– Что вы скрываете, Джаспер? Чтобы я мог вам помочь, вы должны быть открыты со мной. Я могу поймать убийцу, но мне необходимо ваше содействие.
– Можно мне закурить?
– Конечно.
Я передал ему пачку и зажигалку. Он вытряхнул сигарету и закурил.
– Деньги. Вчера ночью, когда я вернулся домой, на мой личный электронный ящик пришло письмо, в котором было сказано, что Клейтон будет следующим, если я не заплачу двадцать миллионов. И приложены реквизиты банковского счета в Швейцарии, куда я должен отправить сумму.
– Вы ведь еще не заплатили?
– Еще нет. Нужно некоторое время, чтобы собрать такую сумму. Мне дали времени до полуночи, и я почти все собрал.
– Не платите.
– Как же не платить? – уставился на меня Джаспер. – Если с Клейтоном что-то случится, как я потом прощу себя? Конечно, я буду платить. Не платить – это сумасшествие.
Он не стал говорить, что «это всего лишь деньги». Двадцать миллионов – значительная сумма даже для миллиардера.
– Нет, сумасшествием будет заплатить. Если вы это сделаете, что помешает шантажисту через какое-то время потребовать еще? Ведь именно так они и работают. Получить первый транш сложнее всего, потому что это крючок. Заплатите один раз – очень облегчите шантажисту жизнь. Не успеете оглянуться, как повиснете на этом крючке, а он продолжит тянуть из вас деньги. Да и Клейтона никто убивать не собирается.
– Этого вы не можете знать наверняка.
– Он ведь знает про Сэма Гэллоуэя, да?
– Я ему все рассказал, – кивнул Джаспер.
– Когда?
– Вчера днем.
– А вы уверены, что до этого он ничего не знал?
– Уверен.
В словах была уверенность, но в тоне слышалось сомнение. А природа сомнения такова, что оно может проникнуть даже в самые сильные убеждения.
– И как он воспринял новость о том, что у него есть брат?
– Он был зол, что я не сказал ему раньше. Но он принимает мое решение держать это в тайне.
– Насколько я знаю, Клейтон годами был вынужден принимать все ваши решения. С самого рождения вы говорите ему, что делать и как думать. Может, на его двери и написано «генеральный директор», но в городе все знают, кто на самом деле правит компанией. Поживи в такой обстановке изо дня в день годами, и в конце концов это начнет очень сильно злить.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что хочу поговорить с Клейтоном, и как можно скорее.
64
Джаспер вышел из комнаты, чтобы привести сына, а я встал и подошел к окну. Даже вблизи впечатление, что можно наклониться и нырнуть в озеро, не исчезало. Стекло было горячим под лучами палящего солнца. У берегов вода была лазурного цвета, как в Средиземном море, а посредине, где было гораздо глубже, – темной и неприступной.
Ханна сидела на диване, я видел в окне ее отражение. Она держала телефон у уха, и, судя по выражению лица, никаких новостей о Тэйлоре не было – ни горя, ни радости. Ноль эмоций. Опустив голову, она с каменным выражением смотрела на бледно-серый ковер.
Вне зависимости от ее мнения для меня сейчас отсутствие новостей было хорошими новостями. Чем дольше так продолжалось, тем дольше у Ханны оставалась возможность держаться за старую жизнь. Если ей позвонят с известием о смерти Тэйлора, ей обрежут артерию, и она вылетит в открытый космос без возможности вернуться домой. Иногда с такими известиями звонят по телефону, иногда – стучат в дверь ночью, иногда – агенты ФБР окружают дом, и ты узнаешь, что твой родной человек, с которым ты прожил всю свою жизнь, совсем не тот человек, которого ты знал.
Я вытащил телефон и набрал Шеперда. Он ответил сразу же.
– Я нашел убийцу.
– Кто?
– Клейтон Морган.
Шеперду понадобилось какое-то время, прежде чем он осознал эту новость. Он громко вдохнул:
– Это что – шутка, Уинтер?
– Без шуток. Это сделал Клейтон. Сколько времени тебе нужно, чтобы приехать к дому Джаспера Моргана?
– Десять минут.
– Если есть кто-то рядом, пусть заблокируют выезд. Также нужны люди на аэродроме. У Морганов есть вертолет и «Гольфстрим». Я не думаю, что он может улететь, но не будем исключать и эту возможность.
– Не вопрос.
На той стороне послышался глубокий вдох.
– Клейтон Морган. Вы уверены?
– Нет никаких сомнений.
– Джасперу Моргану это не понравится.
– Это не моя проблема. Моя работа – поймать его. Когда это будет сделано, я уезжаю, это вам, ребята, наводить порядок.
– Десять минут, – сказал Шеперд и положил трубку.
Ханна подошла ко мне, пока я говорил. Она смотрела в окно, затерявшись в пейзаже.
– Как Тэйлор? – спросил я.
– Все еще в операционной. Ему удалили селезенку, – сказала она таким же тусклым голосом, который был похож на ее глаза.
– Если он в операционной, значит, жив, Ханна.
– Если сейчас последует лекция про наполовину полный стакан, не надо.
Если Тэйлор не выживет, Ханна вряд ли сможет пережить эту потерю. Она не была похожа на Барбару Гэллоуэй. В ней не было ни ее силы, ни ее жестокости. У Ханны была своя сила, но во многом она шла от Тэйлора. Он был ее талисманом – тем волшебным крылом, благодаря которому она летала.
Ханна смотрела сквозь окно и, скорее всего, мечтала о том, чтобы сегодняшний день никогда не наступал, чтобы он оказался просто ночным кошмаром, от которого она с минуты на минуту проснется.
– Ты говорил, что он коп, – сказала она своему отражению.
– Я был на девяносто девять процентов уверен в этом.
– Это так ты признаешь свою неправоту?
– Нет, так я говорю, что пришло время все исправить.
– Если Клейтон Морган провел весь день в доме, как он мог напасть на Тейлора?
– Это Джаспер сказал, что он был весь день дома. Это не одно и то же. Люди все время врут. Солгал бы Джаспер, чтобы защитить сына? Безусловно.
– А что, если он говорит правду? Вдруг Клейтон был здесь?
– Значит, он кому-то заплатил. Вложи достаточное количество денег на решение проблемы, и она решится. Клейтон – глава компании с миллиардным оборотом, у него уж точно есть деньги, чтобы решить отдельно взятую проблему.
– Хорошо, если у Клейтона есть куча денег, зачем шантажировать собственного отца? – спросила Ханна, повернувшись ко мне лицом.
– Я бы не хотел сейчас во все это погружаться, чтобы не повторять все то же самое в присутствии Джаспера и Клейтона через пару минут.
