За несколько минут лошади шести кортежей, нахлёстываемые кучерами, домчали до места, где дорога забирала круто в гору и делала почти полный разворот - так, что когда экипажи ехавшего последним Жирондона подъезжали к повороту, кортеж Сонливца двигался по второй половине дорожной петли - почти навстречу, и почти что над ними. Все кареты поднялись на верхнюю половину петли; внизу, на пустынной дороге осталась только одна - из кортежа Жирондона. Несколько человек из его свиты озабоченно топтались возле якобы сломанного колеса.
Послышались топот и стук колёс карет горбуна. Передний экипаж, доехав до «сломавшейся» кареты, затормозил, и в ту же секунду из заднего окна этой кареты один за другим прогремели три выстрела. Стрелявшие знали своё дело, и пули легли точно. Все три кучера мистера Крэка упали на землю. А затем (Бэнсону показалось, что лопнуло небо) от стоявших наверху экипажей раздался залп из сотни, примерно, стволов. Кареты горбуна покачнулись от невидимого удара. С их крыш и стен, сверкая лаком и белой древесной сердцевиной, взметнулись щепки. Лошади испуганно присели и прянули назад, но суетившиеся возле «сломанного» колеса люди Жирондона уже бежали к ним, ловя под уздцы. А сверху, с откоса, размахивая сверкающими в ясном утреннем солнце клинками, тёмной стаей неслись охранники всех шести игроков.
– Быстрее туда, - шепнул Бэнсону Дюк.
– Зачем? - вопросительно взглянул на него телохранитель. - Пусть щенки порезвятся…
– Ключ, ключ, ключ! - жарко зашептал Дюк, - на шее у горбуна ключ, сними его незаметно!
В дальнейших объяснениях Бэнсон нужды не имел. Распахнув дверцу кареты, он выскочил и громадными прыжками понёсся к экипажу мистера Трэка.
Он всё-таки опоздал: в простреленные раскрытые двери уже заглядывали две или три головы. Но Змей, добежав, бесцеремонно их оттолкнул, прорычав:
– А ну-ка в сторонку! У меня здесь свои счёты.
И всей тушей влез во внутренне пространство кареты, и закрыл проём узких дверей. Рядом кто-то возбуждённо стал рассказывать, как телохранитель горбуна задирал Змея и напрашивался на драку. Змей же, едва окинув взглядом пробитые пулями тела, рванул на Крэке ворот, предавшись секундному сомнению - всю ночь на шее обнажённого по пояс горбуна не было никакого ключа, - но нет, вот он. Висит на одной половинке цепи: вторая срезана ударом свинца. Дёрнув ключ и погрузив его в свой карман, Бэнсон с рёвом взялся за тело нахального ремненосца. Как будто это и было целью его посещения кареты, он выволок телохранителя Крэка, бросил на землю, под ноги любопытным зевакам, и с досадой проговорил:
– К сожаленью - готов.
У соседних карет шла работа. Там, звеня клинками, добивали раненых. Бэнсон наклонился и, отстегнув широкие, свиной кожи ремни, сложил их, повесил на шею и пошёл наверх, к карете Дюка, не обращая внимания на то, что кровь с ремней пятнает его одежду.
– Принёс? - коротко спросил Дюк, когда его телохранитель сел рядом с ним.
Бэнсон вынул из бокового кармана и протянул ему небольшой чёрный ключ. Дюк поспешно спрятал его и расплылся в блаженной, сладкой улыбке.
– Это - чтобы показать, за чем бегал? - спросил он, кивнув на ремни.
– Ну конечно, - сказал Бэнсон, но всей правды не договорил: он чувствовал, что ремни были ненормально тяжёлыми.
«Интересно, что в них за тайна, - думал Змей, ощущая, как кожаные ленты давят на его шею. - Скорей бы приехать».
Он успел заметить, как убитых кучеров заменили люди Монтгомери.
– Приведут кортеж поближе к имению горбуна, - пояснил, перехватив его взгляд, довольный хозяин. - Обставят, как нападенье бандитов.
– Ключ - от какого-то важного помещения в доме Крэка? - с деланным безразличием поинтересовался Бэнсон.
– Разумеется, - помедлив, ответствовал Дюк.
– Без меня не ходи.
– Отчего так?
– Я неплохой специалист по скрытым ловушкам.
– Запомню.
Щёлкающие удары кнутов принялись часто бить напоенный пороховой гарью воздух. Кареты рванулись, - словно их владельцы, испугавшись только что сотворённого, спешили поскорее убраться.
Но их кортеж, к удивлению Бэнсона, повернул не в ту сторону, откуда приехали, а в Плимут.
– Нужно переждать немного, - пояснил ему Дюк. - Пусть тела Крэка и его свиты доставят в имение и вызовут помощника прокурора. Наша компания появится там позже - соболезновать и возмущаться.
– Будет делёж наследства убитого разбойниками горбуна? - уточнил Бэнсон.
– Да, но какой делёж! Недвижимость, конечно, сразу опишут - но она и не надобна. У каждого из нашей компании есть в имении предмет длительной зависти. Жирондон, например, выпросит для себя гарем: в нём несколько десятков невольниц.
– А мы? - равнодушно спросил Бэнсон.
– А мы… А я… есть там кое-что, что дороже сотни гаремов.
Дюк даже передёрнул плечами.
Остаток пути проделали в ненапряжённом молчании: Дюк, откинувшись к мягкой стене, жмурился в сладкой улыбке, а Бэнсон всё время думал - та ли это «компания», о недоступности которой слышал в своё время в Плимуте, или он напрасно теряет здесь время.
ГЛАВА 3
ЗАМОРСКИЕ КРИКУНЫ
Бэнсон и предположить не мог, насколько это была «та» компания. Он не знал, что в это самое время принц Сова разговаривал с кем-то из Серых братьев в знакомом Бэнсону доме в Плимуте.
- Я выследил Тайверта, - говорил, устало откинув голову на спинку кресла, Сова.
- Того самого? Гробокопателя?
- Да. Его ещё называют Рассказчик. Тайверт привёл меня в поместье одного весьма влиятельного в Лондоне человека.
- Как его имя?
- Люди, которые нас интересуют, зовут его Дюк.
- Выследить Тайвера было, вероятно, непросто. Он боязлив, а потому - очень внимателен.
- Да. Но в данном случае это было не трудно. В этот раз он очень спешил - нёс, видимо, какую-то редкостную находку. Трудно будет другое: выследить Дюка, а через него - всю их компанию. Охрана у него поставлена крепко. В дом не попасть…
ОСКАЛЕННЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ
Доехали до погружённого в утреннюю сонную дремоту Плимута. Проехали в порт. Здесь оставили кареты и дали работу ногам: нужно было как-то убить время.
Дюк, погружённый в какие-то свои, по-видимому очень приятные мысли, широко шагал, так что и Бэнсону, не принужденному укорачивать шаг до размера хозяйского, было легко, - и он шёл этим свежим осенним утром вольно и быстро, и так же вдыхал полной грудью морской йодистый воздух.
Открывались трактиры и торговые лавки, и Бэнсон с хозяином, оставляя прочую охрану снаружи, входили внутрь, к полусонным владельцам, где Дюк рассматривал, - а иногда покупал, - некоторые заморские причуды, в виде головного убора из цветных длинных перьев или кожаную перчатку без пальцев с наклёпанными на ладони железными чешуйками, - видимо, чтобы лазить по стволам деревьев. Бэнсон мало обращал внимания на разложенные на прилавке и развешанные вдоль стен товары. Он, входя в очередную лавку, внимательно высматривал - нет ли за спиной или сбоку притаившейся малозаметной двери, откуда могли бы появиться умелые и отчаянные работнички тёмных дел, чтобы ограбить богатого посетителя, а тело его утащить в ту же незаметную дверь: такие случаи - Бэнсон знал это - были. (Вот только немного сбивал его с привычного ритма мыслей острый запах табака и вид длинных шпалер разнообразнейших трубок в табачных лавках.)
