– Господин ведьмак, – неожиданно сказал
Аяшарель. – Если не возражаете, позвольте на пару слов. Лично.
Геральт подошел. Аяшарель протянул было руку. «Если он коснется
моего локтя, ударю, – подумал ведьмак. – Ударю, несмотря ни на что».
Аяшарель локтя Геральта не коснулся.
– Господин ведьмак, – сказал он тихо, отвернувшись
от остальных. – Мне известно, что некоторые города не в пример Новиграду
лишены божественной опеки Вечного Огня. Допустим, существо, подобное векслингу,
шатается по одному из таких городов. Интересно, сколько бы ты взял, чтобы
немедленно схватить такового живым?
– Я не нанимаюсь ловить чудищ в людных местах, –
пожал плечами ведьмак. – Может пострадать посторонний.
– Ты так печешься о судьбе посторонних?
– Так пекусь. Потому что, как правило, за их судьбу
обвиняют меня. И мне грозят последствиями.
– Понимаю. А скажем, не была бы забота о судьбе
посторонних обратно пропорциональна размеру платы?
– Не была бы.
– Твой тон, ведьмак, мне не очень нравится. Но не в том
дело. Я понимаю, что ты хочешь этим сказать. Хочешь сказать, что не намерен
сделать того… о чем я мог бы тебя попросить, причем размер платы не имеет
значения. А характер оплаты?
– Не понимаю.
– Не думаю.
– И все же.
– Чисто теоретически, – сказал Ляшарель тихо,
спокойно, без злобы или угрозы в голосе, – возможно, платой за услуги была
бы гарантия, что ты и твои друзья выйдете живыми из… теоретического города.
Тогда что?
– На этот вопрос, – криво усмехнулся
ведьмак, – невозможно ответить теоретически. Ситуацию, о которой ты
говоришь, благородный Ляшарель, следовало бы рассмотреть практически. Я вовсе
не стремлюсь к этому, но если потребуется… Если не будет иного выхода… Я готов
это… проработать.
– Хм, возможно, ты и прав, – спокойно ответил
Ляшарель. – Мы слишком много теоретизируем. Что же до практики, то, вижу,
сотрудничества ждать бессмысленно. Может, и к лучшему? Во всяком случае,
надеюсь, это не станет поводом к конфликту между нами.
– И я, – проговорил Геральт, – надеюсь.
– Пусть же горит в нас сия надежда, Геральт из Ривии.
Ты знаешь, что такое Вечный Огонь? Неугасимое пламя, символ существования,
дорога, указанная во мраке, предвестник прогресса, лучшего завтра. Вечный
Огонь, Геральт, есть надежда. Для всех, для всех без исключения. Ибо если
существует нечто общее… для тебя… для меня… для других… то это как раз и есть
надежда. Помни об этом. Приятно было познакомиться, ведьмак.
Геральт молча поклонился. Аяшарель секунду глядел на него,
потом энергично развернулся и пошел через площадь, не оглядываясь на эскорт.
Люди, вооруженные ламиями, двинулись следом, выстраиваясь в правильную колонну.
– О мамочка моя, – заныл Лютик, пугливо поглядывая
на уходящих. – Ну повезло. Если только это конец. Если нас немедля не
сцапают…
– Успокойся, – сказал ведьмак, – и перестань
скулить. Ничего же не случилось.
– Знаешь, кто это был, Геральт?
– Нет.
– Это был Ляшарель, наместник по делам безопасности.
Секретная служба Новиграда подчинена церкви. Ляшарель не богослужитель, но это
серый кардинал иерарха, самый могущественный и самый опасный человек в городе.
Все, даже Совет и цехи, трясут перед ним портками, потому как он чистой воды
подлец, упившийся властью, как паук мушиной кровью. Хоть и втихую, но в городе поговаривают
о его делишках. Исчезающие бесследно люди, ложные обвинения, пытки, тайные
убийства, террор, шантаж и обычный грабеж. Принуждения, мошенничества и аферы.
О боги, в хорошенькую историю ты впутал нас, Бибервельт.
– Прекрати, Лютик, – фыркнул Даинти. –
Тебе-то чего бояться? Никто трубадура не тронет. По непонятным причинам вы
пользуетесь неприкосновенностью.
– Неприкосновенный поэт, – стонал все еще бледный
Лютик, – в Новиграде тоже может попасть под мчащуюся телегу, отравиться до
смерти рыбой или неожиданно утонуть во рву. Ляшарель – спец по таким несчастным
случаям. По мне, так невероятно уже то, что он вообще с нами разговаривал. Так
сказать, снизошел. Ясно, не без причин. Что-то он замышляет. Вот увидите, он
сразу же во что-нибудь нас впутает, нас закуют и законно поволокут на пытки.
Так тут делается!
– В его словах, – проговорил низушек, обращаясь к
Геральту, – довольно много правды. Надо соблюдать осторожность. И как
только такого мерзавца, как Ляшарель, земля носит! Уж сколько лет о нем
говорят, что он болен, что ему кровь в голову ударяет, и все ждут, когда же он
преставится.
– Замолкни, Бибервельт, – испуганно прошипел
трубадур, оглядываясь. – Еще кто-нибудь услышит. Гляньте, как все зырятся
на нас. Пошли отсюда, говорю вам. И советую, давайте по-серьезному отнесемся к
тому, что нам сказал Ляшарель о допплере. Я, к примеру, в жизни не видел
никакого допплера, если потребуется, присягну перед Вечным Огнем.
– Гляньте, – вдруг сказал низушек. – Кто-то к
нам спешит.
– Бежим! – взвыл Лютик.
– Спокойно, спокойно, – широко улыбнулся Даинти и
прошелся по шевелюре пальцами. – Я его знаю. Это Ондатр, местный купец,
казначей цеха. Мы вместе торговали. Смотрите, какая у него мина! Словно в штаны
наделал. Эй, Ондатр, ты не меня ищешь?
– Клянусь Вечным Огнем, – просипел Ондатр, сдвигая
на затылок лисью шапку и вытирая лоб рукавом. – Я был уверен, что тебя
заточат в казематы. Истинное чудо. Поразительно…
– С твоей стороны, – ехидно прервал
низушек, – очень мило поражаться. Порадуй нас еще, скажи, почему?
– Не прикидывайся дураком, Бибервельт, –
поморщился Ондатр. – Весь город знает, сколько ты огреб на кошенили. Все
об этом только и болтают, небось и до иерархии дошло, и до Аяшареля, какой ты
ловкий, как хитро воспользовался тем, что произошло в Повиссе.
– О чем ты, Ондатр?
– О боги, прекрати мести хвостом, будто лиса. Ты
кошениль купил? Купил. Воспользовавшись плохим спросом, заплатил авализованным
векселем, не выложив ни гроша наличными. И что? За один день распродал весь
груз в четыре раза дороже, да еще и за звонкую монету. Может, станешь
утверждать, будто тебе случайно повезло? Мол, покупая кошениль, ты ничегошеньки
не знал о перевороте в Повиссе?
– О чем? О чем ты болтаешь?
