– Похоже, там кто-то собирается что-то сделать… – Павел поднялся, я последовала его примеру. И мы увидели, как несколько мужчин приставляют к платформе широкие доски, чтобы скатить уже освобожденную от крепления машину.
– Воруют, – философски заметила я. – Как везде. Только вряд ли у них что-нибудь получится.
– Это почему же? – казалось, Павел был на их стороне.
– Да потому что сейчас я сдам их милиции. – С этими словами я побежала к стоящему на первом пути составу, забежала за него и увидела то, что и хотела – «Волгу». Это была машина воров. Они же не карманники какие, чтобы ездить на велосипедах. Павел подбежал следом. – Тебя цвет устраивает? – спросила я его.
– Цвет чего? – не понял он. Как вообще таких ментов держат на работе?! Надо же, какой бестолковый.
– Цвет вот ЭТОЙ машины. Черная, солидная.
– Вот черт, ну, ты и голова!
Ее даже открывать не надо было. Я села за руль.
– И не прекословь, – заявила я, захлопывая дверцу перед самым носом Павла. – Кто тебя от смерти спас? Кто машину нашел? И кто здесь вообще главный?
Павел покорно обошел машину и сел рядом. В полдень мы уже были в Тарасове. Но перед тем, как покинуть ту гостеприимную станцию, я все-таки заглянула в один дом, куда тянулся телефонный кабель (сама не понимаю, как это мне удалось рассмотреть), и, узнав номер телефона местного отделения милиции, позвонила. Сказала, чтобы бежали быстрее на станцию, пока все машины не разобрали. «А то вам не достанется».
– Дочка, я что-то не поняла, – спросила заспанная хозяйка в ночной рубашке и громко скрипящих домашних тапочках, – где машины-то дают?
– Бабуль, подымай соседей, станцию грабят… Если воров не схватите вы, местные жители, то недоимку будут вычитать из вашей пенсии. Закон такой вчера вышел.
– Да ну!..
Глава тринадцатая
В свете керосиновой лампы
Как приятно было вновь оказаться в родном городе. Здание вокзала, мокрые от дождя деревья и неповторимый запах кофе из желудей, которым угощают в местном буфете разношерстную толпу пассажиров, – что может быть трогательнее для человека, только что вернувшегося из длительного путешествия. Мне действительно казалось тогда, что меня не было дома целую вечность.
На мое счастье, мой новенький красный «Форд» никто не угнал со стоянки, поэтому мы сразу же имели возможность поехать в морг (угнанную «Волгу», на которой мы благополучно добрались до родины, поставили как раз напротив отделения милиции при железной дороге).
– Валентин, – обратилась я к знакомому патологоанатому, зажимая нос от тошнотворного запаха: в городе стояла жара, трупы, не поместившиеся в холодильные камеры, разлагались, казалось, повсюду… – В прошлом году летом кто-то из вас вскрывал девушку по имени Женя. Евгения Травина. Она умерла от воспаления легких. Ты не посмотришь журналы?
– Обижаешь. У нас теперь компьютеры. Сейчас сделаем. Слушай, тебе трупы не нужны в хозяйстве? Ну там, соседей попугать, мумию сделать на память о каком-нибудь бомже…
– Ты тут, похоже, совсем сбрендил, Валя. Давай! Коньяк у меня уже в сумке.
– Так что же это ты раньше не сказала?
Когда его долговязая фигура скрылась за дверью, Павел тронул меня за плечо:
– Ты всегда так работаешь?
– Как? – не поняла я.
– ТАК. – Он имел в виду коньяк.
– И не только так. Что только не приходится делать частному детективу, чтобы узнать, к примеру, кому принадлежали отпечатки пальцев, или еще что-нибудь…
– Но у тебя, я слышал, ни одного прокола…
– Не будем об этом. Все мои проколы еще впереди. И это выяснится сегодня-завтра.
Вернулся Валентин. Я только сейчас заметила, насколько нетвердая у него походка.
– Ну что?
– Получается, что вроде бы это я ее вскрывал, но, хоть убей, не помню… Воспаление легких. Ты бы хоть фотографию показала.
Я достала фотографию.
– Видел?
Он сильно изменился в лице. Просто побелел весь.
– Тебе плохо, Валя?
– Мы можем остаться одни? – спросил он изменившимся голосом. Казалось, он в момент протрезвел.
Павел, усмехнувшись, вышел.
– Я вспомнил. Ко мне пришли какие-то люди и принесли мертвую девушку…
Но Валентин не договорил. Раздался выстрел, посыпались осколки битого стекла, патологоанатом рухнул у моих ног, обливаясь кровью. Ему попали прямо в глаз. Мгновенная смерть. Снаружи донеслись еще два выстрела. Потом все стихло.
Я растерялась.
Распахнулась дверь, и Павел, схватив меня за руку, потащил за собой.
– Поехали отсюда. Я только что уложил тех двоих, которые грохнули казашку в поезде… Я их узнал. Что с твоим приятелем?
Я опустилась на пол и взяла Валентина за руку. Пульса не было. Кровь на полу начала стекать в черное, забранное ржавой решеточкой отверстие. Меня стошнило прямо на пол.
* * *
– Хорошо, что твой друг… – мы разговаривали уже в машине.
– Его звали Валентин, – слабо отозвалась я.
– Хорошо, что Валентин попросил меня выйти. Если бы не это, могло бы быть хуже.
– Но как же ты увидел их?
– Они вышли из такси и прямиком направились к входу в морг. Я же не мог просто так взять и выстрелить. Я спрятался за дерево. Если бы я знал расположение окон… А они профессионалы, один из них пригнулся, я думал, что они просто хотят заглянуть в окно…
– И выстрелил, – докончила я за него драматический монолог. К чему все эти объяснения, когда и так все понятно? Только вот Валентина жалко.
– Куда мы теперь?
– У нас сегодня меню из одних трупов. Видел фильм Бертрана Блие «Холодные закуски»? Ну, там еще Депардье играет. Гора трупов. Идея фильма заключается в том, что жизнь – копейка.
– А при чем здесь холодные закуски?
– Под ними подразумеваются трупы с ножом в спине. Как у Вика. И Стаса.
Мы въехали на кладбище.
– У тебя что, цель накормить меня до отвала этими самыми холодными закусками? Боюсь, что здесь они несвежие. Некоторые больше двадцати лет лежат.
– Выдержанные больше ценятся.
– Послушай, что такое ты несешь?
– Я пока ничего не несу, а вот ты ступай принеси лопаты. Спроси у сторожей, могильщиков. Сделай же хоть что-нибудь сам! Ты начинаешь меня раздражать! Ровно год тому назад здесь эксгумировали труп одного известного пианиста. Я провела все расследование от начала до конца, доказала, что это именно он убил свою дочь и похоронил вместо себя, многие мои приятели из прокуратуры после этого стали большими начальниками, а мне хоть бы спасибо сказали. Свиньи неблагодарные.
