Квартира благоухала свежестью и чистотой. Новые светлые обои придавали ей иной вид и объем — помещение теперь казалось больше, чем в действительности. Времени, чтобы долго раздумывать над этим, у меня не было — мы вдвоем занимались сортировкой Сашиных архивных документов, вынимали их из разного размера папок и конвертов. Все складывали на антресоли, Александр стоял на столе, а я подавала ему стопки бумаг. Вздохнула с облегчением, когда у последней коробки показалось дно. В горле у меня пересохло. Пошла в кухню и налила себе минеральной воды. Стоя возле окна, смотрела на покатые черепичные крыши каменных зданий на противоположной стороне улицы, и только в этот момент до меня по-настоящему дошло, что я в Париже. До этого только бездумно твердила об этом, но такого сильного ощущения не испытывала. Теперь же Париж стал реальностью, моей реальностью. Самым реальным из всего реального в моей жизни. Эва всегда говорила, что нельзя жить так, как живу я.
— Почему ты ни с кем не видишься, мама?
— Я вижусь со столькими людьми, — пыталась я защищаться.
— Но у тебя нет ни одной близкой подруги, ты никогда никого не приглашаешь к себе в гости.
Гости? Гости — понятие, в высшей степени для меня чуждое. Иногда ко мне заходили, но эти визиты всегда были по делу — кто-то из института, студент, коллега с кафедры, коллега-преподавательница. Обычно я угощала их чаем. Но приглашать кого-нибудь в гости?..
А теперь мы как раз пригласили гостей. Должны были прийти Джордж, который через несколько дней покидал Париж, и чета Ростовых. Я тревожилась, как все пройдет, ведь я никакого понятия не имела о готовке. К счастью, оно имелось у Александра, по крайней мере, он так утверждал.
Первая ночь в нашей квартире. Широкая тахта, на которой можно вытянуться во весь рост. Невероятно, мы лежали на ней оба — и нам не было тесно.
— Ты не тоскуешь по нашему скромному ложу в гостинице? — спросил Александр, когда я потушила свет.
— Представь себе, нет, — рассмеялась я в ответ.
— А я тоскую, — вздохнул он.
— Ты, должно быть, испытывал массу неудобств, ведь ты выше меня.
— Да нет, всего лишь длиннее!
Я знала, что он перефразировал высказывание Наполеона. Увы и ах! Я не добилась в жизни ничего, что могло бы отметить мое существование на этом свете. Была средним преподавателем в среднем институте, а кем буду теперь — вообще неясно.
Хвастовство Александра по поводу умения готовить ни в коей мере не было преувеличением. Сперва был составлен список необходимых продуктов. В их покупке требовалась и моя помощь, но, очевидно, он не очень верил в мои способности в этой области. Потому что большинство закупок: мясо, овощи и вино — оставил за собой. Мне было поручено приобрести макароны, муку и приправы.
В тот день, когда мы ожидали у себя гостей, наша кухня была завалена всякой всячиной. С раннего утра в ней царил Александр, колдовал над какими-то заправками, следил за огромным казаном, где булькал бульон из овощей. Вел себя очень таинственно — не хотел мне признаться, что собирается подать на стол.
— Это будут блюда русской кухни? — допытывалась я.
— Французской, — скупо ронял он, а потом вообще попросил меня с кухни, добавив, что лучше мне пойти прогуляться.
— Будешь возвращаться — купи цветов.
— Каких?
— Большой букет маргариток, — крикнул он вдогонку.
Договорилась встретиться с Эдит Муллен. Мы сели с ней за столик открытого кафе на улице, где по-прежнему царили оживление и сутолока, но толпа была еще не парижской — большинство в ней были приезжие. Рядом с нами сидела группка немцев, они пили пиво, громко о чем-то рассуждая. Краснолицый толстяк с рыжей щетиной на щеках и веснушками то и дело разражался гоготом. Меня его гортанный смех сильно раздражал, я предложила Эдит пройтись. Возле собора Нотр-Дам у нас разболелись ноги, и мы присели на скамейку.
— Как вам живется в вашей новой квартире? — спросила француженка с приветливой улыбкой.
Немного поколебавшись, я ответила:
— Я там живу не одна…
— Ах так…
Мы смотрели на двух воробьев, устроивших у наших ног странные танцы. Быть может, то были какие-то птичьи любовные игры. Они то наскакивали друг на друга, то отпрыгивали, топтались, поворачиваясь вокруг своей оси. Определить их пол было весьма затруднительно. Клевок клювиком в голову партнерши, словно поцелуй, забавное растопыривание куцего хвостика, опять клевок.
— У меня связь с мужчиной моложе меня, — сказала я. И не без мазохизма добавила: — Намного моложе…
— Ах вот как… — повторила Эдит. Это был весь ее комментарий.
Мне бы на этом остановиться, но я любой ценой хотела узнать ее мнение по поводу такого союза, как мой.
— Вы, наверное, на такое бы не решились…
Эдит молчала довольно долго, и я подумала, что она уже не ответит мне.
— Если бы встретила такого, как он… — услышала я.
— Он?
— Молодой светловолосый мужчина, который приходил за вами в университет. Ведь это о нем речь, правда?
Я лишь кивнула головой.
Поднимаясь по лестнице, я размышляла над ее неожиданным ответом: она действительно так думала или сказала из вежливости? Мне показалось, она была искренней. Что ж, Эдит могла себе позволить искренность, прожив столько лет в тепличных условиях законного брака. Почему бы и не помечтать о молодом любовнике? Иное дело, когда начинаешь такие отношения. В реальности связь с молодым мужчиной может обернуться ловушкой. Я вошла в нее добровольно, не оставив себе ни одной лазейки. И хотя меня все еще раздирали сомнения, самое плохое было уже позади. Труднее всего одолеть порог, который я уже переступила — мы вместе с Александром переступили.
Иду к нему, друг от друга нас отделяет всего несколько ступенек. Сейчас я открою дверь… И вдруг меня захлестнуло волной дикой радости — через минуту я увижу Александра. Его лицо. Его глаза, которые глянут на меня тепло. Возможность физического осязания куда больше слов и заверений оберегала меня от сомнений. Протянуть руку и прижаться к нему — этого было достаточно, чтоб все страхи мгновенно улетучились.
Стол был накрыт на пятерых, а поскольку одного стула не хватало, Александр поставил вместо него чемодан, накрыв его пледом.
— Ничего, я посижу на нем, — сказал он, поймав мой взгляд.
Я покачала головой:
— На будущее — мы можем приглашать только двоих гостей.
— Или если б ты согласилась посидеть у меня на коленях.
— Ну если только… — сказала я. — Может, мне помочь тебе?
— А ты купила цветы?
— Ой, нет, — смутилась я, — совсем о них забыла.
— Ладно, сбегаю на угол, — сказал он, снимая с бедер полотенце, которым был подпоясан.
