Книга Новый Макиавелли, страница 71. Автор книги Джонатан Пауэлл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Новый Макиавелли»

Cтраница 71

Насколько важно занять правильную позицию по отношению к медиамагнатам, мы поняли еще прежде, чем стали правящей партией. Медиамагнаты не ограничивают себя в атаках на политиков, однако у них имеется неписаный закон — не нападать друг на друга. «Мейл» этот закон нарушила тем, что упорно называла владельца издания «Экспресс ньюспейперс» Ричарда Десмонда порнографом [177] . Десмонд не остался в долгу — терпел-терпел, да и выдал серию статей о личной жизни Джонатана Ротемера, владельца «Мейл». В апреле 2004-го, обедая с Тони и Шери, Джонатан и его жена Клаудия пожаловались на некрасивое поведение «Экспресс». Когда Клаудия сказала: «В голове не укладывается, как они могли такое напечатать», Шери, по признанию Тони, буквально потеряла дар речи. А придя в себя, мягко спросила: «А вы в курсе, что ваша газета обо мне писала?» Ротемеры только засмеялись. «Стоит ли переживать из-за милого пустячка?» — вот какова была их реакция. Я вообще замечал, что «милые пустячки» журналистами зачастую рассматриваются в совершенно ином свете, если имеют непосредственное отношение к ним самим.

В вопросах, касающихся Европы, нам следовало смелее выступать против Мёрдока и других владельцев периодических изданий. Тони в 1999 году надеялся, что мёрдоковские деловые интересы в Европе (я имею в виду попытки Мёрдока купить принадлежащую Берлускони «Медиасет») изменят и мёрдоковский настрой. А вышло так, что Мёрдок в Италию инвестировать не стал, а в Германию его Шрёдер не пустил — потому и настрой не поменялся. Жалкая кучка британских проевропейских изданий не только не помогала — она вредила. Вместо того чтобы поддержать правительство в кровавой битве с евроскептиками, эти издания только и делали, что критиковали правительство за недостаточно проевропейскую политику — не оставляя общественного пространства для внятного диалога на эту тему с британским народом.

Дискуссию о способах возрождения отношений с прессой мы начали в 2002 году; мы даже решили «поставить» Комиссию по жалобам на прессу на законную основу и ввести право ответа на возражения, существующее в других странах. В 2003 году я возложил на сотрудника Отдела стратегий Эда Ричардса обязанность создать очередную королевскую комиссию по установлению сроков давности на право собственности и неприкосновенности частной жизни. За последующие три года мы обсудили тему вдоль и поперек, но Тони все никак не мог выбрать подходящий момент для огласки — отчасти потому, что последнее слово всегда за прессой; именно пресса сообщит о его речи, именно от прессы зависят акценты. В 2006 году Тони сказал мне, что намерен внести «неожиданный законопроект» в Королевскую речь, но так и не внес. В 2007 году он наконец высказался о средствах массовой информации — увы, слишком поздно. Его рейтинг стремился вниз, за оставшееся премьерское время он никакие меры принять не мог, а Гордон, заигрывавший с прессой, не имел намерения соглашаться ни на какой шаг, способный прессу огорчить. Возможная реакция прессы на его речь не давала Тони покоя — и не зря; как нетрудно догадаться, пресса сноровисто вычленила из речи одну злосчастную фразу (про «свирепых хищников» [178] ) и всю речь преподнесла как пустую — то есть выступила в своем репертуаре. Серьезное обсуждение проблемы ни журналистам, ни владельцам изданий было не нужно, а поскольку последнее слово в таких вещах всегда за ними, то и реформы никакой не получилось, и ни один политик не решился вновь поднять тему.

Премьерам следует прилагать все усилия, чтобы до истечения «медового месяца» их отношения с прессой обрели новую основу. Сомнительно, впрочем, что они станут этим заниматься; в любом случае проблему обещают разрешить новые технологии. По мере сокращения тиражей печатных изданий и роста роли Интернета в предоставлении широкого выбора новостных тем и комментариев сходство телевидения и прессы будет увеличиваться, что постепенно сведет на нет потребность в двух различных системах регулирования. Либо принятая Офисом коммуникаций установка на беспристрастность распространится на прессу, либо эта установка ослабит хватку на телевидении. А может, понадобится новая схема — и для прессы, и для телевидения. Тогда у Пола Дакра пропадет желание отвечать за свои слова перед публикой, которая покупает газеты, ибо читательская аудитория «Мейл» исчезнет сама собой. Вражда между печатными изданиями усугубится, политикам еще сложнее будет напрямую обращаться к народу.

В Британии отношения между СМИ и политиками давно стали битвой за власть. Журналисты «мочат» репутации политиков, потому что сами делаются от этого сильнее. Как пишет Макиавелли, клевета «крайне эффективна, когда направлена на влиятельных граждан, которые мешают планам государя, ибо, угождая вкусам черни и поддерживая в ней дурное мнение о таких людях, государь может заручиться ее преданностью» [179] . Макиавелли продолжает мысль: «Чтобы пустить сплетню, не нужны факты... Зато и обвинений быть не может, ибо для них-то требуются доказательства их истинности. Обвинения выдвигаются перед магистратом, перед народом, в судах; клевета орудует на площадях и под сводами галерей» [180] . Клевета вызывает ненависть, «из коей родится раздор; из раздора — интриги, из интриг — крах» [181] . Яд клеветы может разрушить целое государство, и Макиавелли показывает такое разрушение — излагает историю мессера Джованни Гвиччардини, который командовал флорентийской армией, осаждавшей соседнюю Лукку. Когда осада была снята, во Флоренции распространились слухи, будто жители Лукки подкупили мессера Гвиччардини. Он впал в отчаяние; всячески старался опровергнуть слухи, но не преуспел в этом. Последовало законное возмущение его друзей, охватившее большую часть знатных флорентийцев, особенно тех, кого не устраивали порядки во Флоренции. Дело достигло таких масштабов, что в результате пала целая республика. «Будь во Флоренции закон против клеветников, — пишет Макиавелли, — не случалось бы такого количества скандалов» [182] . Он пишет и о том, как решить проблему — «презирая клевету в свободных городах и других формах общества и уделяя внимание всем коллегиям, способствующим выяснению истины» [183] . В Британии политики и журналисты никак не придут к консенсусу относительно таких «коллегий», уполномоченных снимать налет клеветы, от которого сам человек отмыться не может; хорошо, что есть судьи и есть общее право. Похоже, недалек тот день, когда справедливость наконец восторжествует.

Однако вернемся к лейбористам. Наша главная ошибка состояла в том, что мы слишком серьезно воспринимали СМИ. Конечно, игнорировать их нельзя; конечно, политические битвы ведутся именно в СМИ; а все-таки они не так важны, как политики зачастую думают. Взять хотя бы следующий голый факт: примерно треть читателей «Мейл» голосует за лейбористов, какой бы грязью «Мейл» лейбористов ни поливала. В людях, что ни говорите, силен врожденный здравый смысл.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация