумно дополнять исследованием качественных показателей, какие дают фокус-группы. Впрочем, фокус-группы отличаются субъективностью и подчас имеют тенденцию выражать взгляды своих «дирижеров». Наконец, они могут ставить себе цель польстить лидеру. Например, Гордон для опросов общественного мнения держал специального человека, фокус-группы которого неизменно представляли нашего канцлера в самом выгодном свете. Такие опросы, конечно, способны внушить лидеру уверенность, но заодно и толкают его на неправильный путь. Как и в случае с референдумами, внезапная перемена настроения фокус-группы порой выбивает лидера из колеи, особенно если выборы уже начались. В мае 2001 года, в разгар кампании, фокус-группа явила ужасающие результаты; ситуация повторилась в апреле 2005-го — все десять участников фокус-группы лондонского района Эджвэр отдали предпочтение консерваторам из-за проблем, связанных с иммиграцией. Оба раза Тони впадал в депрессию. Оба раза цифры были далеки от действительности, оба раза мы легко побеждали на выборах. Вывод: не стоит безоговорочно принимать на веру необъяснимые результаты референдумов. Возможно, цифры говорят только о несовершенстве системы, а не о сумасшествии, ни с того ни с сего постигшем народ, который без видимых причин изменил свои взгляды.
В лице Филипа Гоулда мы нашли блестящего советника; Филип отлично изучил как характер Тони, так и настроения электората. Осведомленность Филипа уже сама по себе помогала Тони улавливать суть его советов. Филип обычно звонил Тони по вечерам, получив данные от одной из своих фокус-групп; также он первым мог представить цифры во время количественных голосований. В бытность нашу на Даунинг-стрит Филипу помогали два американских специалиста по опросам общественного мнения, люди очень разные. Один — Стэн Гринберг — выполнял те же функции при Билле Клинтоне в 1992 году. Стэн был повернут на математике; при обработке данных
использовал регрессионный анализ. Регулярно просвещал Тони и его команду; делал это в секретариате, вооружившись кипами таблиц и графиков. В июле 2004 года мы хотели заменить Стэна Марком Пенном, который также был консультантом Клинтона, только начиная с 1994 года. Марк Пенн работал и на Хиллари Клинтон, когда она боролась за пост президента. Замену посоветовал Билл Клинтон, но Филип был вынужден открыть правду Стэну Гринбергу. Новость больно ударила по самолюбию Гринберга; он долго не мог переварить такое пренебрежение со стороны своего прежнего клиента. В итоге Гринберг так и не ушел с должности на Даунинг-стрит; поэтому в выборной кампании 2005 года нам помогали сразу два специалиста по опросам. Оба работали в штабе, зачастую представляли разные результаты одного и того же опроса. Марк и Стэн практиковали совершенно непохожие подходы. Марк делал ставку на вопросы, касающиеся специфических стратегий и целей, и выдавал доводы в пользу определенного курса действий. Напряженность в отношениях между Марком и Стэном усугублялась идеологическими разногласиями. Стэн «клонился влево», советовал в предвыборной кампании упирать на малообеспеченных граждан, для чего заявлять о политике перераспределения национального дохода. Марк, по убеждениям центрист, рекомендовал обещать усиление контроля над эмиссией ценных бумаг.
Мудрые лидеры понимают, что специалист по соцопросам — еще не стратег (даже если и хочет быть таковым). Роль специалистов по соцопросам — собирать и анализировать данные. Разработка политической стратегии требует других навыков; навыки эти труднее определить, но для лидера наличие их обязательно. Разработчики политических стратегий должны сами себя «подавать» на рынке; впрочем, их роль в исходе выборов зачастую сильно раздута. В конце концов, решения принимают политики; политики же, а отнюдь не консультанты, побеждают на выборах. В 2004 году Филип Гоулд напугал Тони заявлением, будто Морис Саатчи намерен возобновить работу на Майкла Говарда, лидера консерваторов, в предвыборной кампании. Саатчи имел репутацию человека, спровоцировавшего поражение лейбористов в 1979 и 1992 годах; от обоих событий остались шрамы, страх перед Морисом Саатчи глубоко запечатлелся в лейбористских душах. Впрочем, лично я беспокоился меньше других, ибо Алистер Макалпин
[123]
, доверенное лицо Маргарет Тэтчер и автор двух книг, вдохновленных трудами Макиавелли, за несколько месяцев до заявления Гоулда сообщил мне, что Саатчи до 1992 года не имел сколько-нибудь серьезного влияния ни на одну кампанию консерваторов. А в кампании 1979 года вообще не был задействован как стратег.
Итак, Тони Блэра консультировал Филип Гоулд; Тони вдобавок слушался советов Питера Мандельсона, Алистера Кэмпбелла и своего внутреннего голоса. Интересный факт о новом лейбористском триумвирате заключается в том, что умения каждого из неординарных его членов были почти прямо противоположны сложившимся о них мнениям. Гордон, например, вовсе не являлся дальновидным стратегом, зато блестяще разрабатывал насущные тактики, причем ловко использовал ежедневные медиабаталии на благо партии. Питер Мандельсон не так поднаторел в пиаре, как в долгосрочных стратегиях; умел перевести наше видение ситуации на язык практических шагов, в результате которых кампании увенчивались успехом. Что касается самого Тони, он как раз имел это видение ситуации, иными словами, знал, куда хочет вести партию и страну. Вдобавок чутье никогда не подводило его на предмет общественного мнения — он понимал, что о партии думают сейчас и что будут думать, допустим, через пять лет.
Главное, что должен уметь лидер, — это создать коалицию поддержки. Лидеры, пытающиеся сваять радужную коалицию, то есть собрать вместе разношерстные мелкие группы без общей платформы (как сделал Эл Гор в 2000 году), обречены на провал. Жизнеспособная коалиция зиждется на общих интересах. Рональд Рейган это понимал — поэтому в 1980 году переманил квалифицированных «синих воротничков», традиционно голосовавших за демократов, присовокупив их к электорату республиканцев
[124]
. Госпожа Тэтчер поступила аналогичным образом в 1979 году — обнадежила «эссекского человека»
[125]
, среди рекламщиков известного как С1 и С2 — дескать, он ближе к успешным представителям среднего класса (стоящим выше на социальной лестнице), нежели к беднякам ниже уровнем. В частности, Тэтчер выразилась в том смысле, что «эссекский человек» «кормит» такого бедняка. Билл Клинтон и «новые демократы» смекнули, что левым партиям самое время двигаться обратно к центру, делать упор на экономику — если, конечно, они хотят вернуть похищенное Рейганом у коалиции демократов доверие «жителя графства Макомб»
[126]
. Аналогичным образом Тони понимал: если лейбористы намерены снова одержать победу, им необходимо убедить неуверенных «владельца Мондео»
[127]
и «вустерскую женщину»
[128]
в том, что с трудящимися массами у них больше общего, нежели с успешной верхушкой. Однако коалицией надо еще и управлять, иначе развалится. Взявши курс на центр в разгаре выборов, после оных надо руководить из центра. Что касается Тони, он продолжал отстаивать интересы «Средней Британии», поскольку именно эта социальная группа являлась основой избравшей его коалиции.
