– Да, это – Гобо, – признавала младшая очевидное.
Они усаживались в кружок на созданной их отцом идеально круглой поляне, вытягивали перед собой ладони с лежащими в них лесными орехами и ожидали, когда примчатся за угощением белки – и мальчика тоже усаживали, и он во все глаза смотрел на необыкновенное чудо – как дикий зверёк легонько, но цепко берёт в коготки его палец, и тёплая, шелковистая рыжая мордочка утаскивает орех с его подрагивающей ладони.
Шумной щебечущей стайкой, мелькая босыми пятками, отправлялись собирать на лугу цветущие одуванчики, – любимое лакомство рыжей коровы, и приносили ей большие жёлто-зелёные охапки.
Девочки были несказанно счастливы: у них появился брат. Но не меньшую радость проявлял и копошащийся, словно жук, в своём разросшемся хозяйстве Португалец. Когда пришла зима, они вдвоём с мальчишкой долбили лёд на протоке и, опустив в прорубь пару остро затёсанных брёвен, вбивали их в дно большим деревянным молотом: это были опорные столбы для будущего моста. И затем, когда раскрасневшиеся на морозе мужчины сели за обеденный стол, Португалец нахваливал своего помощника – какой он смышлёный, старательный и какие у него сильные руки. Мальчишка заметно смущался, но, по своему обыкновению, молчал.
– А ты мог разговаривать когда-нибудь? – поинтересовалась Абигаль.
Он кивнул.
– Потом что-то случилось?
Он, помедлив, снова кивнул.
– Всё вернётся, – уверенно сказала Абигаль. – Прекрасно уже то, что ты слышишь и понимаешь.
Бывало, что на несколько недель найдёныш уходил к старому Гансу, и тот, когда выпадало время, рассказывал внимательному немому подростку о тайнах огромного живого существа, которое люди назвали коротеньким словом “лес”. Однажды Ганс сказал:
– Ты понятливый ученик. Теперь, если ты уйдёшь в лес, не имея никакого имущества, то сможешь обрести еду, жильё и огонь. А сейчас я открою тебе последнюю, самую главную тайну. Ты слышишь?
Мальчишка кивнул.
– Хорошо. Тайна в том, чтобы научиться приходить в любой лес, считая себя неотделимой частичкой его самого. И если бы пришлось рубить дерево, то обязательно помнить, что всем живым существам может быть больно.
Так проходили дни, и каждый раз, возвращаясь в приютивший его дом на острове, найдёныш прежде всего проверял – на месте ли его кованый в лёгкий надлом клинок странного тускло-жёлтого цвета, поставленный вертикально в щель между печкой и деревянной лежанкой.
Пролетело три счастливейших года. Португалец уже подумывал о том, как предъявить старшего сына настоятелю монастыря и выправить на него, как на сына, должные бумаги. И вот тут, летом, случилось событие, которое никак не затронуло обитателей острова, но привело в неописуемое волнение повзрослевшего, с бритым толстым лицом сына мельника. Умер Энхельмо Туринский.
– Умер! – прокричал принесённую от монахов весть грузный, с одышкой, младший мельник, вваливаясь в придел мельницы, к угрюмому, уже слегка согнутому отцу.
– Кто умер? – не сразу откликнулся тот.
– Всё, умер, – бормотал торопливо мельников отпрыск, собирая какие-то вещи в дорогу, – умер защитник! Нет больше защитника у него!
И всё время, трясясь в подводе, катящей по колее, ведущей к ярмарочному городку, бормотал с ликованием: “Умер его проклятый защитник, умер!”
А на следующий день, утром, из дальнего бора вышли по направлению к острову трое людей. Даже короткого взгляда на них было достаточно, чтобы определить, что люди опасные, возможно, что даже – беглые с каторги. Хотя – одеты добротно, и лица – сытые. Но – долго ли бессовестным людям нахватать да награбить?
Альба верхним чутьём, вздыбившейся волчьей шерстью своей понял, кто к ним пожаловал. Они ещё только входили на мост, проложенный через протоку, а он уже маленьким ястребом метался по островку, дёргал девочек за плечики и, со страшным лицом, толкал их по направлению к домику. Абигаль, выбежавшая из коровника на испуганный детский плач, застала дело уже сработанным: девочки гуськом, одна за одной, скрывались в придерживаемой найдёнышем двери, а от моста летел грохот тяжёлых шагов разбойников. Дело было только за ней – мальчишка, вцепившись одной рукой в створку двери, вторую вытянул к ней и торопливо, призывно махал.
Абигаль рванулась, как вспугнутая птица. Она пронеслась мимо первого сбегающего с моста пришельца едва не в трёх шагах. Они так и примчались ко входу в дом – Абигаль и немного отстающий от неё разбойник со вскинутым в правой руке топором.
А Португальца на острове не было.
Её приёмный сын, увидев, что Абигаль уже возле самого дома, метнулся внутрь, и когда она вбежала в каменную пристройку, то увидела, что мальчишка затолкал девочек в бревенчатую, спальную часть дома и уже там стоял возле раскрытой двери. Понятно было – почему: эту дверь Португалец сделал из толстых дубовых досок, и запор на ней был прочный, кованый. Она промчалась мимо него и бросилась к плачущим, залезающим на кровать дочкам. А тот, кто гнался за ней, увидел, что мальчишка готов захлопнуть дверь, и с порога бросил в него тяжёлый топор – без замаха, лишь бы попасть. Но подросток качнулся в сторону, и топор, пролетев в дверной проём, ударил в стену. Тут же дверь затворилась и послышался клацающий звук железного запора.
С той стороны дверь потянули – несильно, на пробу, – точно ли заперта – “да, заперта”, и кто-то выругался.
– Ну и хорошо, – раздался прерываемый частым дыханием голос. – Слетелись цыпки все вместе – не надо и ловить.
– Дверь ломать будем?
– Я топор к ним забросил! А кистень
[23]
не поможет.
– Да всё равно придётся ждать. Главного-то заказанного нет? А нужно – всех одним разом. Дождёмся. Может, у него будет топор.
– Почему думаешь, что его нет на острове?
– Дурак. Видишь – лодки нет? Значит, хозяин или в лесу или в деревне. А без него вторую часть денег не дадут, даже если всех остальных прирежем.
– Как – всех? Заказчик-то строго предупредил, чтобы женщину оставить.
– Ну конечно. Я и имею в виду – всех, кроме неё. Ты давай-ка – наверх, на скалу, смотри, когда лодка появится. А мы тут пока поедим. Эх, еды-то сколь наготовлено. Богато живут.
– Может, у них и деньги есть?
– Если есть – отдадут. Детишек жечь начнём – отдадут.
– А потом ещё и вторую часть платы возьмём, да?
– Ешь давай. Её ещё заработать надо. Чёрт, хозяина на острове не оказалось. Ох, как ждать не люблю…
Мальчишка, приникнув к двери с обратной стороны, внимательно слушал. Обернулся, взглянул в понимающие глаза Абигаль. Подняв топор, показал жестом, чтобы та встала возле двери. “Там”, – показал жестом, – “двое. Едят”. Абигаль кивком подтвердила. “Один – наверху, на скале, над домом”. “Да, я слышала”. И тут мальчишка совершил жуткий, ещё больше перепугавший Абигаль поступок: он улыбнулся.
