И мимо стремительно посторонившихся блюстителей очереди я вошёл в кабинет.
– Высокое Солнце заглянуло в тёмную хижину моей незавидной судьбы! – запричитал я, отправляясь в путешествие по громадному кабинету. – Великий властелин морских перевозок сегодня передо мною, и его блистанием озарилась моя унылая жизнь, ой, ой! Добрейший и могущественнейший…
– Хватит болтать! – долетел до меня грубый окрик. – Я никому скидок не делаю!
Полусогнувшись, на робко семенящих ногах я совершал своё гаерное
[6]
путешествие и сдавленно хрюкал, чтобы не расхохотаться.
– О что вы, о что вы! Какие скидки можно вымаливать у этого всесильнейшего и всеумнейшего господина, когда он так нуждается в деньгах!
– Ты что плетёшь, крыса портовая! – взревел сэр Коривль и стал приподниматься из кресла.
– Да, да, да, да! – плёл-таки я, продолжая семенить, и вот встал перед бескрайним зелёным столом. – Да! Как не нуждаться в деньгах, когда шестикратно преумноженная взятка залепила доброму господину его всеумнейшие глазки, и, поддавшись скромненькой такой, и, между нами говоря, глупенькой такой жадности, потерял всё накопленное за много лет Коривль, наш господин, благородный наш, умнейший, славный наш командор, заботливый наш, ишак надутый!
Коривль, раскрыв рот, замер.
– Увёз, увёз проклятый «Хаузен» его драгоценные денежки, собранные и со скидками, и без скидок!
– Ва… Ваша светлость… нижайше прошу простить! Не узнал… Без мундира!
– Ну да, ну да, – равнодушно проговорил я своим обычным голосом, выпрямился и пошёл вокруг стола к его креслу. – Непременно звезду тебе подавай.
– Ва… Ваша светлость! – растерянно восклицал он, поспешно освобождая мне кресло. – Как здоровье? Семья, детки?
– Ну да. Как будто ты знаешь, есть ли семья у лорда тайной полиции, сколько детей у него, где живут – когда это государственная тайна.
Подойдя, но не садясь в кресло, я положил на стол ровненько перед этим креслом бумагу.
– Пенсионная премия, – сказал я, равнодушно кивая на купчую, – от моего ведомства. А это – от меня лично.
И, вынув из кармана, положил на купчую брегет.
Потом, двинувшись обратно из-за стола, сказал:
– Только не умри от счастья. Обидно будет, ведь я старался.
И, шагая гулким шагом уже к двери, бросил, не оборачиваясь:
– Всем, кто сегодня к тебе войдёт, подпишешь бумаги без всяких взяток. Ни единого пенни чтобы не взял! Это приказ.
И вышел.
Вышел, и уже ни в этот день, ни в последовавший за ним не смог вернуться в свой «Шервуд». Бурный вихрь забот и событий подхватил меня и понёс, как весенний талый поток мчит куда-то в неведомое слетевший с дерева лист.
С Давидом мы выправили необходимые бумаги на передачу в собственность миссис Алис Бэнсон здания старого таможенного склада. Пригласили проверенного, с именем, архитектора и заплатили за изготовленный им проект будущей таверны. Наняли команду каменщиков и закупили для их работы материал. Наняли команду плотников и передали им с условием круглосуточной охраны комплект мачтового леса – для стропил и для балок. Дважды нанимали фуражный воз и отправляли в замок провиант, и с возницей я неизменно передавал письмо Эвелин с описанием всего, что предпринял. Мы встретили вернувшегося из Лондона Луиса и, замкнувшись на часок в бывшем кабинете сэра Коривля, втроём (верней – вчетвером – с анкерком рома) укромно отметили вхождение в должность нового командора Бристольского адмиралтейства. Мы навестили объявившегося в своей квартирке учителя, Гювайзена Штокса, очень, очень приятного в обращении джентльмена, английского немца, и наняли его с полным пансионом в замок «Шервуд». Мы закупили свинец и небольшую мануфактуру для изготовленья стекла. Я навестил старого друга, кузнеца Дамира, и пригласил его жить в форте «Шервуд» и работать в его кузне (и Дамир мне решительно отказал). Мы наняли нового управляющего доходным домом, владельца которого я столь безжалостно отправил познавать матросское ремесло.
Ночевать я оставался в своём доме в Бристоле, к радости Биглей, и каждый вечер, а точнее, поздней ночью, сидя возле огня старинного, с округлой пастью камина, мучительно размышлял, кого послать в Плимут разыскивать Бэнсона, если Готлиба решил закрепить на земле. Ничего достойного не удавалось придумать, и я с отчаянной доверчивостью ребёнка последовал совету Алис. «Боже! – мысленно говорил я, складывая друг к дружке ладонями руки. – Помоги мне хоть что-то сделать для Бэнсона!»
Сейчас, вспоминая это событие для того, чтобы рассказать о нём тебе, любезный читатель, точно так же, как и тогда, ощущаю лёгкий озноб во всём теле. Рано утром в кабинет (немыслимо!) постучали. Я вскочил. Подразумевая вести, зовущие к стремительности, подхватил из стойки с оружием пистолет, засунул сзади за пояс. Открыл дверь.
– Мистер Том, – сказал стоящий за нею матрос, один из тех караульных, кто повахтенно дежурили в тайном помещении на площадке первого этажа. – Только что пришёл в дом неизвестный нам человек. Остановился между дверями в два крыла первого этажа и спокойно сказал: «Ребята, я вас не вижу, но знаю, что вы есть. Передайте владельцу дома, что пришёл незваный гость, который решил поступить к нему на службу».
– Проверьте, нет ли оружия, и ведите прямо сюда.
Матрос ушёл. Я положил пистолет на стол, накрыл развёрнутой книгой. Раздул вчерашние угли в камине, развёл огонь. Через пять минут в оставшуюся незакрытой дверь вошёл странного вида человек. Невысокого роста. Скорее худой. С пегими, какими-то седенькими волосами. Лет сорока, если только правильно я определил по его неприметному, серенькому лицу.
– Доброе утро, сэр Шервуд, – бесцветным голосом сказал он.
– Доброе утро. Но я не посвящён в рыцари.
– Вы рыцарь по духу, а не по чину, – с тусклой интонацией проговорил гость. – С вашего позволения, я представлюсь. Меня зовут Липкий Джек, или Джек-Прилипала. Я много слышал о вас, и решил поступить к вам на службу. Меньше – за деньги, больше – за совесть. Очень хочется на склоне лет послужить добродетельному человеку, поскольку сам я – гад, каких мало.
– Отлично. Но в качестве кого вы собираетесь поступить ко мне?
– В качестве тайного наблюдателя, проныры, пролазы, который бродит неприметно по Плимуту и выведывает всё, что только можно узнать о человеке по имени Бэнсон.
Тут я снова вскочил, и для моего потрясения, согласитесь, были все основания.
– Откуда известно?
– Я, сэр Шервуд, однажды заимел в полузаконную собственность старинного изготовленья шкатулку. И, чтобы в тиши и без помех разгадать секрет её защёлки, укрылся в кустах на горе, возле развалин. Мимо прошли два джентльмена и женщина, рассуждающие о Бэнсоне и о таверне. Хорошо подумав, я нашёл, что предложенная только что мною работа была бы для вас ценна, а для меня определённо азартна.
