– А как же гостиница?
– Кроме меня, там никого нет, а я переживу, если мне не заправят постель и не обыщут вещи.
Я улыбнулся Ханне и получил в ответ солнечную, ослепительную улыбку.
– Нам нужно найти место, где был убит Сэм Гэллоуэй. Это приоритет номер один. Я по-прежнему ставлю на старый завод.
– Но мы же были там вчера вечером, – сказал Тэйлор. – И ничего не нашли. Шеперд тоже посылал туда людей, и они тоже ничего не нашли.
– Там огромная территория. Судя по картам и по тому, что я увидел вчера, там не меньше пятидесяти квадратных километров, восемь с востока на запад и четыре с половиной с севера на юг. Это как иголку в стоге сена искать. Мы почти наверняка что-то пропустили.
– Или там просто ничего нет.
– Есть. Замок недавно смазывали. Кому нужно смазывать старый замок на заброшенном заводе? Если его патрулирует охранное агентство, то они, увидев ржавчину, поедут и купят новый. Но здесь кто-то побеспокоился, поехал, купил бутылочку масла и смазал замок. И этот кто-то – наш убийца. Больше некому.
Тэйлор медленно водил головой из стороны в сторону.
– То есть все ваши подозрения основаны на замке?
– Это не подозрения, а факты. И замок – это только одна из составляющих. Ты видел, как легко вчера открылись ворота. Колеса тоже кто-то смазал. Поверь мне, никому это не нужно, Тэйлор, на целом свете. Наш убийца хотел попасть внутрь быстро и беззвучно. Он не хотел, чтобы ворота скрипели, поэтому он смазал замок и колеса.
– Но зачем? Это место – в пустыне. Никто бы и не услышал.
– А это как раз третья составляющая. Он всегда перестраховывается, все делает с большим запасом. Вспомни – он похитил бомжа и заставил его поджечь Сэма Гэллоуэя, чтобы ему не пришлось мараться в бензине и всем остальном. Сколько лет назад закрылся завод?
– Не меньше двадцати лет. Это было уже после моего рождения, но не на много лет.
– Отлично. Значит, должны еще жить люди, которые там работали. Вы знаете кого-нибудь?
Оба задумчиво нахмурились и покачали головами.
– Тетя Лори, – крикнула Ханна. – Можно тебя на секунду?
– Конечно, милая.
Лори подошла и принесла с собой ароматное облако духов и кофе. Без лишних слов она наполнила наши чашки до краев.
– Чем я могу помочь, дорогая?
– Ты знаешь кого-нибудь, кто работал на старом заводе?
Лори прижала пальцы к губам и выдохнула, затем втянула щеки и медленно покачала головой.
– Прости, ничем не помогу. Завод закрыт так давно, и все, кто приходит мне на ум, уже умерли.
– Может, Фрэнк кого-то знает? – спросил я.
– Может. Пойду позову его.
– Не надо, мне как раз нужно размять ноги.
Я направился к стойке, обошел ее и посмотрел в дверной проем. Маленькая кухня сияла чистотой, нигде не было ни пятнышка. Белый фарфор и поверхности из нержавеющей стали сверкали под ярким светом. Я даже вспомнил типичную комнату для вскрытий. Только здесь пахло на порядок лучше. Из маленького радио тихо доносилась какая-то песня в стиле кантри. Фрэнк стоял у раковины и чистил сковороду. Он был довольно крупный, лысый, с красным лицом. И он явно любил готовить.
– Фрэнк, – окликнул его я. – Можно вас на минутку?
– Конечно.
Он вытер руки и подошел. Я представился, и мы пожали друг другу руки через дверной проем.
– Чем могу помочь?
– Вы знаете кого-нибудь, кто раньше работал на нефтеперерабатывающем заводе?
Он медленно покачал головой.
– К сожалению…
– Вы уверены? Совсем никого?
– Никого не могу вспомнить.
– Понятно. Спасибо!
Я почти уже вернулся за стол, как Фрэнк выкрикнул:
– Эй, Лори, а Элрой Мастерс еще жив?
– Насколько я знаю, да, – ответила она и кивнула. – Да, он работал на заводе. Ему сейчас должно быть уже за восемьдесят.
40
Элрой Мастерс жил на Хортон-стрит, на южной окраине города. В выцветшем полосатом халате и шлепанцах, он открыл дверь и подозрительно оглядел нас троих, переводя взгляд слева направо, как будто в лупу рассматривал строчку из книги.
– Иеговы что-то зачастили последнее время, – наконец вымолвил он.
– Мы не свидетели Иеговы, мистер Мастерс, – ответила Ханна.
Элрой взглянул на нее так, как будто в последний раз видел женщину много лет назад. Или впервые увидел множественный пирсинг, гвоздик в носу и футболку с «Маршем смерти».
– Неважно. Какую бы религию вы ни продавали, мне она не нужна. Я дожил до сего дня без Иисуса в сердце и уж как-нибудь дотяну оставшиеся мне годы без его вмешательства.
Я засмеялся.
– Удивительно, что вас здесь с такими речами молния не ударила.
– Что же вы тогда продаете, если не религию? – сощурил он глаза на меня.
Тэйлор достал жетон.
– Шерифское управление.
Элрой поднял руки вверх.
– Ладно, ладно, сдаюсь. Это я убил Кеннеди. Странно, что вы так долго меня искали.
Я опять засмеялся. Мне нравился этот старикан. Ему было хорошо за восемьдесят, но держался он феноменально. Он отлично соображал, голубые глаза еще горели юношеским огнем. Его кожа загорела даже больше, чем у Джаспера Моргана, и была похожа на крокодилью. Складывалось впечатление, что вселенная закидала его всем, чем могла, но он умудрился остаться победителем.
– Нам нужна ваша помощь в одном расследовании. Могли бы мы войти?
– Конечно. Проходите. Не сказать, чтобы у меня каждая минута была расписана.
Он развернулся, и мы прошли за ним по коридору. У него была пружинящая походка, и передвигался он так, как будто был на пару десятилетий младше. Мы оказались в маленькой гостиной, в которой не было ремонта с восьмидесятых годов. Грязные выцветшие обои отслаивались по краям. В доме пахло обедами из микроволновки, и его давно нужно было проветрить.
Элрой сел в единственное кресло и жестом указал нам на диван, на котором помещалось только двое. Тэйлор и Ханна сели, а я подвинул журнальный столик к креслу Элроя и поставил на него лэптоп. В дверном проеме появилась пожилая женщина. Она могла быть старше Элроя, а могла быть и младше. Сказать точно было невозможно. Ее движения были скованны, она двигалась как люди, больные артритом.
– Ты почему не сказал, что у нас гости, Элрой?
Она поглубже запахнула свой домашний халат и пригладила седые волосы.
– Вы должны извинить моего мужа, он совершенно не воспитан. Меня, кстати, зовут Ронда. Вам принести что-то из напитков?
