Она смотрела на меня в полном изумлении.
– Ты хочешь, чтобы я оставила его?
– Мне нужна твоя помощь.
– Я нужна Тэйлору.
– Нет, он без сознания. Возможно, он даже в коме. Ханна, он даже не знает, что ты здесь.
– Мы уезжаем, – крикнул один из медиков.
– Извини, Уинтер.
Медик закрыл дверь, но я снова ее открыл. Я смотрел Ханне прямо в глаза.
– Когда ты ухаживала за своей матерью, ты чувствовала полную беспомощность. Она умирала, а ты ничем не могла ей помочь. Ты все была готова сделать, только чтобы она не страдала. Ты даже думала убить ее, но и это ты не могла сделать, потому что тебя бы поймали и посадили. И ты знала, что, как бы больно ей ни было, она никогда не простила бы тебя за то, что ты выбросила свою жизнь на помойку.
Санитар сказал мне отойти. Он снова попытался закрыть дверь, но я был сильнее.
– Изо дня в день ты смотрела, как она угасает. И однажды от нее просто ничего не осталось. Если бы тебя рядом с ней не было, результат был бы другой? Нет. Она все равно бы умерла, а ты бы все так же чувствовала себя виноватой, потому что ты уверена, что в чем-то должна была поступить по-другому. Так, чтобы что-то стало лучше. Вот сейчас у тебя такой шанс есть. Помоги мне.
Ханна смотрела на меня так, будто хотела убить. Я ее прекрасно понимал и ни в чем не винил.
– Ублюдок, – бросила она мне в лицо.
Санитар с силой отпихнул меня, и, не удержавшись на ногах, я упал на землю. Дверь закрылась, и «скорая» уехала, включив сирену и мигалки.
Я встал, отряхнулся и вернулся в машину. Я завел двигатель, включил кондиционер на полную мощность, вытащил телефон и стал отсчитывать секунды. На пятьдесят восьмой он зазвонил. Я нажал на зеленую трубку и прислонил телефон к уху.
– Где ты?
55
Ханна ждала меня в тени будки охранников около въезда на завод. Она подошла, дернула ручку двери, села, хлопнула дверью. Мы выехали за ворота. Какое-то время мы ехали молча, вперивши взгляды в лобовое стекло. Ханна была в своих мыслях, я – в своих.
– Почему убийца напал на Тэйлора? – спросил я, когда мы выехали на шоссе.
– А ты не хочешь знать, как себя чувствует Тэйлор?
– Как он себя чувствует?
– Тебе разве все равно, что с ним происходит? – с ненавистью в голосе спросила она. – Неужели совсем все равно?
– Конечно, не все равно. Тэйлор – отличный парень, и я очень надеюсь, что он прорвется. Но я ничем сейчас не могу ему помочь, вообще ничем. Теперь все зависит от того, насколько Тэйлор хочет жить, и от мастерства здешних хирургов.
Ханна удостоила меня еще одним ледяным взглядом.
– Ты правда ублюдок, Уинтер. Как можно быть таким равнодушным?
Во рту у меня до сих пор оставался привкус крови Тэйлора, а боль в руках останется до конца дня. Дело было не в равнодушии, а в том, что я хотел поймать того, кто это сделал. Я очень сильно этого хотел. Можно называть это местью, чем угодно, но кто-то должен за все это заплатить.
К сожалению, в мире не было таких слов, с помощью которых я мог бы убедить в этом Ханну. Она была в ярости, и ей нужно было найти виноватого. И я подходил на эту роль лучше всего, потому что я был рядом. Я понимал ее ярость, потому что и сам ее ощущал.
Ханна так и не сводила с меня испепеляющего взгляда.
– Я думала, ты профи по таким делам, – разочарованно покачала она головой. – Должна тебе сказать, я совсем не впечатлена. Убийца все время оказывается на шаг впереди тебя.
– Это правда, – согласился я.
Я решил дать ей выговориться, а сам перестал ее слушать. Это было бессмысленно. Чтобы войти в рабочее состояние, нужно дать выход ее ярости. А чтобы я был в рабочем состоянии, я не должен принимать ее слова на свой счет. Так что я просто кивал в нужных местах, говорил «да» и «нет», когда она останавливалась перевести дыхание и ожидала реакции.
Ведь Тэйлор хотел бы, чтобы я поймал этого ублюдка. Так он был устроен – не потому, что он хотел славы, или похвалы, или собственных фотографий в газетах. Он хотел, чтобы преступники сидели в тюрьме. В этом плане мы с ним были похожи. Рыбак рыбака видит издалека.
Пока Ханна говорила, я думал о произошедшем и возвращался к одному и тому же вопросу: почему убийца решил напасть на Тэйлора именно сейчас? Что именно его заставило?
На подъезде к Игл-Крику я заметил изменение в состоянии Ханны. Ее ярость теперь была направлена на саму себя, а значит, настало время вмешаться. Если она начнет заниматься самобичеванием, то о работе можно будет забыть.
Я включил поворотник и свернул на жилую улицу с ухоженными и опрятными домами, окрашенными в светлые оттенки. Припарковавшись у тротуара, я заглушил мотор.
– Давай прогуляемся. Мне нужно размяться.
Ханна замолчала и взглянула на меня. Я долго молчал, и первые мои слова явно стали для нее неожиданностью. Я вылез из машины, зажег сигарету и пошел. Улица была узкая, дома стояли близко друг к другу. Было уже почти два, тени практически отсутствовали, ветра не было. Не успел я пройти и трехсот метров, как моя медицинская рубашка взмокла.
Хлопнула дверь машины, и сзади послышались шаги Ханны. Когда она поравнялась со мной, я предложил ей пачку сигарет и зажигалку. Не говоря ни слова, она взяла их и закурила.
– Хороший день, – сказал я. – И как же приятно солнце греет кожу, да?
– Нет, Уинтер, слишком жарко и влажно, – вздохнула она. – Не здесь мне нужно быть, а с Тэйлором.
– Так почему же убийца напал на него?
– Без понятия. Может, просто так, просто потому, что у него была возможность. Да и с каких пор ему нужна причина?
– Поверь мне, он не совершает беспричинных поступков. Что приводит нас к вопросу два. Почему он не убил Тэйлора? Вот где настоящая загадка. Он уже убил троих, что его остановило в четвертый раз?
– Может, он подумал, что убил его. Я, когда увидела Тэйлора, подумала, что он мертв.
Я подумал, что Ханна сейчас расплачется. Последняя фраза далась ей нелегко. Она глубоко вздохнула и подавила эмоции.
– Нет, это исключено, – покачал я головой. – Не забывай, он всегда усердствует сверх меры. С первыми тремя жертвами он действовал наверняка. Не было никаких сомнений – только белое и черное. Двоих он расстрелял в упор, третьего сжег. Поверь мне, если бы он хотел убить Тэйлора, он бы это сделал. Во-вторых, и это крайне важно, если бы он хотел убить Тэйлора, зачем ему оставлять его в спасительной позиции? В нее кладут, чтобы дыхательные пути человека не забились, чтобы он не задохнулся в собственной крови или рвотных массах.
Ханна ничего не говорила. На ее лице был отсутствующий взгляд – как будто бы она снова вернулась на тот склад.
