Житель «Черного дельфина» знает, что он уже никогда не увидит свободы. Узник «Черного дельфина» возьмет на себя все, лишь бы оказаться в условиях, отличных от режима содержания на этом особом режиме. Ему нужен этап… Этап! – черт возьми, и ничего иного!
Если ему повезет и он окажется на этапе, он сделает все возможное для того, чтобы совершить еще одно убийство. Повезет ли в этот раз – неизвестно, зато в резерве есть еще один труп, в котором можно покаяться, будучи возвращенным в «Дельфин». И тогда снова – этап. Срок длиннее не станет, зато изменятся условия пребывания.
Киносъемка для гуманистических телепередач западного толка, где узники каются в грехах, сидят за столиком, держа ногу на ноге и почитывают Библию перед аккуратно свернутым пакетом с печеньем, – это не более чем киносъемка для гуманистических передач западного толка. У «смертника» в «Черном дельфине» нет печенья. Как нет и свежего постельного белья, что белеет за его спиной, когда репортер рассказывает, а камера снимает.
– Зачем ты убил Дутова? – спрашивает Копаев.
– Ты знаешь, – отвечает «полосатый», держа руки в наручниках на голове – так их видно конвою и следователю.
– Кто заказал?
– Поговорим через полгода, если не случится в этот раз. Тогда и пооткровенничаем.
– Я попробую выбить для тебя свидание с одним из родственников, – подумав, обещает Антон. Он подумал, потому что ему нужно было время, для того, чтобы решить – выбьет или нет. Понял – сможет.
– Свидание?.. – шепчет «смертник». – Свидание? Мне не нужно свидание, меня никто не ждет. Если только… – его лицо омрачает тяжелая мука размышлений. – Если только бабу… За бабу сможешь, начальник? За бабу! Шлюху! – чего тебе стоит на вокзале найти?! Один час, начальник! Всего один час!
Антон поднялся.
– Сорок минут, начальник?! Полчаса! Пятнадцать минут?! На раз, начальник! На раз, я расскажу!.. Ты – сука!.. Пес троекуровский!..
С губ его, с которых совсем недавно сыпалась яичная скорлупа, падает пена. По-человечески следователю его жаль. Этот «полосатый» в «Черном дельфине» уже пять лет. И его ему жаль, потому что Антону известно, что с ним делает персонал колонии.
И Приколову его жаль. Как тварь. «Смертник» кричит, потому что видит, как следователь уходит, уступая место конвою.
– Я убил, я!.. – хрипит он, наклоняясь вперед и заводя за спину руки. – И попросили об этом здесь!.. Но остальное – если не случится! Ты понял?! Если не случится!
Если не случится побег. Копаев это знает. А еще он знает, что обязательно не случится. Но сейчас из «смертника» не вытянуть ни слова.
Остался Колмацкий.
Глава 17
Шахворостов Павел Павлович, доставленный для проведения следственных действий в Москву, оказался самым несчастным человеком в городе. Он привык жить в дорогих гостиницах, а ужинать в самых респектабельных ресторанах. Однако Антон, вглядываясь в его печальные глаза и слушая его, понимал, что и. о. губернатора Мирнской области – один из наисчастливейших людей, повстречавшихся ему с того момента, как был убит Резун.
Шахворостов до сих пор был жив. И по имеющейся у Копаева информации никто даже не проявлял к нему интереса.
Это было удивительно. Поразительно, сверхъестественно.
Умер Занкиев. Мошков умер. Дутов отдал концы. Яресько, администратор «Потсдама», жив лишь только потому, что спрятан за кулисы в начале первого акта. Так же, как и Майя.
А Шахворостов, дававший и продолжающий давать в отношении покойного Бараева и ныне здравствующего Магомедова показания, жив. И никто даже не интересуется – как ему там, в Лефортово? Не голодает ли? Не скучает? Не нужны ли ему сокамерники, вооруженные спицами и озабоченные проблемой продолжающейся жизни Шахворостова. Вообще, после таких показаний и. о. никто даже не спрашивает – а не зажился ли ты на этом свете, Шахворостов?
Удивительно. Все, кто что-то знал о Бараеве и Магомедове, мертвы. Участники этой истории ушли по одному, не хлопая дверью. Остался Яресько, но его найти трудно. Да и ищут ли? – вот в чем вопрос! Колмацкий – тот тоже неуловим, но его следствие по «кукушкам» не прятало, у Фили у самого чувство собственной опасности – позавидовать можно. Майя далеко, ее тоже достать не так просто.
Но Копаев усмехался всякий раз, когда произносил эту фразу – «нелегко достать». А Дутова в «Красной Пресне» легко было убивать? А Занкиева уводить перед самым носом следствия?
Значит, дело не в проблеме обнаружения и ликвидации, а в целесообразности данного деяния.
Странно. Очень странно. Удивительно тем, что именно Шахворостов дал наиболее яркие показания в отношении Бараева и Магомедова, как обличающие их организованно-преступную деятельность. Редкая статья УК, подтверждаемая документально и устно: «Организация преступного сообщества». Как раз по линии Копаева работенка, если учесть, что то сообщество имело задачи контролировать всю Мирнскую область.
Из протокола допроса Шахворостова П. П.:
Вопрос: Скажите, какие, по-вашему, преследовали цели упомянутые вами Магомед-Хаджи Магомедов и Руслан Бараев?
Ответ: Я, надеюсь, мои добровольные показания будут учтены при составлении вами обвинительного заключения. Я полностью готов к сотрудничеству со следствием, как гражданин. И потому заявляю прямо: сообщество, организованное Магомедовым и Бараевым, знакомыми мне лично, является преступным по сути и направлено на теневой контроль за всей экономической деятельностью Мирнской области.
И после этого Павел Павлович до сих пор жив?
Можно было подумать, что у Магомедова, оставшегося в тоскливом одиночестве, закончился административный ресурс. Читай – возможность давать распоряжения подчиненным по причине отсутствия последних. Однако последние события с Дутовым являются утверждением, обратным этому. Людей у Магомеда-Хаджи хватит на всех, как ни кощунственно это звучит в свете его последних деяний. Значит, причина в другом. Причина в том, что умирают все, кто мог бы сказать на следствии и суде нечто большее, чем обвинить сообщество Магомедова в организации преступного сообщества.
* * *
В Рыбном переулке ему снова не повезло. Молоденький лейтенант, сидящий в кожаной тужурке на гнедом коне, смотрел на него минуты две. Потом сунул руку за пазуху, вытащил маленький и плотный прямоугольник бумаги, по фактуре напоминающий фотографию, крикнул что-то напарнику и всадил шпоры в ребра гнедого.
Он заволновался. На него двигались упругой рысью два коня, но еще более угрожающе выглядели два мента, восседавших на них как тамплиеры.
Откинув в сторону брикет мороженого, он вскочил и помчался к Варварке.
Беспрестанно оглядываясь, слыша за спиной учащающийся цокот копыт по мостовой, он вдруг вспомнил кадры из фильма с участием Высоцкого. Высоцкий играл какого-то ловеласа, которого за амурные дела преследовал Командор.
